Юрий Балуевский
Результат работы Запада по развалу постсоветского пространства – грузинская армия без малейшего колебания пошла убивать миротворцев и мирных жителей. Фото Reuters
В последнее время тема войны стала модной – наподобие обсуждения возможных результатов спортивных мероприятий. Целенаправленная деятельность СМИ привела к тому, что вооруженный конфликт воспринимается уже не как трагедия, а как обычное зрелищное мероприятие.
ПРОБЛЕМЫ ВОЕННОГО ИСКУССТВА – ВРЕМЯ ДИСПУТОВ
Широкое распространение компьютерных симуляторов и стратегий породило большую когорту тех, кто стал считать себя специалистом в области стратегии. Хотя более подходящим для таких «специалистов» является устоявшийся в прессе термин «диванные стратеги». И от таких «стратегов» не было бы проблем, если бы широкой информации на тему вооруженной борьбы, публикуемой ими в СМИ, профессионалы противопоставляли свои серьезные научные исследования. Однако этого не происходит. Прессу заполонили околонаучные публикации, рассуждения о войне в которых ничего, кроме улыбки, вызвать не могут. И было бы смешно, если бы не было так горько! Ведь на псевдонаучных статьях растет молодое поколение защитников Отечества, всерьез воспринимающее растиражированные в них идеи, порой не имеющие никакого отношения к военному делу. В СМИ явно не хватает серьезных публикаций по всем направлениям организации обороны государства.
Основная ошибка многих современных отечественных и зарубежных авторов заключается в том, что война ими не рассматривается как сложное социальное явление, затрагивающее все сферы деятельности людей, вовлеченных в вооруженный конфликт. В зависимости от того, в какой области военного (порой и не военного) искусства специализируется автор, решающим фактором, влияющим на ход и исход всей войны, признаются действия «родного» ему вида (рода) войск, военных или невоенных формирований.
Наиболее ярко этот прискорбный факт проявляется в публикациях специалистов в области противовоздушной (воздушно-космической) обороны и военно-воздушных сил. Порой на них равняются специалисты и других высокотехнологичных видов и родов войск. При этом игнорируется тот факт, что любые военные действия представляют собой систему сложноподчиненных, взаимосвязанных между собой по цели, задачам, месту и времени действий всех их участников. Чей вклад из них в общую победу явился более важным, будет зависеть от многих факторов, в том числе и от действий противоборствующей стороны. Осознать значимость тех или иных результатов для достижения целей войны порой можно только значительно позднее непосредственных событий.
Как ни странно, но наряду с «диванными стратегами» развитию военного искусства сегодня стали мешать и некоторые профессиональные военные исследователи. К сожалению, даже маститые военные ученые и практики порой скатываются к активной пропаганде одной своей идеи, оспаривая саму возможность и право кого-то другого иметь отличное от них мнение. Давят на оппонента своими воинскими званиями и научными регалиями. Коронный аргумент таких горе-специалистов, как правило, один: «А вы заканчивали академию Генерального штаба? / А вы служили на таких-то должностях? Нет? Ну, о чем тогда с вами можно говорить!». Такой подход также неприемлем. В отечественной истории можно найти немало примеров выдающихся теоретиков военного искусства, не имевших специального военного образования. Например, Фрунзе Михаил Васильевич – известный отечественный военачальник, Керсновский Антон Антонович – замечательный русский военный историк XX столетия. Этот список можно продолжать долго. Поэтому, по-нашему мнению, основным доводом в научном споре должно быть аргументированное суждение, а не бряцание своими регалиями и воинскими званиями.
Видный военный интеллектуал России генерал Александр Свечин более 100 лет назад, еще в 1909 году, в своей статье «Фундамент науки» по этому вопросу отмечал: «…Как это сделать? Я вижу путь: диспут. Многие бы в нем охотно приняли участие. Вспомните, какие турниры разыгрывались при генерале Драгомирове в академии. Теперь поставлены вопросы поважнее. Полемика не выяснит их».
Конечно, проблемы с исследованием содержания современного военного конфликта, родились не на пустом месте. Негативное влияние на работу исследователей военного дела накладывает повышенная динамика научно-технического прогресса последних десятилетий. В последние годы структура вооруженных сил экономически развитых государств претерпевает столь принципиальные изменения, аналогов которым не найти и за столетнюю военную историю! Новые средства вооруженной борьбы наряду с возможностью достижения военных целей невоенными средствами принципиально меняют характер войны.
Рассмотрим этот тезис поподробнее.
ВОЙНЫ ПОСЛЕДНИХ ДЕСЯТИЛЕТИЙ – КУДА ИДЕМ?
На сегодняшний день в военной теории существуют несколько подходов к определению типов войн. При этом, несмотря на некоторые отличия, являющиеся скорее следствием задач, решаемых конкретным исследователем, можно утверждать, что по своему содержанию все войны прошлого условно делятся на пять-шесть «поколений», в основе которых лежат типы и системы вооружения. К основным факторам, характеризующим поколение войн, большинство исследователей относят применяемое оружие: холодное, огнестрельное гладкоствольное или нарезное, ядерное, высокоточное и т.п.
По нашему мнению, такая градация войн, являясь удобной для научных исследований в масштабе тактики и в определенной степени оперативного искусства, не в полной мере позволяет спрогнозировать содержание и возможный характер войны будущего. Более уместной в целях исследования вопросов стратегии представляется периодизация военных действий по изменению характера войн как сложного социально-политического явления, касающегося огромных масс людей, прямо или косвенно участвующих в ней. Ведь каждая война принципиально отличается от другой, как по размаху и своему содержанию, так и по количеству участников и своим последствиям. Именно люди привносят в войну новые особенности в ее подготовке и в ведении. Знание этих особенностей позволяет выявить тенденции и спрогнозировать возможный характер войны будущего.
Например, Первую мировую войну (1914–1918) характеризует борьба огромных масс людей в условиях начала насыщения фронта разнообразной военной техникой. Многое было впервые за всю историю человечества: впервые в истории человечества война шла «от моря до моря»; впервые в смертельной схватке сошлись десятки миллионов людей; впервые количество погибших на фронте стало исчисляться миллионами; впервые промышленный тыл начал играть решающую роль в войне.
Вторая мировая война (1939–1945) всеми признана войной моторов, главные виды вооружения – танки и авиация. Новая экономика 30–40-х годов ХХ столетия обеспечила мощную материально-техническую базу для расширения располагаемой номенклатуры вооружения и военной техники с улучшенными тактико-техническими свойствами, совершенствования организационной структуры, оперативного и боевого использования видов вооруженных сил, разработки и внедрения в практику войск новых способов ведения военных действий. Однако ход и исход военных действий определялся не только качеством и количеством применяемой техники, но и качеством и количеством специалистов по ее применению. Эта тенденция в последующие войны только усиливалась.
Не менее важной тенденцией, проявившейся в обеих мировых войнах, стало то, что эти войны не сразу принимали мировой размах. Им предшествовала череда военных конфликтов, с одной стороны разрозненных, а с другой – взаимосвязанных своей внутренней логикой развития. Эта особенность впоследствии стала характерной для всех последующих войн такого размаха.
Период 1945–1991 годов, называемый холодной войной, по своим размаху, количеству участников и геополитическим результатам условно можно считать третьей мировой войной, растянутой во времени на 45 лет. Основным устрашающим фактором была возможность гибели десятков, а то и сотен миллионов людей в случае применения одной из сторон оружия массового поражения (в первую очередь ядерного).
В ожесточенной схватке сошлись два крупных блока стран, имеющих принципиально противоположную идеологию. Крушение одного из лидеров этих блоков, СССР, позволило президенту другого блока – США объявить о победе в этой изнурительной войне. Здесь необходимо отметить, что абсолютизируемое всеми ядерное оружие не защитило СССР от поражения. Военно-политическое руководство обоих блоков отчетливо понимало гибельность для всего человечества в случае применения этого самого мощного оружия, когда-либо изобретенного людьми. Победителем стал тот, кто первый сделал ставку на стратегию непрямых действий. Кто более четко и системно стал рассматривать земной шар как великую шахматную доску, на которой действия всех геополитических игроков – от самого маленького до самого большого – взаимосвязаны. Кто первый понял принципиальные изменения в характере войны – усиления влияния на ход и исход военных действий их невоенной (небоевой) составляющей.
Очередной период военной истории с 1991 по 2010 год условно можно охарактеризовать как период когнитивных войн. Борьба шла за умы людей, за перестройку сознания населения государств – бывших членов социалистического лагеря.
Впервые в истории войн, опираясь на информацию как на основное средство ведения вооруженной борьбы, коллективному Западу удалось внедрить в сознание населения большинства стран мира мысль о праве США на единоличное мировое господство. Результатом стало окончательное разрушение идеологии государств бывшего социалистического блока и переход в них от социализма к капитализму.
Есть и более практичные, осязаемые итоги этой когнитивной войны. Так, в Европе блок НАТО активно расширился на Восток, вовлекая в орбиту своего влияния республики Содружества Независимых Государств. Перестройка сознания населения и целенаправленное формирование псевдоэлиты этих государств позволила Западу за относительно небольшие финансовые и материальные затраты получить на наших границах верных союзников, готовых с радостью убивать своих вчерашних сограждан. Апофеозом стало нападение Грузии на Южную Осетию в августе 2008 года. Обычно, рассуждая об этой войне, специалисты рассматривают только ее оперативно-стратегические аспекты. По нашему мнению, основным «достижением» этой войны является сам факт ее возникновения между братскими народами когда-то единой страны.
С 2010 года, с начала серии государственных переворотов, проводимых в рамках так называемой арабской весны и по настоящее время, мы наблюдаем новый тип войны – Войну Управляемого Хаоса. По всему миру бушуют пространственно разнесенные, но объединенные одной целью вооруженные конфликты различного масштаба. Ведутся они, как правило, местным контингентом и наемниками различного пошиба с привлечением, при необходимости, относительно небольших высокотехнологичных группировок войск экономически развитых государств.
Главная особенность войны нового типа – под ударами оказываются не столько войска и военные объекты, сколько население и экономика очередной страны – жертвы агрессии. При этом важную роль играет так называемая шестая колонна. Этот неологизм, введенный в научный оборот российским политологом Александром Дугиным, на наш взгляд, наиболее точно определяет новое явление, характерное для военного искусства всего глобализующего мира – цивилизационное предательство частью элиты интересов своего народа. Это явление мы наблюдаем практически в каждой стране, куда докатилась очередная цветная революция. Заблаговременная целенаправленная работа потенциального агрессора по формированию такой псевдоэлиты обеспечивает ее необходимую массовость и качество, позволяя ей влиять на внутригосударственные процессы государства – жертвы агрессии в нужном для агрессора направлении. Проблема в том, что характерные признаки формирования таких шестых колон заметны практически во всех государствах, стремящихся проводить свою самостоятельную политику или попавшие в зону жизненно важных интересов Запада. Наиболее ярко эти процессы в последние годы проявились в Сирии и на Украине.
Главное понять, что сегодня смысл войны стал не в том, чтобы сокрушить вооруженные силы противника, а в том, чтобы нанести максимальный урон политической воле, населению и хозяйственной инфраструктуре жертвы агрессии. Агрессор часто выступает не в своей истинной роли, а как заказчик, который со стороны управляет хаосом на территории государства-жертвы его агрессии, бросая в бой иррегулярные, а при необходимости и регулярные войска. Не случайно в мире набирает размах такой бизнес, как использование услуг незаконных военных формирований, лукаво называемых частными военными компаниями (ЧВК). О размахе этого явления говорит тот факт, что сегодня в мире зарегистрировано и работает более 450 частных военных компаний по всем направлениям деятельности. По некоторым данным, если в начале 1990-х годов на 50 кадровых военных приходился лишь один представитель ЧВК, то теперь это соотношение сократилось до 10:1 и имеет тенденцию к дальнейшему сокращению.
Сразу оговоримся, что предлагаемая периодизация войн достаточно условна. Можно долго спорить о точных временных границах очередной из них о тех или иных особенностях содержания. Главное в другом. Предложенный подход позволяет более полно выявить военно-политические и военно-стратегические особенности военных действий в их ретроспективе и понять возможный характер очередного военного безумия, неотвратимо надвигающегося на мир.
 |
| Президент Украины предпочитает охрану из бойцов частных военных компаний. Фото Reuters |
Один из выводов, полученных на основе предлагаемого подхода и прост и сложен для понимания: руководство любого государства, нацеленное на ведение независимой политики, должно мыслить масштабами всего мира. Этого требует глобализация. Соответственно стратегическое мышление должно ориентироваться на борьбу сильных коалиций. Судьба государств, которые Западу удается изолировать от остального мира, незавидна.
ВОЙНА НАЧИНАЕТСЯ МИРНО
Сегодня перед военно-политическим руководством многих государств мира возникает ряд вопросов, от правильного ответа на которые зависит их военная, а в целом и национальная безопасность. Каков будет характер войны? Как применять войска в войне нового типа? Будет ли явно выраженный фронт и глубокий тыл? Будет ли вообще тыл? Как обеспечить бесперебойную работу экономики? Как организовать территориальную оборону государства?
Последний из перечисленных вопросов актуален практически для всех. Печальный опыт государств, ввергнутых в хаос и нищету в рамках так называемых цветных революций, свидетельствует, что положения действующих нормативно-правовых актов, определяющих основы организации и ведения территориальной обороны, уже не соответствуют современным условиям. Теоретические и практические рекомендации в этой области, предназначенные для крупномасштабной войны с устоявшейся линией фронта «от моря до моря», в принципе не могут дать желаемого результата в условиях применения агрессором новых форм и способов ведения военных действий. Территориальная оборона как самостоятельные действия внутренних войск или территориальных войск, оторванных от операций регулярных войск, потеряла смысл. Любая страна, опирающаяся на старую теорию, в короткий период может быть опущена в пучину гражданской войны.
Проблема усугубляется тем, что военно-политическое руководство и вооруженные силы каждой стороны в начальный период войны действуют в соответствии со своей подготовкой мирного времени. И если у какой-то из сторон она не соответствует новым условиям обстановки, результаты для нее могут быть печальными. Ведь времени, чтобы усвоить уроки войны в условиях высокодинамичных военных действий ХХI века, выработать новую стратегию и подготовить к применению по ней войска, может просто не оказаться...
Как уже отмечалось в статье «Территориальная оборона в современных условиях» (см. «НВО» № 10 от 21-27 марта 2014 года), надежда на то, что в рамках существующих подходов к территориальной обороне удастся эффективно срывать операции агрессора наспех созданными разноведомственными группировками своих войск, к тому же не обеспеченными соответствующими системами разведки, управления, огневого поражения и обеспечения, может не оправдаться.
Например, когда через 40 часов после начала боевых действий в Ираке в 2003 году, 2-я бригада 3-й механизированной дивизии США оказалась в 370 километрах от линии фронта, в глубоком тылу противника, иракцы оказались не готовы к такому развитию обстановки и не смогли оказать действенного сопротивления. Импровизации иракского командования, пытавшегося скорректировать планы обороны под неожиданную тактику американцев, эффекта не дали. Ситуацию не спасли даже подразделения спецназа Ирака, спешно брошенные в бой. Все их неподготовленные атаки оказались отбиты с тяжелыми для них потерями.
В этой связи, на наш взгляд, необходимо еще в мирное время учитывать, что сегодня военные действия изначально предполагают согласованные точечные воздействия по ключевым элементам системы национальной безопасности противника на всей его территории разновидовыми (разноведомственными) тактическими группировками, управляемыми из единого стратегического центра. При этом тактическими единицами могут быть не только регулярные части и подразделения, но и разнотипные иррегулярные воинские формирования, и ЧВК, и даже сугубо гражданские структуры (например, организации из области высоких технологий). Огневые и электронные удары по объектам, информационные и кибероперации возможны по всей глубине территории противостоящей стороны. Массированное применение высокоточных средств разведки и поражения возможно одновременно с нескольких стратегических воздушно-космических направлений, без явного сосредоточения основных усилий на одном из них. Все это создаст исключительно сложную обстановку для обороняющейся стороны как на фронте, так и в тылу, где по единому замыслу и плану могут совместно действовать регулярные и иррегулярные войска противника.
События арабской весны высветили проблему территориальной обороны и с другой стороны: ее необходимо вести не столько в военное время, как предполагают руководящие документы большинства стран мира, а уже в угрожаемый период, а то и в мирное время. Ведь в современных условиях переход от мира к войне проходит практически незаметно.
Как отмечает один из ведущих отечественных специалистов по войнам будущего Игорь Михайлович Попов, «…войны видоизменяются с течением веков: вначале за мамонта, чтобы его съесть, затем за золото и рабов, за территорию, за ресурсы. Теперь же за сознание людей, за полное ментальное и психологическое подчинение людей. …Для этого помимо информационных технологий есть множество абсолютно мирных политических, психологических, финансовых и экономических рычагов, например валютные фонды и банки, займы и кредиты, экономические блокады, дефолты и т.д. и т.п.
…Где вообще пролегает граница между войной и миром? Нет ее. Мы думаем, что сейчас в состоянии мира живем. Но, может, мы заблуждаемся?»
Практическое подтверждение этих мыслей мы наблюдаем в ходе цветных революций, все шире набирающих обороты в странах, неугодных Западу. Ни внутренние войска, ни национальная гвардия, ни какие-либо другие подобные им структуры оказываются не способны самостоятельно, без тесного взаимодействия со всеми силовыми и несиловыми институтами государства противостоять противнику нового типа. Противнику, действующему в первую очередь против тыла: против населения, объектов инфраструктуры и жизнеобеспечения государства. Как следствие, в тех странах, в которых не поняли этой аксиомы и в которые пришла очередная «весна», происходит последовательный разгром всей военной организации государства.
Наиболее системно к решению задач организации территориальной обороны, если судить по открытым публикациям, на постсоветском пространстве подошли в Белоруссии. Однако ее опыт опоры при организации территориальной обороны на территориальные войска, по нашему мнению, не в полной мере применим к России. Не говоря о неравномерной плотности проживания населения в различных регионах нашего государства, затрудняющих создание в них равноценных формирований территориальной обороны, необходимо учитывать и ряд других факторов. К ним можно отнести большую протяженность государственной границы, позволяющей противнику маневрировать силами и средствами по направлениям и задачам; очень большую протяженность транспортных коммуникаций; возможность культивирования сепаратистских настроений среди определенной части населения и т.п. В наших условиях раздача оружия населению вряд ли обеспечит необходимую эффективность территориальной обороны. Война стала другой.
Поэтому научное обоснование новых подходов к организации территориальной обороны – одно из главных направлений создания фундамента военной безопасности государства. Задачи территориальной обороны необходимо решать комплексно, с привлечением всех государственных структур. Организация территориальной обороны должна стать такой же первоочередной задачей, как и подготовка первых стратегических операций. Для этого необходим принципиально новый вектор развития всех компонентов системы национальной безопасности государства. Важно четко понять общий характер возможной войны, роль и место в ней всех вероятных участников. На основе полученных выводов необходимо обосновать теорию подготовки и применения всех компонентов военной организации государства совместно со всеми несиловыми ведомствами, которые могут быть привлечены к решению задач военной безопасности государства.
В мирное время основную нагрузку по решению задач территориальной обороны несут внутренние войска. В соответствии со складывающейся обстановкой, их возможности должны наращиваются за счет соединений и частей Минобороны и вновь созданных формирований.
Главное – в территориальной обороне должны участвовать все компоненты государства.
В заключение уместно еще раз привести цитату из творческого наследия Александра Свечина: «В большой армии надо смело, широкими петровскими ударами рубить новизну. Она большая – ей нужно давать и большие толчки вперед. По силе своих толчков все гениальные полководцы были в военном деле революционерами. Такие толчки теперь надо давать беспрестанно».
Попытка развивать военную организацию государства, не приводя теорию и практику войск, менталитет государственного и военного руководства в соответствие новым геополитическим условиям может закончиться плачевно. Сегодня руководители любого государства, осуществляющего независимую политику, должны мыслить масштабами всего мира. Стратегическое мышление должно ориентироваться на создание, взаимодействие и противоборство сильных коалиций.
Судьба государств, которые удастся изолировать от остального мира, незавидна.
