Главное – не повторять ошибки

В новых геополитических условиях Китай будет вынужден добиваться дружбы России. Фото Reuters

Большую часть Семилетней войны (1756–63) Россия воевала вместе с Францией и Австрией против Пруссии и Англии. Насколько это нам было нужно – сейчас уже не важно, речь о другом. В 1758 году русская армия заняла Восточную Пруссию, ее население было приведено к присяге русской императрице Елизавете Петровне. Среди присягнувших был и великий философ Иммануил Кант, который всю свою жизнь прожил в Кенигсберге. В 1759 году русская армия при некоторой поддержке австрийцев нанесла пруссакам под руководством Фридриха Великого сокрушительное поражение при Кунерсдорфе. Это прочно забытое сегодня сражение – одно из лучших в нашей военной истории.

После этого русским и австрийцам оставалось просто занять Берлин и продиктовать противнику условия капитуляции. Однако «заклятые союзники» переругались по поводу дальнейших действий и не предприняли вообще ничего, дав Фридриху возможность восстановить силы. Через два года умерла Елизавета Петровна, в начале 1762 года на русский престол взошел поклонник Фридриха Петр III. Который не только вернул кумиру (чьи силы уже были на исходе) все русские завоевания (в первую очередь – Восточную Пруссию), но и отправил русский корпус воевать за Фридриха против австрийцев. Всего через полгода после коронации Петра свергли и убили, Екатерина II отозвала корпус, так и не успевший повоевать, обратно, но в войну уже не вступала.

Если бы Пруссия была разгромлена (а после Кунерсдорфа это был практически свершившийся факт), она бы не смогла стать «собирательницей немецких земель» и скорее всего единая Германия, развязавшая в ХХ веке две мировые войны, просто не возникла бы. И даже если бы появилась, то была бы гораздо слабее. Кроме того, останься Восточная Пруссия в составе России, Первая мировая, даже если бы она вообще началась (что очень вряд ли), пошла бы совершенно иначе. Не было бы катастрофы армии Самсонова, для русской армии сразу открывался бы прямой и короткий путь на Берлин.

РОССИЙСКОЕ «БЛАГОРОДСТВО»

В 1831 году египетский паша Мухаммед Али поднял восстание против турецкого султана Махмуда II. Египетские войска уверенно двигались на север, Османской империи грозил полный крах.

Очередная русско-турецкая война завершилась всего за два года до этого (1829). Поэтому Россия либо могла с удовольствием понаблюдать за крахом своего традиционного противника, либо воспользоваться ситуацией и забрать себе все европейские (включая Босфор и Дарданеллы) и значительную часть азиатских владений Турции, оставив остальное египтянам. Либо сначала понаблюдать, а затем забрать. Именно так повели бы себя мудрые китайцы (статья «Взорвать государство изнутри» в номере «НВО» за 27.01.17). Вместо этого Россия… спасла Турцию, направив в начале 1833 года свою эскадру и войска в Босфор. Дело в том, что Николай I испугался роста влияния на османов Англии и Франции, хотя нам ничто не мешало сделать так, что влиять было бы уже не на кого. Египтяне, в свою очередь, испугались русских и на Константинополь не пошли. После чего русские благороднейшим образом ушли из Босфора. Правда, с Турцией был подписан как бы очень выгодный для нас Ункяр-Искелесийский договор, который под давлением тех самых Англии и Франции (влияние которых как раз действительно возросло) был разорван всего через 8 лет.

Однако и это еще не было апофеозом российского «благородства», сильно напоминавшего идиотизм. Гораздо худшим идиотизмом стало бескорыстное подавление русской армией венгерского восстания в 1848–49 годах. Наш «заклятый союзник» Австро-Венгрия в результате этого восстания рушился на глазах. Как и в случае с Османской империей 15 годами ранее, нам ничто не мешало наблюдать за этим развалом, а потом забрать как минимум Галицию и Буковину (которые тогда были не русофобскими, как сейчас, а вполне пророссийскими). Или потребовать у Вены эти самые Галицию и Буковину в качестве платы за подавление восстания. Но Николай I на этот раз испугался пагубного влияния восстания на Польшу (которая через 15 лет все равно восстала против нас), а также решил соблюдать принцип монархической взаимопомощи. И спас Австрию просто так. Точнее, заплатил за нее 11 593 жизнями русских солдат и офицеров, из которых только 708 погибли в бою, остальные умерли от болезней из-за безобразного австрийского тылового обеспечения. Стояние в Босфоре в 1833 году по крайней мере было для нас бескровным.

И уже в 1853 году мы получили войну со спасенной 20 годами ранее Турцией, к коей немедленно присоединились те самые Англия и Франция, рост влияния которых мы предотвращали. Крымскую войну Россия, как известно, проиграла. Одной из важнейших причин поражения было то, что Австрия угрожала присоединиться к антироссийской коалиции, ударив нам в спину. Из-за этого пришлось держать на границе с ней крупную войсковую группировку, которой так не хватало под Севастополем. По данному поводу то ли действующий министр иностранных дел Австрии Шварценберг, то ли его предшественник Меттерних заявил: «Мы еще удивим Европу своей неблагодарностью», имея в виду именно поведение по отношению к России. Русскому благородному идиотизму никто не удивлялся, нас продолжали считать варварами, с коими и вести себя надо соответственно.

Следующую войну с Турцией мы начали уже при Александре II, в 1877 году. Ни о каких интересах России речь не шла, было опять же чистое благородство – спасение православных славян (в первую очередь – болгар) от турецкого ига. Правда, как писал в очерке о Русско-турецкой войне 1877–78 годов генерал-майор Дружинин, «болгарское население оказалось настолько зажиточным и живущим в таком достатке, что наши войска, наслышавшиеся об ужасах и страданиях братьев-славян, были крайне удивлены видеть, что русский крестьянин был гораздо менее обеспечен материально, чем болгарин».

Война эта для России оказалась исключительно тяжелой, но к началу 1878 года, отдав 22,4 тыс. жизней, русская армия дошла-таки до Константинополя. Можно было наконец взять европейскую часть Турции и проливы. Но нет, нам запретили это Англия и Австрия. Именно Австрия в конечном счете получила основные выгоды от русской победы, самой России не досталось почти ничего.

Наконец, все сошлось в Первую мировую. Как на подбор нашими противниками оказались все нами спасенные – Германия, Австро-Венгрия, Турция и Болгария. Первое тяжелое поражение мы потерпели в Восточной Пруссии, которая могла бы быть нашей уже 156 лет. Потом русские солдаты и офицеры проливали реки крови в Галиции и Буковине, которые могли быть нашими уже 66 лет, на северо-востоке Турции, который мог быть нашим уже 81 год. Все закончилось катастрофой 1917 года, которая стала логичной расплатой за «благородство».

НА ТЕ ЖЕ ГРАБЛИ

Россия постоянно воевала с Турцией, но все равно допустила от нее «удар в спину». Януарий Суходольский. Штурм крепости Ахалцых. 1837. Гомельский дворцово-парковый ансамбль

Продолжалось «благородство» и в советское время. Не перечесть, сколько и чего мы построили за свой счет в странах Восточной Европы, Азии, Африки и Латинской Америки. Особенно в этом плане можно отметить поведение по отношению к Китаю. К счастью, Москве хватило ума не запихивать обратно в Китай Монголию, освободившуюся еще в 1911 году, но вот Синьцзян мы в Китай таки запихнули, хотя он в 40-е годы очень просился как минимум к независимости, как максимум – в состав СССР. Главное даже не в этом, а в том, что применительно к Китаю нам был бы выгоден корейский вариант – чтобы граница между «красным» и «белым» Китаями прошла по Хуанхэ или по Янцзы, что замкнуло бы эти два Китая друг на друга без возможности какой-либо внешней экспансии. Но Сталин организовал Мао победу в гражданской войне и захват всего Китая, «белых» загнали на маленький Тайвань. А потом тот же Сталин, а за ним Хрущев бескорыстно построили Китаю мощнейшую промышленность, увенчав это дарением атомной бомбы. Мао, как известно, ответил на это двумя небольшими войнами с нами (на Даманском и Жаланашколе) и теснейшим союзом с США (в 70-е – 80-е годы Китай считался неофициальным 16-м членом НАТО), что заставило нас держать на границе с ним огромную военную группировку. С конца 80-х по нынешнее время Китай отнял у нас немного территорий (островов на Амуре и Уссури) и организовал разграбление интеллектуального потенциала и природных богатств России. Учитывая китайский менталитет, подобную «благодарность» можно еще считать довольно скромной и умеренной. Никто, впрочем, не сказал, что впереди нас не ожидают новые формы этой «благодарности».

«Благородство», пусть и в меньших масштабах, чем при СССР, продолжилось в постсоветский период в виде кормления Россией большинства бывших советских республик, которые так яростно рвались от нас на свободу (от нас, но не от наших денег). Особо выдающимся примером в этом плане стала, конечно, Украина. Как говорилось в статье «Мира Украине не видать» («НВО» от 16.12.16), идея независимой Украины является русофобской по определению. Т.е. Россия и Украина либо одна страна, либо враги. Что и подтвердилось на практике. 22 года Россия безропотно финансировала украинскую русофобию. Лишь после переворота в Киеве в феврале 2014 года под лозунгами прямо и открыто антироссийскими на Москву вдруг снизошло краткое прозрение. И она повела себя с Украиной так, как та того хотела и заслуживала. Увы, хватило Москву ненадолго. Сейчас уже понятно, что с Донбассом надо было поступать так же, как с Крымом. Но теперь назад уже не отыграть.

Хочется подчеркнуть, что за все описанное «благородство» мы никогда ни от кого не получали никакой благодарности – ни формальной, ни фактической. Что и правильно, зачем благодарить за откровенный идиотизм?

Очень хочется надеяться, что больше Украину мы спасать уже никогда не будем, а, наоборот, поможем ей «по полной программе» получить то, чего она так яростно добивалась – чтобы мы таки стали относиться к ней, как к прямому врагу, а не ломали комедию с «братством народов». Мы ни в коем случае не должны делать киевскому режиму того подарка, который он изо всех сил хочет сейчас получить – прямого военного вторжения. Для того чтобы «толкнуть падающего», есть масса других способов, которые и нужно использовать. Нашей целью должен стать крах нынешнего украинского государства и его режима с дальнейшим их полным переформатированием, политическим и территориальным. Причем крах этот должен прийти изнутри Украины. Некоторые обнадеживающие тенденции есть уже сейчас. Случаи, когда «героев АТО» выкидывают из маршруток или просто избивают на улице, сейчас далеко не единичны не только в Одессе и в Харькове, но даже уже и в Киеве. А железнодорожная блокада Донбасса, организованная этими самыми «героями АТО» на деньги Коломойского, свидетельствует о том, что никаких пределов саморазрушения у Украины нет. И надо всячески способствовать данным процессам, пока они не дойдут до логического конца – политического и территориального переформатирования.

Практически нет сомнений, что в очень обозримом будущем нас ожидает не менее тяжелое прозрение в отношении Белоруссии и ее нынешнего вождя. Видеть в нем союзника России сейчас может либо слепой, либо тот, кто за «видение союзничества» получает зарплату. Там пока дело не зашло так далеко, как на Украине, поэтому мы еще можем четко разделять народ и режим. Народ Белоруссии мы пока еще можем называть братским. А вот с режимом надо готовить разговор уже совсем другой, слишком сильно он заигрался.

Спасать Сирию мы совершенно не обязаны, просто в этой стране мы спасаем самих себя, поэтому никуда от этой войны не деться. А вот кому мы совершенно точно ничего не должны и должны не будем никогда – это Турция и Саудовская Аравия. Да и Иран – союзник чисто ситуативный по принципу общности противника в этом конкретном конфликте.

Но выводы надо делать более широкие, поскольку сейчас может возникнуть совсем новая для нас геополитическая ситуация.

ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК

Стремительный рост геополитического влияния России в последние три года в совокупности с неожиданным приходом к власти в США Дональда Трампа может создать интересный и неожиданный для нас эффект – «перетягивание» России между США и Китаем.

До сих пор леволиберальные власти США и ЕС душили Россию санкциями и пытались ее изолировать даже во вред себе по причинам чисто идеологического характера, примирение Москвы и Запада возможным не представлялось. Трамп – совсем не левый либерал (в Европе такой только один – ни на что не влияющий венгерский премьер Орбан). У него нет идеологических предубеждений против России, зато есть экономические предубеждения против Китая. С коим у нас имеет место как бы «стратегическое партнерство». В случае резкого обострения американо-китайских отношений, которое вполне возможно, Вашингтон может захотеть «перетянуть» Москву на свою сторону, а Пекин в этом случае сделает все для того, чтобы ее «удержать». Такая ситуация, если она возникнет (что отнюдь не обязательно, но и совершенно не исключено), будет для нас крайне непривычна и очень важно не сделать ошибок. А это возможно только в одном случае – если мы будем твердо помнить, что никому ничего не должны и обязаны преследовать исключительно собственные интересы. Учитывать чужие интересы мы можем только в случае аналогичного учета наших интересов.

Несмотря на жесткую антизападную риторику российских официальных лиц и СМИ, «западноцентризм» в России чрезвычайно силен, причем замешан он, как ни печально, на комплексе неполноценности (в основном из этого комплекса произошло и описанное выше «благородство»). Поэтому если Трамп вдруг предложит нам «дружбу» (вероятность этого гораздо меньше, чем ожидалось сразу после его победы, но нулю отнюдь не равна), это может привести к не вполне адекватной реакции, чего необходимо обязательно избежать. Надо помнить, что односторонние уступки недопустимы никогда и ни при каких обстоятельствах, они являются признаком слабости и ничем больше. Уступки могут быть лишь взаимными, одновременными и адекватными по значимости.

В случае отношений с США мы не можем идти ни на какие не только односторонние сокращения ядерных вооружений, но уже и на традиционные двусторонние с теми же США. Мы уже досокращались до того, что в любые новые переговоры должны в обязательном порядке быть вовлечены по крайней мере официальные ядерные державы – Великобритания, Франция и Китай (первые две из них, кстати, члены НАТО). А с США надо обсуждать не только собственно СЯС, но и системы ПРО, а также, что гораздо важнее, КРМБ и КРВБ (даже в неядерном оснащении). Если не обсуждать «Томагавки», переговоры становятся бессмысленными. Кроме того, США должны прекратить политику целенаправленного выдавливания России с постсоветского пространства, при этом желательно, чтобы это же самое перестала делать и Европа (у Вашингтона есть возможность ее убедить). Разумеется, это должно подразумевать не только снятие с нас санкций, но и отказ от любых экономических ограничений и запретов в отношении России. Если все это Трампом не принимается, то и говорить с ним не о чем и все продолжится так, как было, т.е. и дальше будет жесткая конфронтация. Скорее всего так оно и будет, но нам уж точно не привыкать. И пора осознать, что это надолго, если не навсегда: мировым державам дружить крайне сложно, если вообще возможно, слишком много у них противоречий.

ПРАГМАТИЧНАЯ ПОЗИЦИЯ ПЕКИНА

Вышеупомянутый «западноцентризм» значительной части нашей элиты создает опасность того, что Москва сделает неоправданные уступки Вашингтону. Но есть в нашей элите достаточно много тех, кто страдает тем же самым «западноцентризмом», основанным на комплексе неполноценности, но в другом аспекте: «назло бабушке отморожу уши». Вообще отмораживание ушей (а иногда и всего организма) назло бабушке – это не политическая позиция. Это психический диагноз, причем совершенно независимо от того, кто выступает в роли бабушки – американцы, евреи, мусульмане, «антинародный режим Путина» и т.д. и т.п. Но именно обладатели этого диагноза будут заталкивать Москву в объятия Пекина, независимо от того, насколько это соответствует нашим интересам.

При этом нельзя не заметить, что даже до событий в Крыму, на Украине и в Сирии было крайне сложно понять, в чем же конкретно, а не на уровне политических деклараций, заключается российско-китайское «стратегическое партнерство». Тем более что Пекин все годы этого «партнерства» неустанно подчеркивал, что оно не носит характер союза и не направлено против третьих стран. В последние три года это полностью подтвердилось. По указанным выше трем принципиальным вопросам Китай Россию ни в чем ни разу не поддержал. Он занял полностью нейтральную позицию, как и практически все незападные страны. И при этом сделал все, чтобы получить максимум выгод из наших экономических проблем и введенных против нас санкций. Т.е. Пекин повел себя безупречно прагматично, неукоснительно следуя собственным национальным интересам. Что само по себе совершенно правильно. Только стало окончательно ясно, что никаким союзником он нам не является и никогда таковым не был. И соответственно не заслуживает никаких уступок с нашей стороны. Поэтому мы вправе требовать от Пекина значительного сокращения группировок войск у наших границ, официального пересмотра исторических концепций (по которым мы «отторгли у Китая полтора миллиона кв. км территории») и официального же осуждения антисоветской политики Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина, заключения нового договора о границе (с отменой всех предыдущих договоров), сокращения экономической и политической активности на постсоветском пространстве, особенно – в Центральной Азии. И, разумеется, признания Крыма российским и действенной помощи в Сирии.

С Пекина надо брать пример – с его политики «обезьяны, наблюдающей за схваткой двух тигров». Так он вел себя по отношению к СССР и США в годы холодной войны, во многом он так ведет себя и сейчас. Теперь нам очень желательно понаблюдать за схваткой двух тигров, выбивая из них максимум уступок и при этом ни в коем случае не занимая однозначно и бесповоротно чью-то сторону. А еще лучше сделать себя «третьей силой», что, видимо, невозможно без тесного стратегического союза с «четвертой силой», т.е. с Индией. Только это станет настоящим выигрышем. А вот попытка «дружбы» как с Вашингтоном, так и с Пекином станет серьезным поражением. Потому что любой из этих вариантов с очень высокой долей вероятности доведет нас до войны между США и Китаем до последнего русского. Коих совершенно точно не жалко ни тем, ни другим.