Владимир Пономаренко
Успешный полет возможен лишь за счет единения летчика и самолета. Фото с официального сайта Министерства обороны РФ
В авиации содержательность личности проявляется в отношении к своей профессии, осмыслении предназначения: творить добро, оберегать жизнь человека, осознавать морально-волевую готовность к самопожертвованию. Труд любого летчика, кроме профессиональных качеств, включает этические, эстетические и даже духовные компоненты полета.
Вдумайтесь в мысли и чувства летчиков. Ппозволю себе процитировать их.
- Климентий Сеньков: «Познав невидимые на земле грани красоты природы, осознав свободу как ответственность перед собой, стал постоянно стремиться к духовному развитию»;
– Николай Григорьев: «Авиация – моя честь и достоинство перед самим собой. Она развивает нравственность и обостряет способность различать добро и зло»;
– Леонид Попов: «Полет – это всегда стимул к самосовершенствованию, прежде всего нравственному, ибо развивает духовное восприятие неба как живого»;
– Владимир Горбунов: «Авиация подогревает желание дотянуться до самой высокой планки, достичь состояния сбалансированности между духовными потребностями и внешними жизненными ощущениями…»
Как прекрасно и спокойно можно доверять тем, чья профессия рождает новый внутренний мир личности. Вчувствуйтесь в ту роль красоты, которая рождает в небожителе высшие чувства.
«Как жаль, – пишет Герой Советского Союза, летчик-испытатель Василий Колошенко, – что тех красот, которые видим мы, не видят многие земляне, ибо тем самым они теряют значительную часть того, что мы понимаем под словом человеческое счастье. Меня посетило откровение: чудесность мироздания делает нас участниками ко всему живому на Земле».
В свою очередь, космонавт, дважды Герой Советского Союза Валентин Лебедев утверждает, что «человек должен соответствовать великой миссии посланца Земли. У людей нет образа Земли, его надо наполнить». «В полете возникает состояние эйдетического восприятия красочных видов рассвета, наступления ночи. Наступает ощущение выхода из своего менталитета, как бы становишься человеком Земли», – пишет заслуженный летчик-испытатель Виталий Селиванов.
По большому счету человек летающий способен перевести материальный мир в идеальный и уже из него выйти одухотворенным смыслом своего предназначения.
ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ НАДЕЖНОСТЬ
Стержневое свойство летчика – человеческая надежность, выраженная высшим чувством любви к полету, стремлением к самосовершенству, к нравственной ответственности.
Заслуженный летчик-испытатель, Герой Российской Федерации Юрий Шеффер как-то сказал: «Капелька моей жизни в этом мироздании поддерживается извне. Дух поддерживает мои крылья. И я впервые говорю об этом. Что-то все-таки есть в этом». Вряд ли можно что-то добавить к этим словам.
«В моем понимании авиация сродни религии при мировосприятии, – отмечал, в свою очередь, заслуженный летчик-испытатель полковник Владимир Смирнов. – Полеты повышают планку в оценке людей, обостряют чувство справедливости и делают более четкую грань между добром и злом. Начинаешь понимать изнутри человеческие слабости, становишься терпимее и одновременно жестко относишься к непорядочности».
Мы с чувством достоверной правоты не пиарим, а выделяем смысл, идею, исходящую собственно из летной профессии и сердец опытных профессионалов. Вот еще несколько мнений известных военных летчиков.
Военный летчик Валерий Селиванов: «Авиация дала мне духовную закалку, сделала чертой моей личности совестливость. Полет научил нравственно очищаться, ценить благородство, становиться добрее».
Заслуженный летчик-испытатель полковник Эдуард Князев: «Авиация обостряет возможность к самосовершенствованию и самоутверждению, срамит самомнение. Постоянно создает импульс к неудовлетворенности собой и повышает стремление к творчеству через усвоение доброго отношения к тебе от более опытных товарищей».
Военный летчик 1 класса Н. Теницкий: «Летчик с его душой – это ненасытная жажда полета, творчества, бескорыстная любовь к своему делу. Летчик счастлив в своей профессии, так как в Небе его цель».
Летчик-исследователь Липецкого авиацентра Альберт Зизико: «Из летного опыта я вывел объективно существующий закон летной жизни – потребность постоянного самосовершенствования, преодоление себя. Происходит осознание самого себя, все больше внимания Высокому. Наверное, можно сказать, что наступает эффект самоощущения средой. Летное дело чистит наше нутро».
Психологические исследования личности человека летающего наиболее ценны, если они касаются внутреннего мира человека, его второго «Я», а не только психических функций. Простой вопрос: «Чем вас заговорило небо?» Ответы весьма красноречивы и не требуют даже каких-либо комментариев:
– Возвышенное состояние души (Александр Дитятьев);
– В небе я живу полноценной жизнью, я свободен душой, обуреваем жаждой полета, а главное – неиссякаемое творчество (Михаил Григорьев);
– Зависимость только от себя (летчик-испытатель 1 класса Всеволод Овчаров);
– Процесс постижения неизведанного, сама острота этого постижения, радость, что ты можешь быть самим собой при соприкосновении с Вселенной (заслуженный летчик-испытатель Эдуард Князев);
– Небо дает новое ощущение, понимание смысла, которое нельзя получить на земле (летчик-испытатель 1 класса Андрей Синицын).
СВОБОДА И ПОЛЕТ
Самое загадочное и энергетическое – это трансформация в полете понятия «свобода» в духовную ипостась. «Священная свобода – бесценная способность к осознанному самоопределению между правдой и ложью, добродетелью и пороком. Свобода налагает на человека величайшую ответственность», – говорил митрополит Иван. А теперь еще раз почувствуйте, как человек летающий одухотворяет священное слово митрополита.
Военный летчик К. Сеньков: «Летная работа порождает этических проблем не меньше, чем профессиональных. В полете ты свободен, но поэтому нельзя лгать даже самому себе. Будешь наказан. И в этом великий этический смысл летной профессии. Человек отвечает сам за свои поступки, немедленно и публично».
Герой России Л. Попов: «Свобода породила необходимость возрастающей требовательности к себе. Сочетание трагического и духовного в полете помогло открыть для себя духовную музыку».
Не улавливаете, как небо заглядывает в глубь души летчика, в ее нравственные слои?
Вот еще пример. Это уже слова упоминавшегося ранее летчика-испытателя Григорьева: «Общение с необычной природой Неба, свободой перемещения в трехмерном пространстве заставило смотреть на мир другими глазами, а точнее с позиции настоящих человеческих ценностей. Пройдя через трудности, начинаешь уважать все и всех, кто тебя окружает, понимать все, что вокруг тебя происходит». Нет, не напрасно людской мир назвал летчиков-испытателей цветом нации.
Генерал-майор авиации, военный летчик 1 класса Анатолий Сульянов, освоивший 14 типов самолетов и проведший в небе более 2 тысяч часов, говорил: «Авиация в буквальном и переносном смысле приподняла меня в духовном и нравственном смысле. Помогла понять смысл чувства локтя и ценность отношений друг к другу. Позволила яснее различать добро и открытое зло, правду и ложь».
НЕ РАЗМЕНИВАТЬСЯ НА ПУСТЯКИ
Интересно проследить за ответами, которые летчики давали на вопрос: «Что дала вам авиация?». Некоторые из этих ответов настолько красноречивы и показательны, что требуют простого цитирования, без каких-либо комментариев:
– Авиация дала мне духовную закалку, сделала чертой моей личности совестливость. Полет научил нравственно очищаться, ценить благородство, становиться добрее. Всегда, когда с высоты полета смотрел на землю, думал: внизу живут добрые люди (В. Селиванов);
– Авиация лепит личность и не дает разменяться на пустяки житейские, воспитывает брезгливость ко лжи. Оцениваешь добро и зло не по пустякам, а по более сущностным критериям – жизнь, цель, счастье, здоровье и т.п. (В. Овчаров);
– Авиация обостряет возможность к самовыражению и самоутверждению, срамит самомнение. Постоянно создает импульс к неудовлетворенности собой и повышает стремление к творчеству через усвоение доброго отношения к тебе от более опытных товарищей (Э. Князев);
– Авиация дала мне всеразгорающуюся любовь к полету, к небу, к людям, несущим добро. Она дала мне возвышенную цель – летать, не допускаю мысли, что в осуществлении этой цели можно сделать перерыв. И поскольку цель возвышенная – летать, вопросы зла как-то не попадали в поле зрения (В. Мигунов);
– Именно в авиации я ощутил, что полеты формируют нравственную часть личности. В моем характере открылся взгляд на понятие чести. В полете много неожиданностей, бьющих по самолюбию, взывая к потребности понять смысл жизни в летной профессии (Н. Григорьев);
– Авиация дала возможность преодолевать духовное несовершенство. Самолет злого человека уничтожает (А. Дитятьев).
Полет являет собой закладку в архетипах сознания пути к высшей цели. Не в небо подняться, а приблизить его к человеку. Зачем? Чтобы уменьшить зло, порожденное соблазнами.
ГЛАВНОЕ – ВДОХНОВЕНИЕ
Особо следует отметить, что летная работа не только требует высокого мастерства в части пилотирования, а также отменного здоровья и духовного совершенства, но просто невозможна без вдохновения. В этой связи представляют интерес ответы, данные летчиками на вопрос: «Был ли для вас полет вдохновенной работой?». Вот некоторые из них:
– Любой полет наполнен вдохновением. Как пройдет вдохновенность, летать надо прекращать (В. Андреев);
– Полет – всегда творчество. Это музыка, это живопись, это скульптура и вообще – культура (А. Сульянов);
– Полет вдохновенной работой был не всегда. Но в большинстве случаев таковым являлся (В. Цуварев);
– Я это понятие не использовал. Было удовлетворение, повышение морального духа (С. Микоян);
– Бывают полеты рутинные, бывают вдохновенные, все зависит от духовного наполнения данного куска задания (В. Горбунов);
– Полет вдохновенен, когда есть время ощутить красоту и успокоение, когда есть риск, есть преодоленный высокий уровень сложности (В. Селиванов);
– Да, очень! Особенно когда приближаешься к пространству. Ощущение полного одиночества (В. Овчаров);
– Когда есть творческий подход, ему всегда сопутствует чувство вдохновения (Э. Князев);
– Да!!! Я всю жизнь до сего дня чуть обожествляю то, что летаю и счастлив (В. Мигунов);
– В полете я отдыхаю душой, там другой мир (А. Синицын);
– Описать это невозможно, остро ощущаешь лишь отсутствие этих чувств, когда лишаешься возможности летать (А. Гарнаев).
«У меня вдохновение было перед полетом как состояние предвкушения, – говорит Геннадий Катышев. – В одном из полетов у меня было чувство, что я растворяюсь в океане Благодати, одновременно я был небожителем для Земли и песчинкой для Космоса».
«Полет для меня был больше интеллектуальной работой, – отмечает, в свою очередь, А. Терещенко. – Но полет принимал какое-то странное чувство – хотелось не отдохнуть, а, наоборот, работать и работать. Наверно, это и есть вдохновение». «Да, полет для меня всегда праздник души, и часто мне не хотелось возвращаться на землю. Духовность проявлялась в приобщении к пространству, свободе и даже где-то к вечности», – соглашается Н. Григорьев.
ЖАЖДА ЖИЗНИ ПРОЯВЛЯЕТСЯ В ПОЛЕТЕ
«Катаклизмы современной жизни сильно уродуют людей», – говорил заслуженный летчик-испытатель, Герой Российской Федерации Юрий Шеффер и добавлял: «Но лекарство под названием «небо» хорошо помогает. У людей, постоянно рискующих жизнью, мне кажется, добро побеждает зло».
«Полет дает новые, совершенно неожиданные ракурсы смены света и тени, игры красок на земле и в небе, где вы можете увидеть такой земной луч, который упреждает восход солнца, – считает летчик-испытатель 1 класса, мастер спорта СССР международного класса, Герой Российской Федерации Андрей Синицын. – Где еще, как не в полете ночью, такие близкие и яркие звезды – протяни руку, и дотронешься».
А вот что говорил по этому поводу известный отечественный писатель заслуженный летчик-испытатель СССР (1959), доктор технических наук (1972), профессор (1994) Марк Галлай: «Постоянное соприкосновение с риском привило взгляд на то, что в жизни есть мелочь, а что нет. Отсюда и большая терпимость к нелицеприятным человеческим недостаткам, более легкая переносимость превратностей жизни». «Страсть по Небу проявилась в особом настрое Души, в оптимизме. Полет вытеснял из меня все мелкое, я ощущал в себе музыку полета. Стратосфера рождала в моей душе своего Моцарта», – вторит ему генерал-майор авиации, военный летчик 1 класса Анатолий Сульянов.
В заключение же, как представляется, целесообразно привести ряд ответов летчиков на такие в чем-то необычные вопросы: «Чем вас «заговорило» небо?» и «В чем проявилась жажда жизни в полете?» Вот эти ответы, процитируем их:
– В полет звала особая страсть, жажда, любовь к полетам преследовала днем и ночью (П.И. Рыжов);
– В полете испытывал жажду самоутверждения, страсть к летанию (В.К. Смирнов);
– Мне было около года, я выпал из окна и, сделав несколько кульбитов, приземлился на три точки. Бабушка, слушая крик и плач родственников, спокойно сказала: «Будет летчиком» (В. Цуварев);
– Реализацией в полете гармонии жизненных устремлений (Ю. Антипов);
– Чувство нового, необычного (А. Бежевец);
– Чувство сопричастности, слитности с небом, с вечностью, чувство отрешенности от мирской суеты (Г. Катышев);
– Всегда испытывал в полете возвышенное состояние души (А. Дитятьев);
– Хотелось летать, хотелось побороть себя, хотелось стать настоящим человеком (А. Терещенко);
– В небе я живу полноценной жизнью, я свободен душой, обуреваем жаждой полета, а главное – неиссякаемое творчество (М. Григорьев);
– Свобода перемещения в пространстве, красота окружения, тишина, ощущение причастности к Вселенной (В. Селиванов);
– Потребность в самоутверждении (Л. Попов);
– Возможность жить в другом измерении (В. Горбунов);
– Постоянное чувство чуда летания, полет воспринимаю как подарок судьбы (В. Мигунов);
– Движение в пространстве, зависимость только от себя (В. Овчаров).
Как видим, причины, по которым небо «заговорило» тех или иных летчиков, в некоторых случаях совершенно разные и непохожие. Но в целом все они могут быть охарактеризованы словами заслуженного летчика-испытателя полковника Эдуарда Князева, ответившего на вопрос «Чем вас «заговорило» небо?» следующим образом: «Процесс постижения неизведанного, сама острота этого постижения, радость, что ты можешь быть самим собой при соприкосновении с Вселенной».
