Сергей Печуров
Южнокорейские военнослужащие демонстрируют мирным жителям виды смертельных ловушек, которые использовали партизаны. Фото с сайта www.army.mil
Зарубежные и отечественные историки и военные аналитики, единодушно признавая факт окончания в 1973 году собственно военной многонациональной интервенции, выразившийся в выводе из Вьетнама последних подразделений союзников, в то же время до сих пор не могут сойтись во мнении, от какого же события брать отсчет начала «интернационализации» военного конфликта: январь 1960 года, когда в дельте реки Меконг началось народное восстание, к подавлению которого южновьетнамским режимом были привлечены уже находившиеся там около 3 тыс. американских так называемых военных советников; либо создание в Сайгоне в конце 1961 года американского штаба во главе с генералом Полом Харкинсом и начало активного участия авиации США в поддержке южновьетнамских войск против «коммунистических» партизан; либо август 1964 года, то есть начало бомбардировок американскими ВВС территории Северного Вьетнама как результат так называемого Тонкинского инцидента, принявшего форму столкновения военных кораблей США и торпедных катеров северовьетнамцев.
АНГЛОСАКСЫ СПЕШАТ НА ПОМОЩЬ
Разумеется, есть и другие точки зрения. Наиболее убедительной, как представляется, является та, в соответствии с которой началом многонациональной интервенции предлагается считать осень 1964 года, когда по призыву президента США Линдона Джонсона в Южный Вьетнам начали прибывать подразделения их региональных союзников. Причем это делалось без очевидной для всех военной надобности, параллельно с поистине масштабным наращиванием военной силы самими американцами. По настоянию назначенного в июне того же года командующим группировкой ВС США во Вьетнаме генерала Уильяма Уэстморленда численность «джи-ай» в течение чуть более трех лет выросла с 16 до более чем 500 тыс. военнослужащих всех родов и видов американских ВС.
Первыми, как и было спланировано в Вашингтоне, в Южный Вьетнам прибыли, естественно, их наиболее преданные англосаксонские союзники, на этот раз из Австралии и Новой Зеландии.
Подкрепляя свое согласие на «реальную поддержку» своего старшего брата, австралийское руководство приняло беспрецедентное решение о возобновлении призыва в ВС. Несмотря на своеобразие введенной системы (призыв по лотерее), такое «прогибание» австралийского правительства перед Вашингтоном породило серьезный кризис в обществе, которое и без того было недовольно постоянным увеличением числа австралийских военных советников в рядах «воюющих не первый год» ВС Южного Вьетнама.
Тем не менее уже к лету 1965 года в районе Бьенхоа (Южный Вьетнам) была развернута австралийская группа экспедиционных войск, основу которой составлял 1-й усиленный пехотный батальон, а также 161-я батарея 155-мм гаубиц из Новой Зеландии. Они были приданы 173-й воздушно-десантной бригаде ВС США. Всего через боевые действия в Южном Вьетнаме прошли 7672 австралийца и 552 новозеландца.
Не обошел стороной конфликт и еще одного преданного США англосаксонского союзника – Канаду. Хотя Оттаве удалось избежать прямого участия в интервенции, все же при ее молчаливом согласии, как утверждают западные аналитики, «тысячи канадцев присоединились к американским войскам и прошли боевое крещение во Вьетнаме». Точную цифру назвать весьма затруднительно, так как никто официально подсчетом не занимался, но точно известно, что 56 канадцев погибли, разделив участь тысяч военнослужащих коалиции.
Весьма своеобразную позицию в отношении включения (либо невключения) в «антикоммунистическую» коалицию на сей раз заняла Великобритания – пожалуй, самый значимый англосаксонский союзник США.
 |
| Австралийский спецназ хорошо показал себя во время боевых действий во Вьетнаме. Фото с сайта www.awm.gov.au |
Впервые Вашингтон устами государственного секретаря выдвинул идею об «интернационализации» конфликта путем применения в Южном Вьетнаме объединенных войск регионального военного блока СЕАТО весной 1961 года. Но Лондон в тот момент не поддержал эту идею (видимо, не забыв недавнюю обиду из-за позиции США во время «тройственной агрессии» против Египта), что явилось неприятным сюрпризом для Вашингтона. Однако временные успехи сайгонских вооруженных сил в борьбе с Вьетконгом (как стали называть южновьетнамских партизан на Западе) временно отодвинули реализацию американского предложения на задний план. Но уже к началу 1965 года ситуация в Южном Вьетнаме стала развиваться не по сценарию Вашингтона, и вновь встал вопрос о расширении коалиции, причем американское руководство особенно обхаживало британцев, имевших солидный вес среди западноевропейских (да и не только) союзников США. Так, в 1966 году Вашингтон интенсивно обрабатывал британское руководство на предмет переброски в Южный Вьетнам хотя бы одной бригады гуркхов численностью 1500 человек. Это соединение, состоявшее из наемных непальских военнослужащих, имело опыт противопартизанских действий на Малаккском полуострове и Борнео. Во время длительных переговоров в Лондоне американцы даже предлагали полностью завербовать гуркхов к себе на службу. Но безрезультатно. В целом Лондону путем дипломатического маневрирования удалось избежать прямого участия в конфликте, хотя на всех форумах, включая ооновские и натовские на высшем уровне, он страстно выступал в поддержку действий Вашингтона по «предотвращению распространения коммунизма в Юго-Восточной Азии».
ЕВРОПА И АЗИЯ В СТОРОНЕ НЕ ОСТАЛИСЬ
Другой авторитетный союзник Вашингтона в Европе, ФРГ, ссылаясь на жесткие ограничения, накладываемые федеральной конституцией на применение своих ВС за пределами национальных границ, также напрямую не ввязалась в конфликт. Однако и здесь были найдены пути обхода данных ограничений. Германские официальные представители обычно уклоняются от обсуждения данного вопроса, но в западных же СМИ того времени и сейчас периодически появляются данные о присутствии в Южном Вьетнаме в середине 60-х годов порядка 2,5 тыс. западногерманских военнослужащих, включая 120 военных летчиков, которые на самолетах американских ВВС непосредственно участвовали в боевых действиях против «коммунистов».
Другие европейские союзники Вашингтона в НАТО по его «настоятельной просьбе» в ходе всего конфликта, начиная с момента «интернационализации», оказывали помощь сайгонскому режиму в «невоенной форме». Те же западногерманцы предоставляли существенные медицинские услуги раненым южновьетнамским военнослужащим путем возведения военного госпиталя в Дананге и командирования туда военно-медицинского персонала. Нидерланды, Бельгия, Греция, Дания и Турция также принимали активное участие в медицинском обеспечении «антикоммунистической коалиции». Франкистская Испания плюс ко всему направила в 1966 году в Южный Вьетнам группу военных специалистов из 13 человек. И лишь возглавляемая де Голлем – убежденным американофобом – Франция с самого начала заняла жесткую, антиинтервенционистскую позицию, за что неоднократно подвергалась остракизму как со стороны американского руководства, так и их союзников по коалиции.
Вообще же, полностью полагаясь на англосаксонских членов сформированной военной коалиции, Вашингтон тем не менее по политическим соображениям все время пытался расширить число ее участников за счет региональных, то есть азиатских, союзников. Еще в 1964 году, вслед за упоминавшимся призывом президента Л. Джонсона, совет министров регионального военного блока СЕАТО опубликовал коммюнике, в котором говорилось, что «поражение Вьетконга важно для безопасности Юго-Восточной Азии», и подчеркивалась «необходимость для стран блока выполнить их союзнические обязательства». Однако «блоковой акции» не получилось из-за позиции Франции, категорически отказавшейся даже теоретически рассматривать вопрос о вмешательстве в конфликт под флагом СЕАТО. Пришлось Вашингтону «работать» с каждой азиатской страной – кандидатом на вступление в коалицию в отдельности. Нажиму почти сразу поддались проамериканские режимы Южной Кореи, Филиппин, Таиланда и Тайваня, кандидатура на членство в коалиции которого, впрочем, была затем отклонена из-за нежелания обострять и без того натянутые отношения с Пекином.
С точки зрения вклада в «общее дело борьбы с коммунизмом» в Юго-Восточной Азии американские военные историки выделяют экспедиционный контингент ВС Южной Кореи, который по численности в коалиции, не считая южновьетнамцев, уступал только американцам.
Начиная с осени 1965 года, когда в Южный Вьетнам прибыли отдельная бригада морской пехоты ВС Южной Кореи и «столичная» (сеульская) пехотная дивизия с частями усиления, и вплоть до 1973 года в военных действиях против «коммунистов» постоянно участвовало до 50 тыс. южнокорейцев. Всего через военный конфликт было «пропущено» порядка 300 тыс. военнослужащих Южной Кореи. Как и у американцев, в контингенте войск сеульского режима во Вьетнаме был установлен одногодичный срок службы в боевых частях. Американские военные обозреватели отмечали особое рвение и стойкость южнокорейцев и приводили даже выдержку из приказа по войскам Вьетконга, в соответствии с которым якобы рекомендовалось «избегать столкновений с южнокорейцами, если только не будет стопроцентной гарантии успеха».
Филиппины и Таиланд не сразу, но постепенно нарастили свое военное присутствие в Южном Вьетнаме: первые до более чем 2 тыс. военнослужащих (1966 год), а второй – до более чем 11,5 тыс. в 1969–1970 годы. Филиппинское участие практически ограничивалось экспедиционной инженерной группой с подразделениями охранения.
Таиландское же участие было более весомым. Это объяснялось главным образом непосредственным соприкосновением этой страны с зоной разгоравшегося конфликта и небезосновательной боязнью Бангкока относительно распространения «коммунистической угрозы» на его территорию. С 1965 года непосредственно в боевых действиях начал принимать участие спецбатальон «Королевская кобра» Сухопутных войск Таиланда, а уже в следующем году в Южный Вьетнам прибыла группа авиационных специалистов. В период 1967-1969 годов туда было направлено несколько боевых частей Сухопутных войск этой страны, в составе которых насчитывалось шесть пехотных батальонов, три артиллерийских дивизиона, штабы двух пехотных бригад и другие подразделения. Они потом вошли в состав таиландской пехотной дивизии «Черный леопард». К этому времени таиландские войска уже действовали самостоятельно, имея отдельные зоны ответственности, но в оперативном отношении подчиняясь штабам американских полевых командований.
ПЕНТАГОН СОХРАНИЛ РУКОВОДСТВО ЗА СОБОЙ
Само собой разумеется, что общее руководство действиями союзников в Южном Вьетнаме осуществляли американцы, которым предстояло решить две существенные проблемы: эффективное применение сил союзников и организация управления ими. Причем, как и во многих других конфликтах, американцы не испытывали особых трудностей с англосаксонскими подразделениями войск коалиции, подготовленными, по существу, по американским «лекалам». В основном им приходилось «возиться» с их азиатскими сателлитами, по многим параметрам (регламентация службы, пищевые рационы, религиозные обычаи и ограничения и т.д. и т.п.) не вписывавшихся в стандарты ВС США.
По предложению генерала Уэстморленда было решено постепенно адаптировать контингенты союзных войск к условиям боевой обстановки. Такая адаптация включала в себя три временных этапа: сначала союзники привлекались лишь к охране базовых лагерей и опорных пунктов в местах дислокации, затем они «допускались» к глубоким рейдам, патрулированию и нанесению ударов по достоверно выявленным группировкам войск Вьетконга и после «проявления» себя в выполнении первых двух задач – к операциям по поиску и уничтожению противника. Такая форма адаптации вновь прибывающих войск использовалась до окончания интервенции.
В отличие от войны в Корее 1950–1953 годов во Вьетнаме не создавались объединенное командование или штаб по координации боевых действий национальных контингентов войск, входивших в коалицию. Это было сделано по просьбе руководства южновьетнамских войск, пожелавших оставаться формально независимыми от своих американских «патронов». При сайгонском генеральном штабе имелся специальный представитель американского командующего со своим аппаратом. Отступлением от этого принципа было создание объединенного разведывательного центра, в задачу которого входило обеспечение информацией как американского, так и южновьетнамского командований.
Первоначально формирования союзников ставились на тыловое обеспечение американцев, затем, по мере прибытия своих служб, организовывалось снабжение по линии национальных командований. Не допускалась передача американских частей и соединений союзников в оперативное подчинение южновьетнамским командирам и штабам, в то же время сайгонские войска в случае необходимости могли временно подчиняться американским командирам. При этом только южнокорейский контингент коалиции всегда действовал под национальным командованием и не передавался в оперативное подчинение американским штабам. Своей мнимой самостоятельностью военное руководство Южной Кореи стремилось показать, что оно добровольно помогает американцам в ответ на их помощь в ходе войны 1950–1953 годов. Для устранения возможных проблем во взаимодействии союзников по коалиции был создан специальный совет в составе командующих американским и южнокорейским контингентами войск и начальником генерального штаба сайгонских вооруженных сил, который формально выступал в качестве председателя этого совета.
ОТЛИЧИЛСЯ ЛИШЬ СПЕЦНАЗ
Если говорить в целом о «помощи» союзников американским войскам в ходе конфликта, то специалисты США обычно не склонны выпячивать заслуги кого-либо, может быть за исключением подразделений спецназа Австралии и Новой Зеландии.
Несмотря на все мероприятия, призванные улучшить взаимодействие национальных контингентов войск столь неоднородной коалиции, трудностей было хоть отбавляй. Вдобавок к постоянно возникавшим нестыковкам, обусловленным разностью концептуально-нормативной базы, степенью подготовленности войск и т.п., ситуация для коалиции постоянно усугублялась наращиванием успехов Вьетконга (то есть партизан) на поле боя.
Естественно, это объяснялось не только природной высокой стойкостью идеологически подкованных южновьетнамских партизан, но и существенной помощью всевозможным снаряжением, поставляемым СССР и КНР через Северный Вьетнам (по так называемым тропам Хо Ши Мина), да и постоянным восполнением потерь партизан, в том числе за счет северовьетнамцев. Да и советские военные советники и специалисты, находившиеся в Северном Вьетнаме, не зря ели свой хлеб, не только непосредственно участвуя в защите воздушного пространства этой части разъединенной страны, но и фундаментально подготавливая идеологически им родственных вьетконговцев и северовьетнамцев.
Кроме этого, над американцами дамокловым мечом висела угроза прямого вмешательства в конфликт коммунистического Китая с его десятками тысяч «добровольцев», чреватая превратить вьетнамский конфликт в подобие корейской войны. И даже острейший советско-китайский кризис, достигший своего апогея к концу 60-х годов, воспринимался американцами как второстепенный, не могущий затмить «идеологической ненависти» Москвы и Пекина к их классовым противникам в лице США и их союзников в Юго-Восточной Азии со всеми вытекающими отсюда последствиями в виде возможных скоординированных акций, не исключая и «ответного» применения ядерного оружия.
Данные негативные для США и членов возглавляемой ими коалиции факторы, помноженные на развернувшуюся по всему миру антивоенную кампанию, уже в самом начале интервенции побудили Вашингтон искать «соломоново решение» заходящей в тупик проблемы.
Так, еще на созванном в Маниле в октябре 1966 года представительном форуме с участием стран – членов «антикоммунистической коалиции» было выдвинуто предложение о «выводе из Южного Вьетнама союзных войск в обмен на отвод северовьетнамцев и прекращение их инфильтрации на юг страны». Однако данное и последующие «компромиссные» предложения стран – членов «антикоммунистической коалиции» постоянно отвергались Ханоем, прекрасно осознававшим, что время работает не на США.
И, наконец, новый американский президент Ричард Никсон, вступивший на этот пост в январе 1969 года, был вынужден отказаться от прежней стратегии во Вьетнаме и заявить о намерении своей администрации поэтапно вывести оттуда войска США и войска своих сателлитов.
Американский президент одновременно провозгласил программу «вьетнамизации» войны, которая свелась к реорганизации и перевооружению сайгонских вооруженных сил с целью повышения их боеспособности до такого уровня, чтобы они могли взвалить на себя основное бремя войны. Однако программа оказалась малоэффективной, так как морально разложившиеся без реальной боевой союзнической помощи части и соединения сайгонского режима, несмотря на их количественный рост – до 1,1 млн человек – и оснащенность новейшими американскими вооружением и военной техникой, не смогли противостоять натиску «коммунистов».
Подводя «материальные» итоги своей юго-восточной авантюры, Пентагон официально признал потери в ходе конфликта ранеными и убитыми около 1 млн солдат и офицеров коалиционных войск, 8612 самолетов и вертолетов, в том числе над Северным Вьетнамом – 4125 самолетов. Сами США потеряли 360 тыс. солдат и офицеров. Причем число раненых американцев (304 тыс. человек) превысило число раненых в Первой мировой войне.
Политические потери союзников по «антикоммунистической коалиции» были не менее внушительными. Прежде всего для США. Пришедший на «антивоенной волне» в Белый дом Р. Никсон так и остался в американской истории «президентом, который впервые проиграл войну!». Это безрадостное признание еще долго будоражило американское сознание, нанося непоправимую травму политическому и, главное, военному истеблишменту страны. А что же союзники?
Вслед за воцарением в Сайгоне «ненавистных коммунистов» рухнули проамериканские режимы в Камбодже и Лаосе. Таиланд потрясла череда военных переворотов, Филиппины «сдвинулись» влево и в конце концов «попросили» Вашингтон убрать его военные базы с территории страны. Не обошлись без потрясений австралийское и новозеландское гражданские общества и национальные вооруженные силы. И как итог вслед за всем этим развалился военный блок СЕАТО, бывший на протяжении многих лет американской опорой в регионе.
Завершая краткий экскурс в недавнюю историю Юго-Восточной Азии, хотелось бы напомнить еще об одном аспекте. Не случайно в англосаксонской специализированной литературе военное вмешательство США и ведомой ими многонациональной коалиции в дела стран региона предпочитают называть не войной, а более нейтральным, как полагают, термином «конфликт». Мотивируют это не столько масштабами или географическими рамками охвата военных действий, а тем, что Вашингтон, а точнее конгресс, не объявлял формально войны со всеми вытекающими для того же американского общества последствиями, в том числе юридическими. (Оставим в стороне вопрос об отсутствии соответствующих резолюций ООН!) Мол, зачастую утверждают американские аналитики, имела место тривиальная эскалация напряженности до уровня вооруженного противоборства. Но это ставило и ставит членов коалиции в весьма двусмысленное положение: участие в боевых действиях на незаконных, по существу, основаниях.
комментарии(0)