Сергей Першуткин
Фото pixabay.com
Перевод в США и НАТО гибридных войн на научную основу, уменьшение роли привычных форм дипломатии и регулярных армий на фоне гибридных возможностей, все более широкое понимание гибридных угроз и их оценки в Европе и в мире – таковы темы многочисленных и интересных публикаций на страницах «НВО» члена-корреспондента Академии военных наук Александра Бартоша.
Благодаря его участию 19–21 сентября 2018 года в организованном в Вене (Австрия) мероприятии, в ходе которого произошел обмен мнениями по теме «Понимание гибридных угроз и их влияние на пространстве ОБСЕ», и опубликованному затем материалу по данному престижному мероприятию, у нас появилась возможность относительно полно оценить содержание состоявшегося обмена мнениями, подчеркнуто деполитизированный академический характер и концентрацию на сущностных аспектах тематики, готовность у широкому сотрудничеству на пространстве ОБСЕ.
Заметны и акценты на «кооперативной безопасности в Европе» (если воспользоваться терминологией самих участников венского заседания), на констатации «тумана» гибридной войны (ГВ) и широкого разброса представлений в Европе в вопросе восприятия гибридных вызовов и гибридных угроз, акценты на признании «зыбкости» международного консенсуса в определении гибридной войны, на стремлении к исследовательскому уровню обсуждения.
В оценках проработанности гибридной тематики и сложившейся познавательной ситуации можно согласиться как с российским экспертом, так и с другими участниками Венской дискуссии, среди которых были Минке Муйндерса из Нидерландского института международных отношений, доктор Патрик Куллен из Норвежского института иностранных дел и профессор Алессандро Полити (директор Фонда оборонного колледжа НАТО, действующего в Риме).
Как можно оценить это сентябрьское мероприятие? Безусловно, позитивно. Однако совокупность назревших проблем видится шире и острей. Накопился обширный материал, заслуживающий анализа и обобщения. Концептуальный инструментарий, используемый в настоящее время, оказывается неадекватным новым задачам и углубленному пониманию познавательных и проблемных ситуаций (увы, просматриваются повторы, некритические заимствования в описании разных сторон и граней гибридных угроз, потенциальных и реальных ГВ, а также страхи запугивания).
Требуется новый инструментарий анализа, оценок и, самое главное, обобщений на фоне возрастающих гибридных угроз и гибридных вызовов. Необходимым является обновленная интерпретация этой тематики, более емкие и точные оценки, интегральные характеристики, переход от повышенного внимания к инструментам и механизмам ГВ и к обсуждению социального и общественно-политических контекстов, производности от состояния социума и его вызревающих противоречий.
С социологической и политологической точек зрения эта тематика способна обрести иной ракурс, иную конфигурацию, будучи производной от состояния социума и накопленных противоречий, поэтому первостепенное значение при анализе приобретают соотношение внешних и внутренних факторов, конфликтогенность социума.
«ПОНИМАНИЕ» КАК КОНКРЕТИЗАЦИЯ УГРОЗ И БЕЗОПАСНОСТИ
Если посмотреть на них с позиции синхронизации внешних и внутренних угроз, касающихся нашей страны, то оправданным становится обсуждение дополнительного объясняющего механизма и инструментов, а также роли «понимания» среди факторов актуальности. Здесь видится неудовлетворенность исследователей, дипломатов и представителей военной науки и руководства самых разных государств расширительными трактовками, растворяющими гибридные угрозы и гибридные вызовы в обширных военно-политических представлениях, лишенных определенности и специфики.
Соответственно актуальность приобретает познавательный потенциал категории «понимание», чтобы на основе каузального и функционального анализа социального характера гибридных угроз выйти на уровень анализа и противодействия им с целью решения стратегических и тактических задач.
С позиции понимающей социологии и герменевтики возникает возможность расшифровки социального содержания гибридных угроз, что «наполняет, по мнению шведского ученого П. Монсона, социальную структуру», подчеркивая социальность гибридных угроз и вызовов, их социальное, а не технико-технологическое происхождение.
Тем самым просматривается поле деятельности не только военных наук или юридических, но также социологических и политологических.
С учетом сказанного роль понимания велика: в оценке характера гибридных угроз и гибридных вызовов, их источников, причин, следствий, но прежде всего в понимании социума и его противоречий, отражающих социальные болезни, их влияние на реальный уровень нацбезопасности.
РАДИКАЛИЗАЦИЯ МОЛОДЕЖНОЙ СРЕДЫ
С позиции «понимания» можно и нужно бы оценивать ситуацию в молодежной среде как результирующий фактор длительных и не всегда заметных гибридных атак в отношении нашей страны. Как уже сообщалось, просматривается активизация спящих террористических ячеек в самых разных российских регионах.
Разрозненные террористические группы стремятся к объединению в «закрытые» сообщества с политическими целями, было отмечено на состоявшемся 7–8 ноября 2018 года совещании руководителей спецслужб, органов безопасности и правоохранительных органов.
В 24 субъектах РФ в 2018 году органами ФСБ было выявлено 70 ячеек международных террористических организаций и задержано 777 их активных участников и пособников, в том числе 36 главарей. За приведенными фактами просматривается противоречивая, но опасная деятельность носителей самых разных радикальных идей, группировок самых разных идеологических платформ, начиная от радикального исламизма и заканчивая либерал-фашизмом и радикал-либерализмом. Их ориентиры действий не всегда скрываются, включая противодействие существующей власти методом вооруженной борьбы на основе предварительных тренировок, использования оружия, взрывчатки.
Как отмечал директор ФСБ генерал армии Александр Бортников, с полным основанием в молодежной среде можно выделить решительных людей как левых идеолого-политических взглядов, так и правых. «Проблему радикализации молодежи надо решать немедленно», – обобщил член Совбеза РФ. Конкретизируя эту принципиальную и жесткую оценку, могу добавить, что свое место в большой работе по дерадикализации молодежной среды и анализу негативных явлений и процессов способны занять и исследователи гибридных угроз, эксперты-аналитики, обладающие новейшей методологией и методикой анализа.
Пришло время через призму объяснительных схем и соответствующих «гибридных» теорий пристальней взглянуть на политико-правовую реальность, расшифровывая сценарии и режиссуру гибридных атак в России и на территории государств СНГ, уточняя поле деятельности антитеррористических органов.
«Стратегия гибридной войны Запада – системообразующий фактор подрыва национальной безопасности России», – утверждает Александр Бартош.
ОЦЕНКИ И ПРЕДЛОЖЕНИЯ
О практической функции общественных наук, именуемых за рубежом поведенческими и когнитивными, их военно-политической и антитеррористической значимости вроде как излишне говорить в XXI веке, но приходится, поскольку огромная держава – Советский Союз прекратил свое существование три десятилетия назад, в том числе из-за недооценки социологических и политологических атак извне и изнутри. Победу в холодной войне праздновали не только американские политики, но приходится думать, что и политологи с социологами и культурологами, чьи идеи разрушили советский партийно-государственный монолит.
О деликатном воздействии и программирующей роли поведенческих и когнитивных наук приходится писать особо, поскольку возможности социологии и политологии в нашей стране сегодня активно используются с целью пиара, но крайне недостаточно в интересах национальной безопасности и обороны страны.
Отсюда в военно-научной повестке дня совокупность неотложных задач по разработке и реализации комплекса мер с целью укрепления теоретического и информационно-эмпирического фундамента гибридной проблематики в интересах национальной безопасности и обороноспособности Российской Федерации:
– по внесению изменений и дополнений в нормативно-методические документы, в «Стратегию национальной безопасности Российской Федерации», в «Военную доктрину Российской Федерации», в федеральные законы «Об обороне», «О противодействии терроризму», «О безопасности», в Положение о деятельности Антитеррористического комитета и Антитеррористического центра государств – членов СНГ;
– по проведению серии экспертно-социологических опросов руководителей образовательных учреждений и заведующих кафедрами общественных наук вузов, лидеров всероссийских молодежных организаций, руководителей родительских объединений и комитетов, что позволит адекватно понять сложившуюся ситуацию и возможности ее изменения (на базе новейших социологических методик, оправдавших себя за рубежом – «действенных», «активистских», именуемых action research – AR);
– по заблаговременному решению вопроса о включении в программу традиционной Международной конференции по безопасности, организуемой МО РФ специальной секции, посвященной гибридным угрозам и войнам;
– по учреждению специальной номинации «Гибридные войны и гибридные угрозы» в Российском фонде перспективных исследований (с объявлением необходимых конкурсов политологических, социологических и междисциплинарных проектов);
– по использованию возможностей реализации Стратегии научно-технологического развития России в части такого приоритета, как обеспечение «противодействия техногенным, биогенным, социокультурным угрозам, терроризму и идеологическому экстремизму, а также киберугрозам и иным источникам опасности для общества, экономики и государства. Так, под руководством вице-президента РАН академика В. Чехонина начинается большая работа по реализации этого приоритета в соответствии с постановлением правительства России, но было целесообразно наполнение ее актуальной тематикой, касающейся «гибридной опасности» и необходимости противодействия ей на обновленной методологии и «понимающих» методик научно-внедренческих проектов, значимых с военно-политической и антитеррористической точек зрения;
– по более полной реализации и укреплению научного и экспертно-аналитического потенциала Антитеррористического центра государств – участников СНГ за счет включения в Научно-экспертный совет не только представителей юридической науки, но также социологов и политологов, исследующих проблемы молодежи в государствах СНГ, поскольку требуется решение не только юридических, но прежде всего общественных и общественно-политических проблем, касающихся государственной молодежной политики.
УБЕДИТЕЛЬНЫЕ АРГУМЕНТЫ
Каковы могли бы быть аргументы для обоснования вносимых предложений в интересах защиты государственного суверенитета РФ, укрепления нацбезопасности и обороноспособности?
Во-первых, необходимость симметричных ответов нашим геополитическим конкурентам на европейском театре действий с целью отражения сегодняшних и будущих информационных атак центров передового опыта по обобщению данных о гибридных угрозах и тактиках гибридной войны НАТО на территориях Латвии (Рига), Эстонии (Таллин), Финляндии (Хельсинки), а также действий Центра киберопераций при штабе ОВС НАТО в Монсе (Бельгия); необходимость учета разрабатываемой доктрины проведения киберопераций, фактически означающей реализацию очередного нового этапа модернизации НАТО для действий в киберпространстве за счет перехода к стратегии активных киберопераций.
Во-вторых, целесообразность выхода за рамки американо-центричного восприятия в трактовке гибридных войн и гибридных угроз, базирующегося на исследованиях и публикациях Томаса Пикетти, Джеймса Меттиса, Фрэнка Хоффмана, Роберта Гейтса и других авторов, чьи разработки становятся поводом для внесения дополнений и уточнений в военно-доктринальные документы США и НАТО, развивая идеи фундаментальных работ Френсиса Фукуямы «Угасающее государство», Генри Киссинджера «Восстановленный мировой порядок», Самуэля Хангтингтона «Столкновение цивилизаций» и др.
Среди заслуживающих внимания российского руководства и военно-аналитического сообщества опасных тенденций за рубежом подчеркну также с опорой на информационные и экспертные возможности отдела стратегического анализа и военно-политических исследований Московского института социологических исследований (АНО МИСИ) следующие тенденции:
– расширение в странах НАТО численности разработчиков гибридных войн и гибридных угроз;
– консолидацию исследовательской деятельности с аналитической;
– повышенное внимание к теоретической базе гибридных войн и гибридных угроз, что позволяет далеко выйти к расширению возможностей и к созданию фундаментального задела по более полному использованию потенциала гибридных действий в ближайшие десятилетия.
В этих условиях требуются адекватные ответы российской стороны, принятие комплекса управленческих решений военно-политического и стратегического плана по созданию рабочих групп с подключением представителей академической и вузовской науки, некоммерческих негосударственных организаций.
В заключение подчеркну, понимание – это новый методологический, теоретический и методический инструмент наполнения содержания и емкости обсуждаемого гибридного оружия.
Будет ли концептуальный инструментарий взят на вооружение экспертно-аналитическим сообществом нашей страны при анализе гибридных угроз? Это зависит от многих факторов, включая заинтересованность высоких должностных лиц.
Хотелось бы рассчитывать на внимание к обозначенным проблемам и предложениям заместителя председателя правительства РФ, председателя Фонда перспективных исследований Юрия Борисова, а также руководителя Антитеррористического центра государств – участников СНГ, генерал-полковника Андрея Петровича Новикова, а еще вице-президента РАН, академика Владимира Чехонина и других должностных лиц.
В непростой общественно-политической ситуации от каждого из нас слишком многое зависит. Требуются нестандартные решения, а соответственно управленческая смелость и решительность, чтобы перевести в организационную плоскость заслуживающие внимания выводы и предложения.
От этого зависит наша готовность на равных с западными коллегами обсуждать тематику гибридных угроз, готовность к практическим действиям на разных направлениях в интересах обороны и национальной безопасности России.
комментарии(0)