Мировая гибридная война в стратегии США и НАТО

Президент Джозеф Байден дал целевую установку на расширение влияния фактора глобальной критичности до мировых масштабов. Фото Reuters

На смену 500-летней эпохе всемирно-исторического лидерства Запада решительно выдвигается цивилизационная многополярность, предсказанная Николаем Данилевским еще в 1869 году. Заявляют о себе древние мировые цивилизации – Китай и Индия, в стадии переосмысления и поиска своей цивилизационной идентичности находится исламский мир, сложные процессы трансформации происходят в Латинской Америке. Президент Российской Федерации Владимир Путин назвал Россию отдельной цивилизацией, однако для утверждения нашей страны в таком качестве предстоит еще немало потрудиться.

Как будет происходить смена цивилизационной модели Запада (западной антицивилизации, по словам Леонида Ивашова) в период, когда социальная солидарность и поддержание общественного доверия внутри стран, отношения государств и цивилизаций друг с другом и в конечном счете международный мир и стабильность подвергаются жесточайшим испытаниям со стороны новых вызовов и угроз? Среди них: пандемия COVID-19 и крах глобализации, мировая гибридная война (МГВ) «всех против всех», обострение соперничества между основными центрами силы на фоне попыток США сохранить и упрочить свое экономическое, финансовое, информационное и военное доминирование, возрастание агрессивности военно-политического блока НАТО.

СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ПРОТИВОБОРСТВО

Растет угроза большой войны. Отказ США и НАТО от правовых гарантий безопасности России, сопровождающийся провокационной возней вокруг Украины, повышает вероятность возникновения крупного конфликта по злому умыслу или по ошибке из-за неправильной интерпретации намерений одной из сторон.

Между США и Китаем развивается масштабное многосферное противоборство. Мир вступил в фазу экономической рецессии, кризиса глобального управления, сопровождаемых ростом протекционистских и изоляционистских настроений. Серьезно ограничены гуманитарные, культурные, туристические обмены, в целом контакты между людьми.

Глубокомысленные пожелания по поводу выхода из пандемического кризиса высказал патриарх американской дипломатии Генри Киссинджер: «Реальность такова, что мир никогда не будет прежним после коронавируса… Решение насущных проблем должно в конечном итоге сопровождаться глобальным совместным видением и программой… Кризисные усилия, какими бы масштабными и необходимыми они ни были, не должны отвлекать внимание от плана по переходу к посткоронавирусному порядку».

Однако до глобального совместного видения с участием ведущих мировых держав пока далеко. Сегодня США и их союзники в своей политике отношений с Россией предпочитают руководствоваться циничными рекомендациями фундаментального доклада американской RАND Corporation «Перенапряженная и несбалансированная Россия. Оценка воздействия вариантов наложения расходов». Предлагаемая стратегия предусматривает набор сил, средств и способов их применения с целью измотать, «перенапрячь» Россию: подорвать ее экономику и политическую стабильность, повлиять на моральный дух населения, уменьшить волю к сопротивлению и в конечном счете вынудить элиты, а затем и всю страну капитулировать перед Западом. Для эффективности таких гибридных атак предлагается набор уязвимых зон, на которые направляются гибридные угрозы с целью углубления критичности.

Американскую стратегию использования критичности в национальных интересах США откровенно обрисовал еще в 1998 году один из разработчиков концепции управляемого хаоса Стивен Манн: «Я хотел бы высказать одно пожелание: мы должны быть открыты перед возможностью усиливать и эксплуатировать критичность, если это соответствует нашим национальным интересам».

Таким образом, нацеленность США на реализацию своих геополитических целей вопреки существующим международным нормам и правилам оказывается своеобразным катализатором обострения критичности и развития глобальной нестабильности

В результате формируется модель миропорядка, в котором берут верх центробежные силы на фоне набирающего силу стратегического соперничества. Искусственно провоцируется обострение региональной и глобальной критичности, отражающей новые реальности.

Целевая установка на расширение влияния фактора глобальной критичности до мировых масштабов содержится во «Временных указаниях по стратегии национальной безопасности» президента США Джозефа Байдена. Этот документ был рассмотрен в контексте изменений внутри США и в системе мировой политики за последние несколько лет и будет положен в основу новой Стратегии национальной безопасности США (СНБ-22), подготовка которой завершается.

В качестве важного инструмента внешней политики США для воздействия на глобальную критичность выбрано использование серых зон и Сил специальных операций. В серых зонах как театрах гибридной войны осуществляется форматирование внутриполитической ситуации по лекалам Вашингтона, создаются экономические, информационно-психологические и военные рычаги влияния на национальную безопасность страны-жертвы.

С учетом многомерности конфликта правящие элиты США и НАТО исходят из того, что при основополагающей роли вооруженных сил для успешного противостояния в гибридных войнах государствам следует объединять усилия своих правительств, армий и разведок под эгидой Вашингтона в рамках «всеобъемлющей межведомственной, межправительственной и международной стратегии» и максимально эффективно использовать методы политического, экономического, военного и психологического давления.

Как отмечает политолог Наталья Комлева, «с геополитической точки зрения гибридная война – это совокупность действий, направленных на одновременное разрушение всех основных геополитических пространств общества-соперника, то есть на его абсолютное сокрушение. Основными геополитическими пространствами являются: географическое, экономическое, информационно-идеологическое и информационно-кибернетическое».

В каждом типе геополитического пространства способы ведения гибридной войны различаются в соответствии с природой данного типа пространства. Основные способы ведения гибридной войны в географическом пространстве: локальные «традиционные» войны в ресурсных регионах страны – объекта агрессии, вовлечение данной страны в серию «конфликтов малой интенсивности» по периметру ее границ; цветные революции, то есть государственные перевороты в стране – объекте агрессии и в государствах, являющихся ее геополитическими союзниками; поощрение сепаратизма и терроризма в стране – объекте агрессии».

Именно в рамках такой стратегии созданы и используются серые зоны, которыми сегодня опоясан практически весь мир, что придает гибридной войне глобальное измерение.

НОВОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ГИБРИДНОЙ ВОЙНЫ

Масштабы межцивилизационного конфликта, охватывающего значительные районы земного шара, требуют выработки новых подходов к стратегии гибридной войны, которая из вида противоборства между отдельными государствами и их коалициями трансформируется в мировую гибридную войну. Такая тенденция создается совокупностью факторов, присущих внешней политике правящих элит США.

Во-первых, сохранение потенциала для силового давления и военного вмешательства в странах и регионах, представляющих интерес для Вашингтона. Именно в этом контексте гибридная война рассматривается как новый вид межгосударственного противоборства, основанного на использовании комбинаций обычных, нерегулярных и асимметричных средств в сочетании с постоянными манипуляциями политическим и идеологическим конфликтом.

Во-вторых, проводимая Вашингтоном политика создания ситуативных коалиций в различных районах земного шара, например, формирование AUKUS – трехстороннего военного альянса в составе США, Австралии и Великобритании, перспективы создания четырехстороннего диалога по безопасности QUAD (Австралия, Индия, США и Япония).

В январе в Албании была создана штаб-квартира Сил специальных операций США.  Фото со страницы Командования специальных операций США в Европе в Facebook

В ходе очередного этапа МГВ США создают сеть штаб-квартир сил специальных операций во многих регионах планеты. В этом контексте сегодня акцент делается на европейские государства, граничащие с Россией, на Балканы и Украину. В конечном итоге театром военный действий МГВ становится весь мир.

Под мировой гибридной войной предлагается понимать многомерный межцивилизационный военный конфликт, в ходе которого стороны прибегают к целенаправленному адаптивному применению как военно-силовых способов борьбы, так и экономического удушения противника, использования подрывных информационных и кибертехнологий.

В широком понимании смысл МГВ состоит в борьбе за влияние и доступ к ресурсам на пространствах Большой Евразии, Большого Среднего Востока, Африки и Латинской Америки в противовес конкуренции за технологическое лидерство между Западом и Востоком в предыдущие годы.

В узком понимании смысл мировой гибридной войны США и их союзников против России заключается в ликвидации российской государственности, фрагментации страны и переводе отдельных ее частей под внешнее управление. Следующим шагом станет установление контроля над другими важными частями Евразии – Китаем, Индией и некоторыми другими государствами, которые пока выступают в роли наблюдателей.

ПОЛИГОНЫ ПРИМЕНЕНИЯ СИЛ СПЕЦИАЛЬНЫХ ОПЕРАЦИЙ США

Важным инструментом расширения масштабов гибридного противоборства в серых зонах, охватывающих весь мир, является развертывание сети центров Сил специальных операций США в ключевых районах, где наращивается интенсивность применения гибридных технологий. Это серые зоны в Европе, на Ближнем Востоке, на Кавказе и в Центральной Азии, Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Командующий ССО США в Европе генерал Дэвид Табор 14 января объявил о создании на Балканах новой штаб-квартиры – подразделения специальных операций, базирующегося в Албании, в рамках совместных усилий правительства США по усилению западного влияния в регионе. Подразделение в составе 15–20 военнослужащих ССО будет отвечать за обеспечение взаимодействия между силами США и Албании, а также за стратегический доступ к крупным балканским военным центрам в других государствах – Косово, Боснии и Герцеговине, Хорватии, Словении, Северной Македонии, Черногории. Включена в этот список и Сербия.

Создание центра ССО США на Балканах – весьма знаменательное событие, связанное с дальнейшим расширением применения стратегий по дестабилизации и развалу государств-противников средствами гибридной войны. В рамках упомянутых «указаний» президента Джозефа Байдена осуществляется целенаправленная подготовка к свержению законного правительства Сербии в ходе цветной революции, к подготовке которой привлекаются ССО США. Одновременно изучаются возможности и прямой военной интервенции. Именно в этом контексте и следует рассматривать появление центра ССО вблизи Сербии, единственного государства по-настоящему близкого России на Балканском полуострове, занимающего стратегическое положение и располагающего уникальными запасами природных ископаемых (литий). Отрабатываются технологии вооруженного вмешательства США.

В недавно обнародованном докладе исследовательской RАND Corporation «Оценка компромиссов в решениях о военном вмешательстве США. Нужно ли, когда и с какой силой вмешиваться» детально рассматриваются ключевые для политиков и военных вопросы:

1. При каких обстоятельствах США должны предпринять военную интервенцию?

2. Когда лучше вмешаться в конфликт или кризис: на ранней стадии или позже?

3. Когда лучше вмешиваться большими силами, а когда меньшими?

Характерен один из выводов, вытекающих из анализа военно-политической ситуации на Балканах, где крепнет влияние России: «В случаях, когда в конфликте (войне) присутствует третья сторона, имеющая значительную военную силу против США, американцы предпочтут тактику невмешательства, делая ставку на операции в другой сфере (гибридная война), поддерживая одну из сторон конфликта. При этом все гибридные операции будут направлены на ослабление влияния сил третьей стороны. Именно на ослабление позиций России в Сербии, манипуляцию элитами, развал страны и переход ее в сферу влияния Запада с применением стратегии гибридной войны и технологий цветных революций и будут направлены подрывные акции гибридных стратегов США и НАТО. Подобные стратегии применяются и в Юго-Восточной Азии против Китая, в Латинской Америке, на Ближнем Востоке и в Африке.

При определенном раскладе не исключена и прямая военная интервенция США и их союзников по НАТО. Такая перспектива вполне вероятна не только для Сербии, но и для Украины, государств Закавказья и Центральной Азии.

В последние годы заметно расширился список государств – объектов применения стратегий гибридной войны и технологий цветных революций: Белоруссия, Армения, Казахстан, Венесуэла. Во всех случаях гибридные атаки направлены против России.

В рамках провоцирования вооруженного конфликта между Москвой и Киевом под видом направления инструкторов осуществляется насыщение украинской территории военнослужащими ССО США, Великобритании, Канады, Польши, Дании и некоторых других стран, которые совместно с националистическими формированиями «Правого сектора» (организация, запрещенная в РФ) готовятся к вторжению на территории ЛНР и ДНР. По справедливому замечанию советника главы ЛНР Родиона Мирошника, «спецназ – это спецназ, инструкторы – это инструкторы, а спецназ под маркой инструкторов инструкторами не становится».

Таким образом, у границ России создан полигон для отработки операций ССО в современных гибридных военных конфликтах. В геополитическом контексте наряду с гибридной войной как формой межгосударственного противоборства реализуется глобальный тренд развертывания мировой гибридной войны.

Получает дополнительные импульсы возрастающий риск большой войны, который сопровождается появлением в серых зонах растущего количества относительно небольших войн. Такие войны при теневом присутствии США протекают между асимметричными противниками в рамках малоинтенсивных, но нередко затяжных кампаний. Расширяется спектр применяемых при этом стратегий гибридных войн, проводимых в серых зонах с участием ССО при ограниченном силовом вмешательстве.

ИЗМЕНЕНИЕ ВОЕННО-ДОКТРИНАЛЬНОГО БАЗИСА США

Наряду с подготовкой новой Стратегии национальной безопасности США, взгляды на возможности гибридных операций отражены в концепции «Сухопутные войска США в многосферных операциях – 2028», утвержденной в 2018 году. Многосферная война – это логическая эволюция сетевой войны, в которой, например, подводная лодка может беспрепятственно передавать данные своего сонара соседним кораблям, а корабли, в свою очередь, затем могут назначать цели ближайшим самолетам. Таким образом, все подводные лодки, надводные корабли и самолеты на театре военных действий связаны между собой, используя один и тот же набор оперативных данных.

В основу концепции положена модель геостратегического пространства, которая в среднесрочной перспективе будет характеризоваться широким задействованием космического и киберпространства, проведением гибридных операций на границе между миром и войной, увеличением дальности высокоточного оружия, а также активным использованием средств РЭБ и информационно-психологического воздействия.

В рамках данной концепции гибридная война представляет собой совокупность действий, направленных на разрушение всех основных геополитических пространств общества-соперника, то есть на его абсолютное сокрушение. При этом агрессия во всех основных типах геополитических пространств осуществляется одновременно.

Заблаговременно осуществляются масштабные военные приготовления с целью возможного использования военной силы для разгрома вооруженных сил с привлечением регулярных и иррегулярных формирований, сил специальных операций, частных военных компаний и пр. В культурно-мировоззренческой сфере главное внимание уделяется размыванию философской и методологической познавательной (когнитивной) деятельности народа государства-противника, хаотизации его сознания, подрыва доверия к лидерам и уверенности в будущем, разрушению системы национальных ценностей и интересов, внедрению ложных экономических и нравственных установок.

В прогностической разработке КНШ ВС США «Совместная операционная среда 2035: объединенные силы в оспариваемом и беспорядочном мире» отмечается, что гибридная война (как сочетание «обычного сдерживания» и ведения боевых действий «чужими руками») будет затруднять возможности «объединенных сил» США «успешно вмешиваться для поддержки союзников и партнеров», которые являются объектами воздействия для соседних «ревизионистских государств». Подобные оценки свидетельствуют о серьезном внимании руководства США и их союзников к развитию теории новых конфликтов современности и поиску путей многосторонней адаптации государственных институтов к военно-политическим реалиям. В этом контексте важной представляется достаточно укоренившаяся в документах армии США точка зрения на гибридную войну как средство, позволяющее применять вооруженное насилие ниже определенного порога, выше которого уже находится ограниченная (локальная) «обычная» война.

В США существует достаточно продуманная система внесения изменений в военно-доктринальный базис внешней политики по вопросам использования военной силы. По результатам анализа постепенно осуществляется гибкая трансформация сложившихся стереотипов стратегической культуры государства и их адаптация к военно-политической обстановке. Так, с начала 2000-х стала очевидной тенденция к изменению баланса между силовыми и несиловыми способами воздействия на противника в пользу последних. При этом за силовым компонентом закрепляется роль «последнего довода королей» в качестве перманентного инструмента давления и сдерживания. Грань между силовыми акциями и несиловыми операциями гибридной войны оказывается весьма хрупкой, что создает условия для потери контроля над событиями и перехода сторон к трудноуправляемой эскалации насилия.

Таким образом, мировая гибридная война превратилась в важный инструмент внешней политики США и НАТО, а с течением времени ее удельный вес в военно-политических построениях Запада будет только возрастать. Это требует от России и ее союзников углубленного изучения МГВ и выработки соответствующих наступательных и оборонительных стратегий в интересах обеспечения национальной и международной безопасности.

Расширяющееся использование стратегий гибридной войны и технологий цветных революций требует от России способности оперативно и гибко адаптировать военно-доктринальный базис своей внешней и внутренней политики, прежде всего Военную доктрину РФ, к изменяющейся обстановке, что является важным условием обеспечения национальной безопасности.