Орбита безвоздушного противостояния

Сотрудники космодрома Плесецк готовятся к выводу на орбиту очередного спутника Министерства обороны. Фото с сайта www.mil.ru

Анализ имеющихся косвенных и прямых признаков приготовления к гонке вооружений в космосе позволяет утверждать, что времени и возможностей для упреждающих дипломатических шагов по ПГВК остается все меньше. Разберем данную ситуацию на примере военно-космических приготовлений США как на политико-доктринальном уровне, так и в военно-технической сфере («Пространство мира или пространство войны?» – «НВО», 12.05.22).

В настоящее время мы становимся свидетелями активной фазы реализации этого проекта – на встрече Минобороны стран НАТО в июне 2019 года предварительно одобрена космическая политика альянса, которая впоследствии нашла свое развитие в виде практических мер по координации в этой сфере.

Что касается директивных документов, то обращает на себя внимание обнародованная еще в октябре 2012 года Пентагоном директива по космической политике. Документ, рассчитанный на десять лет, заменил директиву от 1999 года и ввел в действие положения Национальной космической политики США от 2010 года и Стратегии безопасности в космосе 2011 года. В документе объявляется, что любое вмешательство в деятельность американских космических систем, включая наземную инфраструктуру, рассматривается как нарушение прав США и потребует ответных действий. Документ показателен еще и тем, что в нем, по сути, закладываются параметры создания «космической НАТО», в рамках которой нападение в космосе или на космические объекты на Земле одного из государств – членов альянса будет рассматриваться как нападение на всех.

Обращает также на себя внимание серия законопроектов «О предельных расходах на национальную оборону США» в период 2019–2022 финансовых годов, конкретные положения которых указывают на активизацию процесса подготовки к использованию космического пространства для целей боевых операций. В частности, законопроекты предписывают Министерству обороны США представить комплексную стратегию по военным действиям в космическом пространстве и конкретные этапы ее реализации.

Так, законопроект на 2022 год подсвечивает планы США по развитию своей глобальной системы ПРО и ее космического компонента. В документе, в частности, продекларировано намерение к 2030 году сформировать целый эшелон средств космического базирования для перехвата баллистических ракет. Приступить к тестированию опытных образцов предполагается уже в конце 2022 года. На это выделяются значительные финансовые средства.

Минобороны США еще в августе 2013 года принята программа выживаемости спутников военного назначения. Программа представлена в виде Белой книги (White Paper on resiliency and Disaggregated Space Architecture) и направлена на то, чтобы сделать спутниковую группировку более устойчивой к внешнему воздействию. Запущенный программой процесс привел к физическому разделению различных элементов одной космической системы между несколькими космическими аппаратами (КА), способными взаимодействовать друг с другом.

В практическую плоскость вовлечен процесс размещения военной аппаратуры на коммерческих спутниках и КА союзников. При этом КА государств – членов НАТО выводят на разные орбиты с одновременным дублированием задач в киберпространстве на Земле.

Обратила на себя также внимание объявленная 23 марта 2018 года Национальная космическая стратегия, которая закладывает условия лидерства США в космосе на долгие годы. В соответствии со Стратегией помимо большей защищенности группировка КА должна обладать более широкими возможностями для стратегического сдерживания, улучшенными параметрами для ведения боевых операций. Для этих целей предусмотрено создание космического сегмента глобальной ПРО, а также целого комплекса мер для парирования новых возможностей России в сфере стратегического сдерживания (речь скорее всего идет о гиперзвуковом планирующем блоке «Авангард» и перспективном тяжелом комплексе «Сармат»).

Серьезный акцент на формирование ударной группировки ПРО космического базирования был также сделан в обзоре политики США в области ПРО (январь 2019 года). Пентагону было поручено изучить наиболее перспективные технологии, включая «космические», а также график, стоимость и необходимое кадровое обеспечение. Тем самым США фактически заявили о планах разместить на орбите ударные средства.

Доктринальные установки подкрепляются и надлежащими организационными мерами.

В июне 2018 года тогдашний президент Д. Трамп распорядился о создании космических войск, призванных стать шестым видом вооруженных сил США, и уже в сентябре 2019 года Космическое командование (КК) Вооруженных сил США было учреждено, что следует расценивать как часть многовекторных усилий по подготовке условий для форсированного превращения космоса в поле боя.

Космические силы США (КС) уже насчитывают от 15 до 20 тыс. человек. В целом наращивание американского военного потенциала в космосе предполагает опору на организационно-бюрократическую «триаду»: создание отдельного космического командования, агентства космического развития и собственно космических войск. Американцы не скрывают, что подобные практические шаги прежде всего направлены для парирования возможностей России и Китая.

Общий бюджет на 5 лет почти 13 млрд долл. Кроме всех дел, напрямую связанных с космосом, за которые раньше отвечали Военно-воздушные силы, КС США также возьмут на себя все операции армии, военно-морского флота, агентства противоракетной обороны, Управления стратегических возможностей, НАСА и Министерства торговли США. Также они будут поддерживать тесные связи с Национальным управлением военно-космической разведки США.

В состав Космических сил на данном этапе вошли: Командование космических операций, Первая армейская космическая бригада, Командование космических и военно-морских боевых систем ВМС США и Операционный центр военно-морских спутников. Не исключено создание Резерва и Национальной гвардии Космических сил.

Комментируя создание Космических сил США, их командующий генерал ВВС Дж. Реймонд подчеркнул, что «за последние несколько лет космос превратился в сферу боевых действий, так же как воздух, земля и море».

При этом процесс формирования Космических сил США не следует рассматривать как некий свершившийся акт. Процесс формирования Сил продолжается. Структура Сил постоянно переформатируется и перенастраивается с учетом появляющихся новых задач и новых вызовов.

Необходимость проведения мероприятий по совершенствованию организационной структуры Космических сил США в руководстве Пентагона объясняют постепенным ростом угроз возникновения силового противоборства в космическом пространстве. Так, по оценкам экспертов разведывательного сообщества США «растущая угроза» со стороны России в космической сфере требует все возрастающих ответных усилий со стороны США и их союзников.

В ежегодном докладе директората Национальной разведки США за 2020 год, в частности, отмечается, что Россия «продолжает подготовку своих военно-космических подразделений и наземных противоспутниковых боевых систем (ASAT-AСАТ) для подрыва и снижения боеспособности космической группировки США и их союзников, а также развивает, тестирует и развертывает целую линейку противоспутникового оружия кинетического и некинетического воздействия…».

Таким образом, активным наступательным приготовлениям Пентагона по превращению космоса в «поле боя» придается определенный идеологический окрас – характер вынужденных ответных мер.

Логическим завершением указанных выше доктринально-организационных приготовлений явилось принятие 17 июня 2020 года Оборонной космической стратегии Пентагона (Defense Space Strategy), которая предусматривает «самые значительные преобразования в истории космической программы национальной безопасности США». Если коротко – то, по сути, Пентагон обнародовал космическую стратегию, предназначенную для завоевания превосходства США в милитаризируемом околоземном космическом пространстве.

При этом в стратегии отдельно указывается на то, что, поскольку Пентагон десятилетиями занимался космосом в качестве функции поддержки ведения военных действий на Земле, на море и в воздухе, а не областью, предназначенной для военного противоборства, принятые подходы к роли и значению космоса для обеспечения национальной безопасности нуждаются в существенной корректировке. Иными словами, фактически признается, что космос уже фактически становится самостоятельным «полем боя».

Документ определяет сложившуюся стратегическую обстановку в околоземном космическом пространстве, векторы движения и цели, которых пытаются достичь Соединенные Штаты, способы, с помощью которых они собираются это сделать, а также какие средства потребны для решения поставленных задач.

Признается, в частности, что космическое пространство в настоящее время превратилось в отдельную область вооруженной борьбы, требующей кардинальных изменений в политике, стратегии, практике проведения конкретных операций, инвестициях, развитии технологий.

Отмечается, что космос уже превратился в высококонкурентную среду и поэтому для США требуется предпринимать конкретные усилия для обеспечения своего превосходства во всех сферах космической деятельности, включая коммерческую.

Документ постулирует также, что американские военные последнее время все больше концентрируют свое внимание на защите своих космических активов, поскольку крупные державы-конкуренты усиливают свои противоспутниковые возможности, которые могут всерьез угрожать орбитальной группировке Соединенных Штатов.

Вновь подчеркивается, что в этой связи США создают новый вид вооруженных сил – Космические силы, реформируют сферу закупок вооружения и военной техники, создают единое Космическое командование, которое отвечает за военные операции, осуществляемые на высоте 100 и более километров над уровнем моря.

Ракета «Ангара» используется для запуска космических аппаратов связи и наблюдения. Фото с сайта www.mil.ru

«Космос в настоящее время представляет собой отдельную область ведения боевых действий, требующую масштабных изменений в политике, стратегиях, операциях, инвестициях, возможностях и опыте для новой стратегической среды», – говорится в резюме «Оборонной космической стратегии».

Данная Стратегия перекликается с озвученными, правда в весьма урезанном виде, идеями и подходами, содержащимися в впервые сформулированной единой интегрированной (включающей в себя и Обзор ядерной политики США и Обзор политики США в области ПРО) Стратегией национальной обороны США, закрытый вариант которой недавно, 28 марта, передан для рассмотрения в американский Конгресс.

В подходах к представленной Стратегии все также констатируется факт превращения космоса в отдельную крайне важную и перспективную область ведения боевых действий, говорится о сохранении превосходства США в космосе, обеспечении поддержки из космоса наземных военных операций, а также обеспечении стабильности в околоземном космическом пространстве.

Таким образом, США продолжают линию на развязывание себе рук в космосе, опираясь на свою подавляющую космическую группировку, и фактически готовят почву для сохранения доминирования в космосе и его форсированной «вепонизации», то есть выводу ударных боевых платформ в космическое пространство (в отличие от использования спутниковых группировок в целях обеспечения систем раннего предупреждения о ракетном нападении и в целях управления, связи и разведки, то есть мерах, работающих на укрепление стратегической стабильности).

Кроме того, в отмеченных выше доктринальных документах утверждается, что наступательные возможности в космосе должны быть тесно переплетены с возможностями стратегической обороны, в частности – глобальной ПРО.

Как представляется, это крайне важное положение, которое, по сути, предопределяет перспективную роль наступательных систем вооружений в космическом пространстве. Речь идет о размещении элементов глобальной ПРО в космосе.

При этом в соответствии с планами США наступательные операции в космосе не ограничиваются космическими системами противника и могут также нацеливаться на весь спектр его возможностей, которая включает в себя цели на Земле и киберпространстве. Это также важнейший элемент военно-космических приготовлений США. По сути, прорабатываются, причем в практическом русле, оперативные планы по задействованию всего спектра военно-космического потенциала, закладывается основа проведения мультидоменных операций.

В этом контексте весьма примечательна общая оценка военно-космических приготовлений, которая дается самими американскими разработчиками. По их мнению, комплексная «архитектура» военно-космической системы – космический сегмент, наземный сегмент и сегмент связи – делает оборонительные и наступательные операции по своей сути многосферными.

Утверждается при этом, что с целью сохранения военно- космического потенциала все три вышеуказанных сегмента должны быть защищены. И наоборот, успешная атака на любой из сегментов космической архитектуры может нейтрализовать общий военно-космический потенциал. Таким образом, оборонительные и наступательные операции должны проводиться на основе подхода, основанного на взаимодействии во всех сегментах военно-космической архитектуры.

Как подчеркивает в этом контексте адмирал ВМС США С. Хейни, «хотя стратегическое сдерживание подкреплено нашими ядерными возможностями, это больше, чем только ядерная триада. Эффективное сдерживание XXI века включает в себя разведывательные, космические и наземные радиолокационные объекты для осуществления постоянного мониторинга». Вместе с тем, по его мнению, стратегическое сдерживание в условиях многополярности международной системы также должно включать в себя противоракетную оборону, использование возможностей киберпространства и космоса, а также наличие эффективной и мобильной ядерной инфраструктуры, способных решить американские стратегические задачи.

Подключаются к космической военной гонке и союзники США по НАТО. Обратило внимание выступление министра обороны Франции Ф. Парли, которая представила еще в июле 2019 года национальную военно-космическую доктрину. Это первый документ такого рода, и он, несомненно, повлияет на ситуацию в космосе. Анализ документа вызывает серьезные вопросы прежде всего к заявленной в нем концепции «активной обороны» – центральной идеи доктрины. Речь идет о разработке ударных видов вооружений, основанных на новых физических принципах (лазеры, в том числе для оснащения нано- или мини-спутников).

Доктрина предполагает также принятие специальной программы под названием «управление космосом». Имеется в виду не только совершенствование возможностей наблюдения за безопасностью спутников, но и «выявление подозрительного и враждебного поведения», а также создание средств «нейтрализации возможных угроз». Возникает вопрос, по каким критериям будет определяться «враждебное поведение» и как нейтрализовать возможные угрозы без размещения в космосе соответствующих средств. В космической оборонной стратегии Франции ставится задача создания к 2030 году потенциала для проведения в космосе военных операций с помощью средств космического базирования. С учетом этого нельзя не прийти к логичному заключению, что планы Франции и в целом НАТО имеют конечной целью размещение в космосе ударных вооружений.

Ситуация усложняется появляющимися новыми технологическими возможностями: процессом миниатюризации КА, использования КА методом «роя», возможностями дистанционного подчинения чужих КА своей воле с применением спутников-инспекторов, планами по разработке кинетического оружия, а также «скрытых» противоспутниковых систем, работающих в «пассивном», некинетическом режиме, то есть в ненаблюдаемом режиме влияния на космические аппараты (КА) и т.п.

Факторы скрытности и внезапности оружия в космосе, а также появления систем двойного применения способны оказать наиболее разрушительное воздействие на стратегическую стабильность. При приобретении подобных возможностей провести грань между ударными системами и средствами, работающими на сохранение стабильности в космосе, будет все труднее.

Отдельного упоминания заслуживают комментарии в отношении мер по увеличению скрытых противоспутниковых потенциалов США на базе проведенных Агентством перспективных исследований США (ДАРПА) НИОКРов. Эти программы предусматривают, в частности, выведение на орбиту экспериментального воздушно-космического самолета, ранее известного как XS-1 – многоразового КА горизонтального взлета и посадки, орбитальных спутников инспекторов-ремонтников и создание интегрированной системы «ситуационной осведомленности в космическом пространстве (SDA – Space Domain Awareness). По мнению ряда экспертов, в случае реализации этой программы США к концу 2022 – началу 2023 года приобретут качественно новые возможности в околоземном пространстве.

В условиях обострения политического конфликта «нейтрализация» чужих спутников на орбите либо манипулирование ими приведет к неизбежной и моментальной эскалации с непредсказуемыми последствиями. Зависимость современных вооруженных сил и их органов управления от космических средств при повреждении последних создает реальную угрозу возникновения ситуации, при которой ВС фактически становятся нефункциональными при отсутствии внешнего урона.

Кроме того, поражение КА необязательно должно привести к его разрушению – достаточно исключить возможность его использования. Особую опасность в этом контексте представляет нанесение продуманного воздействия на системы управления ядерными силами, что практически сделает неуправляемым любой конфликт малой интенсивности. При этом попытки поразить КА предупреждениями о ракетном нападении могут рассматриваться как начало ракетно-ядерного удара.

Следует учесть, что как российские, так и американские подобные системы в основном расположены на геостационарной или высокоэллиптической орбитах. В случае появления устойчивых возможностей поражения такого рода КА стратегическая стабильность будет не только нарушена, но ее природа будет фактически изменена. При этом сочетание значимости КА и сохраняющейся их высокой уязвимости, несмотря на предпринимаемые меры по защите, превращают КА в объекты, привлекательные для нанесения превентивного удара. Таким образом, снижается порог применения силы в космическом пространстве.

Новые возможности получает и Противоспутниковая оборона (ПСО). При этом ставка делается на невидимость КА в сочетании с некинетическим воздействием. В качестве примера можно привести КА ХSS-11, разработанный по программе DART (Demonstration of Autonomous Rendezvous Technology – демонстрация технологий автономного сближения), запущенный 11 апреля 2005 года. В ходе почти двухлетнего периода пребывания на орбите КА осуществлял маневры, сближался с другими КА и периодически исчезал из вида. При этом Пентагон дал понять, что КА может решать задачи ПСО.

Начало практического использования мини- и наноспутников, в том числе методом «роя», стало во многом возможным благодаря работе беспилотного многоразового КА вертикального взлета и горизонтальной посадки Х-37В. Шесть последовательных запусков этого КА, уже проведшего на орбите более 2500 суток, свидетельствуют о реальных приготовлениях по всему спектру возможностей – от разведки до противоспутниковых действий и отработки систем ПРО космического базирования.

Еще во времена известной Стратегической оборонной инициативы (СОИ) признавалось, что развертывание стратегической системы ПРО космического базирования будет иметь не только дестабилизирующий эффект для стратегической стабильности, но и стимулировать другую сторону на создание средств поражения этих объектов.

Актуальность проблемы взаимовлияния ПРО и ПСО значительно возросла после выхода США из Договора по ПРО в 2002 году. При этом важно осознание тенденции взаимозаменяемого использования систем ПРО и ПСО. На деле такое тесное переплетение способствует созданию единого информационно-ударного потенциала. Более того, ставится задача создания единой системы ситуационной осведомленности в космическом пространстве, которая будет обеспечивать информацией как ПРО, так и потенциальные ПСО.

Мощная орбитальная группировка средств боевого управления, связи и разведки должна быть защищена. В этой связи США предпринимают направленные усилия для повышения жизнестойкости КА, создают условия для создания так называемой мегагруппы спутников, когда вывод из строя одного или даже нескольких спутников не нарушают всей системы.

C учетом осознания стратегических последствий уязвимости спутниковых группировок США предпринимают практические усилия в этом направлении. Так, 8 августа 2019 года с мыса Канаверал был запущен спутник нового поколения. Модернизированный сверхвысокочастотный спутник связи (Advanced Extremely High Frequency comsat), который обладает повышенной степенью защиты от разных видов воздействия, одновременно будет использоваться в наступательном ключе – в интересах ПРО и защиты от гиперзвуковых платформ в режиме некинетического воздействия на МБР до их старта. Запуск производился в интересах программы «Интегрированные боевые решения сверхактивной обороны» (Integrated war-fighting solutions beyond active defence) с целью адаптации развития систем ПРО к мерам пассивного превентивного воздействия против «чужих» МБР.

Фактически речь идет о комплексе мер, направленных на срыв пуска МБР, что способно оказать самое разрушительное воздействие на стратегическую стабильность. Важно то, что все эти меры и практические шаги фактически балансируют на грани косвенных и собственно прямых признаков качественной гонки вооружений в космосе и позволяют говорить о том, что создание предпосылок для рывка к «вепонизации» (выводу в космос ударного оружия) космоса уже на данном этапе может привести к созданию новой стратегической ситуации, способной в корне изменить саму природу стратегического сдерживания и оказать существенное дестабилизирующее долговременное воздействие на стратегическую стабильность.

Таким образом, выводимые в космос активы становятся все более интегрированными, взаимозаменяемыми и переплетенными. Все это резко осложняет достижение договоренностей по ПГВК, так как превращает работу по выявлению сферы охвата документа в весьма сложную задачу.

При приобретении подобных возможностей провести грань между выведением в космос средств связи, разведки, опознавания, работающих на стабильность и «вепонизацию», а также между ударными системами и средствами двойного применения в космосе будет все труднее.

Несмотря на это, как представляется, работа на упреждение, то есть на недопущение реализации наихудшего сценария (worst case scenario) в отношении форсированного превращения космоса в поле боя, не теряет своей актуальности.

Уместно предположить, что, несмотря на резкое обострение отношений по линии Россия-США и Россия-Запад в целом, развязанной западными элитами против России активной стадии гибридной войны в ее разнообразных формах, объективная потребность в поддержании каналов стратегического диалога возобладает и он – после трудного периода анализа и переосмысления – будет возобновлен.

В этом контексте не снижается, а скорее возрастает актуальность практического обсуждения вопросов, связанных с обеспечением БКД в ее военном измерении и возможными мерами по регулированию в этой области, как и было предусмотрено в рамках развернутого еще до активной фазы обострения международной обстановки диалога США-РФ по стратегической стабильности и учрежденных двух рабочих групп: по принципам и задачам будущего контроля над вооружениями (СНВ) и по потенциалам и действиям сторон, способным решать стратегические задачи (стратегические неядерные вооружения, ПРО, космос и т.п.).

Тема ограждения космоса от форсированного превращения в «поле боя», способного критически подорвать стратегическую стабильность, призвана занять в этом диалоге свое особое и важное место.