Военные доктрины США и КНР: геополитические аспекты

Председатель КНР Си Цзиньпин и президент США Джозеф Байден: приветливые улыбки, миролюбивые декларации, жесткие военные доктрины. Фото Reuters

Ввиду неопределенности развития военно-политической обстановки в мире многие державы при обеспечении своих интересов и безопасности полагаются прежде всего на Вооруженные силы (ВС). Развитие сил и средств вооруженной борьбы ведет к распространению военных действий на новые сферы, усложнению форм и способов применения ВС. Наибольшего развития по линии военного планирования достигли две сверхдержавы – США и КНР. Они сформировали самобытные школы планирования и организации военного строительства, провели реформы ВС. Изучение зарубежного опыта военного планирования позволяет обоснованно корректировать направления обеспечения национальной безопасности России.

Военная доктрина США раскрывается в документах, издаваемых президентом, министром обороны и председателем комитета начальников штабов (КНШ). А также в заявлениях и практических действиях американского руководства, отражающих его военно-политический курс и военную стратегию. Военно-политический курс Вашингтона разрабатывается и реализуется на основании предпосылки, что США являются и должны оставаться единственной военной и экономической сверхдержавой, глобальным лидером. Только Америка имеет право единолично формировать такие условия международной обстановки, которые максимально способствуют продвижению ее интересов в различных регионах мира.

США активизируют усилия, направленные на укрепление своих позиций на постсоветском пространстве за счет переориентации республик бывшего СССР на Вашингтон как на основного и наиболее выгодного партнера. Власти США полагают, что в условиях сохранения традиционно тесных торгово-экономических связей стран СНГ с Россией развитие диалога с ними в сфере борьбы с терроризмом, обороны и безопасности позволит США обеспечить свою вовлеченность в региональные процессы и оказывать прямое влияние на их развитие.

В Европе основные усилия США сосредоточены на сохранении за собой ведущей роли в формировании системы коллективной безопасности в регионе, центральным компонентом которой должен оставаться блок НАТО. Вашингтон пытается блокировать любые возможности получения европейскими странами самостоятельности при решении военно-политических вопросов и создании автономных от НАТО военных структур. США настойчиво проводят политику, направленную на дальнейшее расширение альянса, привязку европейских стран к инфраструктуре блока, усиление их зависимости от НАТО и США в сфере военно-технического сотрудничества.

В Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) основными союзниками США остаются Япония и Республика Корея. Главными направлениями политики США в АТР являются укрепление лидирующих позиций в этом регионе, сохранение американского военного присутствия, расширение доступа ВС США к элементам инфраструктуры государств региона, предотвращение распространения оружия массового поражения.

На Ближнем Востоке главные задачи США состоят в защите своих военно-стратегических и экономических интересов, обеспечении безопасности морских и воздушных коммуникаций. Вашингтон, используя политические и экономические рычаги давления на Израиль и арабские страны, намерен добиваться разрешения палестино-израильского и других региональных кризисов по выгодному для себя сценарию.

В Африке и Латинской Америке США продолжают курс на сохранение контроля за политикой стран этих регионов путем использования экономических рычагов, дипломатического нажима и прямого силового давления.

В обозримой перспективе применение ВС США будет осуществляться с привлечением войск (сил) союзников. При этом США будут самостоятельно определять цели войны и, исходя из них, формировать коалиции.

Содержание военной стратегии США раскрывается в целом комплексе документов. Главными являются Стратегия национальной безопасности США (геополитические и геоэкономические аспекты), Стратегия национальной обороны США (военно-политические аспекты) и Национальная военная стратегия США (военно-стратегические аспекты).

Изменение характера будущего военного противоборства, как считают в Вашингтоне, определяется расширением спектра угроз национальной безопасности США в мире. В «национальных стратегиях» существующие и ожидаемые угрозы делятся на четыре категории.

1. Традиционные военные угрозы, обусловленные наличием у других государств регулярных ВС, оснащенных и подготовленных для полномасштабных военных действий на земле, в воздухе и на море.

2. Иррегулярные угрозы со стороны иррегулярных вооруженных формирований стран и негосударственных субъектов, использующих терроризм и партизанские действия для нейтрализации преимуществ ВС США или осуществляющих преступную деятельность (пиратство, наркоторговля) для дестабилизации региональной безопасности.

3. Катастрофические угрозы и в их числе приобретение и использование оружия массового поражения (ОМП) государствами или негосударственными субъектами. По американским оценкам, количество враждебных режимов и террористических групп, стремящихся к обладанию и применению ОМП, растет.

4. Подрывные угрозы, связанные с использованием другими странами новых технологий (нано-, кибер- и космических, оружия направленной энергии и т. п.) для нивелирования военного превосходства США. Среди стран, которые могут оспорить американское превосходство, рассматривается прежде всего Китай. К державам, потенциально способным эффективно противодействовать США, относят также Россию и Индию.

Применение ВС США в XXI веке будет иметь такие основные черты:

– тесное взаимодействие на всех уровнях;

– нацеленность на достижение результата;

– формирование единого информационного пространства;

– высокая огневая мощь и точность поражения целей;

– мобильность экспедиционных формирований ВС;

– использование превосходства в космосе;

– возможность применения ядерного оружия.

В ближайшие десятилетия основные усилия в военном строительстве США будут сосредоточены на совершенствовании оснащения ВС и их подготовке к боевому применению без полномасштабного мобилизационного усиления.

Американское руководство, признавая, что ВС США остаются сильнейшими в мире, не исключает появления противников, которые смогут нейтрализовать это превосходство, что подорвет лидирующее положения США в мире. В связи с этим военная мощь США наращивается в рамках «трансформации ВС». Главное внимание уделяется укреплению возможностей по защите страны от асимметричных угроз с использованием превентивных действий, а также развитию и внедрению новых перспективных технологий.

Для реализации концепции «Всеобъемлющего сдерживания» США планируют использовать триаду: 1) наступательный компонент (ядерные и неядерные средства воздушного и космического нападения); 2) оборонительный компонент (единую глобальную систему ПРО/ПВО, перспективную систему противокосмической обороны – ПКО); 3) гибкую инфраструктуру производства, хранения и испытаний ядерного оружия. Для объединения компонентов триады планируется построить единую систему управления, разведки и планирования с использованием передовых информационных технологий.

«БОЛЬШАЯ СТРАТЕГИЯ» КНР

Военные теоретики Китая используют термин «военная доктрина» иначе, чем принято в РФ. Этот термин часто отождествляется с понятиями «стратегия национальной безопасности», «оборонная стратегия». Иногда он распространяется на отдельную область военного дела («ядерная доктрина», «доктрина наступления»). В других случаях этот термин выступает как завуалированное выражение военных целей государства и способов их достижения.

Лучше всего соответствует понятию «стратегия национальной безопасности» китайский термин «да чжаньлюе» (дословно «большая стратегия»). В широком смысле под ним понимается «стратегия использования ресурсов государства для достижения главных национальных целей». Китай имеет собственную систему взглядов на характер военных угроз и способы их парирования, а также на роль ВС в обеспечении национальных интересов.

Как основу для достижения своих военно-политических целей руководство КНР рассматривает концепцию «жизненного пространства и стратегических границ». Эта концепция прямо обосновывает притязания Пекина на создание собственных сфер влияния в АТР и формирование благоприятного для китайцев «жизненного пространства» в пределах «стратегических границ», которые не совпадают с государственными границами КНР. Пекин считает, что стратегические границы должны расширяться по мере роста «комплексной мощи государства». Пекин намерен добиваться выполнения этих задач мирными средствами, реализуя концепцию мягкой силы.

При оценке внешних военных угроз в Пекине учитывают, что роли стран и соотношение сил в мировой политике не остаются постоянными, поэтому следует быть готовыми к любым изменениям международной обстановки, в том числе в неблагоприятном для Китая направлении.

Угрозы национальной безопасности, суверенитету и территориальной целостности КНР подразделяются на «традиционные» и «нетрадиционные».

К числу основных «традиционных» угроз относят:

– нерешенность тайваньской проблемы;

– потенциальную возможность прямой внешней агрессии вследствие территориальных споров между КНР и соседними государствами, а также вовлечение ВС США и Японии в вооруженный конфликт в зоне Тайваньского пролива;

– высокую вероятность решения проблем на Корейском полуострове силовыми методами;

– стремление США к сдерживанию Китая за счет блоковых структур антикитайской направленности;

– распространение ядерного оружия, милитаризацию космического пространства;

– активизацию международного терроризма, религиозного экстремизма и национального сепаратизма.

Как «нетрадиционные» рассматриваются угрозы в информационной, экономической, экологической и гуманитарной областях, угрозы, связанные с борьбой за источники сырья и рынки сбыта, за контроль над ресурсами Мирового океана и стратегическими транспортными коммуникациями.

Если ранее в Пекине относили угрозы международного терроризма, экстремизма и сепаратизма к «нетрадиционным», то сегодня их перевели в разряд «традиционных».

Пекин классифицирует своих противников как «наиболее вероятных» и «потенциальных». К первым относятся США и Япония, при этом считается, что прямое вооруженное столкновение с ними в ближней перспективе возможно лишь при решении тайваньской проблемы силовыми методами. К потенциальным противникам относят Индию и ряд стран АТР (Вьетнам, Малайзия, Филиппины), с которыми имеются территориальные разногласия.

Анализ мировых тенденций с середины 1980-х позволяет китайским стратегам сделать вывод о малой вероятности крупномасштабной войны с участием Китая. Но в ближайшей и среднесрочной перспективе Пекин рассматривает возможность вооруженного конфликта высокой интенсивности против противника, обладающего технологическим превосходством.

Пекин строит свои ВС исходя из ряда концепций – «активной обороны», «ограниченного ядерного контрудара» и «локальных войн».

Концепция «активной обороны» подразумевает экономики и ВС к длительной активной стратегической обороне на заранее подготовленных рубежах с целью изменения соотношения сил в пользу ВС КНР и обеспечения перехода в контрнаступление. Согласно китайской военной терминологии, эта концепция основана на принципе «обороны, самообороны и ответного удара по противнику».

Концепция «ограниченного ядерного контрудара» не опровергает взятого Пекином обязательства не применять ядерного оружия первыми, но предусматривает нанесение ответного ядерного удара по противнику, в намерения которого входит ядерное нападение на Китай.

Развитие ВС КНР в рамках этой концепции осуществляется в соответствии с политикой ядерного сдерживания.

Концепция «локальных войн» позволяет осуществлять строительство современных ВС, способных решать поставленные задачи в вооруженных конфликтах любой интенсивности и против любого противника.

Осуществляя меры по обеспечению обороны страны, Пекин исходит из ряда принципов, общепринятых в мировой практике. Важнейшим из них является система «малого военного представительства и больших мобилизационных возможностей», когда ограниченное производство военной продукции мирного времени служит базой для его интенсивного наращивания в военное время. Производство мирного времени обеспечивает текущие потребности ВС в вооружении, создание новых образцов техники и торговлю оружием на внешнем рынке. Мобилизационные возможности включают полное использование мощностей оборонной и гражданской сферы экономики страны.

Основной упор КНР делает на развитие собственной научно-технической базы по созданию технологий военного и двойного назначения. Поступательное развитие экономики Китая обеспечивает планомерное увеличение оборонных расходов.

ВЫВОДЫ И ОБОБЩЕНИЯ

Руководство США стремится добиться подавляющего военно-технического превосходства не только над потенциальными противниками, но и над своими стратегическими союзниками и партнерами.

Повышение значимости военной силы в достижении целей внешней политики США может стать основной военной угрозой для РФ. Развитие форм и способов применения ВС США свидетельствует об их подготовке к войне с сопоставимыми по военной мощи противниками, в качестве которых рассматриваются Россия и Китай.

Внешнеполитический курс, декларируемый КНР, носит миролюбивый характер, исключает вступление в военные блоки и позволяет обеспечивать военную безопасность и отстаивать территориальную целостность страны. Дальнейшее наращивание военной мощи позволит КНР не только защищать национальные интересы, но и предпринимать попытки решения спорных вопросов силовыми методами.

США и КНР продолжают разработку своих военных доктрин, которые приобретают все более комплексный характер. Сегодня Вашингтон и Пекин уже находятся в состоянии войны: экономической и технологической. В ближайшей перспективе характер и содержание вооруженной борьбы будут в значительной степени определяться американо-китайским противоборством.