Буря мглою небо кроет

Иноземным котам доверия нет – только отечественным. Фото Евгения Никитина

Устал

Вечером в хорошей компании на берегу Черного моря под небольшую закуску я тяжело устал, поэтому когда побрел к себе в номер, то не мог открыть калитку своей гостиницы. Я тыкался в железную ограду, тыкался, но никак не мог понять, как открывается калитка, потому что днем проход всегда свободен. В конце концов я тяжело и громко вздохнул:

– Ох. – И стремительно почувствовал, как могу устать прямо здесь, на улице, на асфальте.

Из будочки вышел охранник и стал через решетку наблюдать, как я пытаюсь открыть калитку.

Я еще раз сказал:

– Ох.

– Бог в помощь, – неожиданно произнес охранник.

Я мог говорить только «ох».

– Вы куда? – сжалился охранник.

– В номер.

– А браслет у вас есть?

Браслет я забыл в номере.

– Нет, но я пишу, – промямлил я.

– С Волошинского фестиваля, что ли, поэт? Ну, зачти чего, – весело сказал охранник.

– Буря мглою небо кроет… – зачем-то я стал читать Пушкина.

– Это Пушкин, – произнес охранник.

– Опять, как в годы золотые… – снова попытался я.

– А это Блок, – усмехнулся охранник. – А свое что-нибудь?

Я стал усиленно вспоминать свои стихи. Стихи я писал в молодости и все забыл. К тому же даже в состоянии усталости я прекрасно понимал, что если и вспомню свои стихи и сейчас их прочту, то охранник меня точно не пустит в номер.

– Я прозу пишу, – грустно сказал я.

– А хотите, я вам свои стихи почитаю? – неожиданно предложил охранник.

Меня шатало, я практически зарыдал:

– Мне в номер надо.

Охранник подумал:

– Ладно, проходи, – и открыл незапертую калитку.

Я побрел домой и вдруг вспомнил строку своего древнего стиха, но он уже не был нужен.

Бродский

В июне на дачу приехала теща Вера Петровна. У меня с Верой Петровной хорошие отношения. Она из Питера, и поэтому мы беседуем о Бродском.

– Кораблик у Александровского сада, – говорит теща и показывает мне на засохшую калину, которую надо спилить.

– Плывет в тоске неизъяснимой, – отвечаю я и сажусь курить под яблоню.

– Помнишь, у наместника сестрица, – продолжает теща и еще раз указывает мне на засохшую калину.

– Не выходи из комнаты, не совершай ошибку, – продолжаю я и курю под яблоней.

– Время покажет – кузькину мать, – настаивает теща.

Я вздыхаю и иду за пилой.

Теща почему-то называет моего кота Феника Мусей. Феник не возражает, потому что теща вместо дорогого сухого корма кормит кота дешевым желе, при запахе которого кот готов стать не только Мусей, но и кошкой.

Теперь все соседи называют моего кота Мусей:

– А ваша Муся залезла к нам в курятник.

– У меня кот Феник.

– А почему она рыжая – Муся?

– Потому что это кот Феник, он по курятникам не лазит.

– Вижу в регалиях убранный труп, – говорит теща, подтверждая, что Муся-Феник не лазит по курятникам.

Муся-Феник теперь лежит у тещи на больных коленях и сочно мурчит. Желе делает свое дело. У Веры Петровны с котом территория любви.

Падение Фейсбука

Попытался вечером зайти в Фейсбук и не смог. Задумался. Видимо, заблокировали. Цукерберг давно следит за мной. Стал думать, за что. В последнее время я писал про кота. Какой он хороший и замечательный, но вчера зачем-то написал, что кот сходил мимо лотка. Этот пост даже перекопировал «Пикабу». Стал думать, могли ли за это заблокировать. Представились американские коты, которые на меня стучат Цукеру. Я всегда не доверял американским котам, я только русским котам доверял. Они любят страну и президента. Погрустил. Написал жене в вотсап, но и вотсап был заблокирован. Видимо, и до жены добрались. Что теперь делать было, непонятно. Жена-то за границей. Что теперь с ней будет без вотсапа? Стало страшно за жену, себя и кота.

Но тут зазвонил вайбер. Мне по вайберу звонят раз в пять лет. Это был Саша Анашкин. Он радостно кричал:

– Ты написал прекрасную книгу, я ее прочел.

– Да, – говорю, – «Сталинский дворик» – отличная книга.

Саша еще долго меня хвалил, а потом произнес:

– Ты хоть знаешь, что Фейсбук рухнул, и вотсап, и Инста?

– Как здорово, как здорово, – обрадовался я, – получается, меня заблокировали не из-за кота.

– Нет, всех заблокировали, – сказал Саша.

– Не из-за моего кота, ты уверен?

– Нет, всех не могли заблокировать из-за твоего кота.

Я положил трубку и обрадовался. А потом и брат позвонил по «телеге», и тетя, и мама. И кот сидел такой довольный. Я ему дал корма.

Симферополь