Ариэл Коэн В США и в странах Западной Европы, а отчасти и в России, на мой взгляд, пока недостаточно осознается, что война с теми террористическими организациями, которые угрожают нам всем сейчас - от Дубровки до Нью-Йорка и от Тель-Авива до Кашмира, - это война, которая не может ограничиваться использованием лишь чисто военных компонентов.
Не хватает идей
В США и в Европе пытаются искать корни терроризма, называя при этом самые разные причины - от бедности до отсутствия надежды. В реальности мы видим, что все эти террористические группировки - это организации религиозно-радикального типа, которым необходимо противопоставить умеренную исламскую идеологию, с одной стороны, и светскую идеологию - с другой. То есть те модели, которые существуют на Западе много сотен лет, которые начинали укореняться и в арабском мире до волны социалистических революций 1960-х годов и которые, кстати, были в значительной мере инспирированы СССР. Сегодня эти, скажем так, либеральные модели, находятся под давлением радикального ислама, который предлагает совершенно другую модель - модель халифата-шариата.
Фактически это представляет собой часть исламского мегапроекта, который сегодня задействован по всему миру, потому что радикальная мусульманская диаспора как суннитского, так и шиитского толка, существующая в самых разных регионах, включая российский Северный Кавказ, получает финансирование из стран Персидского залива, из Саудовской Аравии и из своей же диаспоры.
На идеологическом уровне ничего нового мы сегодня этому не противопоставляем. То, что ранее было задействовано в идеологической борьбе между СССР и Западом - радиовещание, съезды массовых организаций, фестивали молодежи и студентов, - весь этот инструментарий сейчас практически не используется. В прошлом Запад очень эффективно, правда, не всегда организованно, создавал на территории "противника", например, неких лидеров-светочей, таких, как Сахаров и Солженицын, Валенса и Гавел, Бродский и Милош, которые медийно раскручивались и несли в свои общества идеологию, отличавшуюся от официальной. Все эти деятели, кроме Гавела, в разное время получили Нобелевскую премию.
В последние годы некоторые известные деятели в сфере политики и литературы в мусульманских странах тоже были удостоены Нобелевской премии и вокруг них ведется определенная пропагандисткая работа. Но этого крайне недостаточно. Нам противостоит система, в которой миллионы подростков подвергаются промывке мозгов, им с раннего возраста внушается мысль о том, что самая большая ценность - отдать свою жизнь за Аллаха. И что они могут принести свою жизнь в жертву, взорвав себя в Израиле или участвуя в джихаде, например, в Чечне.
Вот в этой области могли бы вместе поработать американские и российские государственные и негосударственные организации, начиная от спецслужб и кончая экспертами в сфере культурны, политологии. К этому процессу можно было бы также подключить специалистов из стран Западной Европы и умеренных деятелей в мусульманском мире.
Нет ощущения угрозы
Складывается такое представление, что не только среди общественности, но и в элите Запада и России нет ощущения существующей угрозы от экспансии экстремизма, нет понимания того, что если опасность сейчас не остановить, то раньше или позже, но в руки террористов попадет оружие массового уничтожения. Если взять в качестве примера недавний взрыв у московского отеля "Националь", то если бы на женщине-террористке был пояс, набитый радиоактивным цезием или ураном, - при взрыве могла бы быть заражена весьма большая территория, неминуемо и многократно возросшая в том случае, если бы эпицентр взрыва находился на несколько десятков метров выше. Словом, угроза от международного терроризма для Вашингтона, Москвы или Парижа очень серьезна и велика.
Но вместо того чтобы, осознав ее, перейти к более широким совместным действиям, на различных международных конференциях продолжаются прежние перепалки, в частности между США и Россией - из-за того, кто кого теснит, например на территории стран СНГ; между Францией и США - об использовании силы в международных отношениях; между Германией и США - о недостаточном финансировании военных бюджетов и т.п. Все это старые темы, обсуждение которых отнюдь не помогает нам бороться с основным противником.
Данная проблема представляет собой одно из направлений сотрудничества России и США или Запада в целом, в котором вне зависимости от результатов, например, парламентских выборов в России или будущих президентских выборов в США мы должны продолжать искать пути для сотрудничества. Ибо угроза радикального ислама - системная, не ограничивается одной "Аль-Каидой". Если завтра вся эта организация, включая бен Ладена, покидает по какой-то причине сей бренный мир, то другие радикальные исламские организации, от Филиппин до Марокко, будут продолжать функционировать, поскольку они, отвергая как умеренные исламские режимы (Иордания, Марокко, Тунис), так и западные режимы, полностью не воспринимают существование Израиля, обвиняют западную цивилизацию во всех тяжких преступлениях - от наркотиков до разврата и будут продолжать борьбу против нее.
Все эти организации прекрасно приспосабливаются к действительности. Стратегическая цель у них, как в свое время у марксистов-ленинцев, не меняется, а тактически они будут приспосабливаться. В Узбекистане у них антикаримовская повестка дня, на Ближнем Востоке - антиизраильская, в Марокко и Иордании - антимонархическая, в Турции вообще непонятно какая, ибо хотя здесь у власти и находится умеренно-исламская партия, но этого для экстремистов все равно недостаточно. В Чечне они всегда будут противиться реальному мирному урегулированию.
Интерес к российским энергоресурсам
Второй важный момент, присутствующий и подлежащий усилению в отношениях США и России, который не зависит от политических результатов, - это интерес Запада в целом и США в частности к российским энергоресурсам и, с другой стороны, необходимость для российских компаний привлекать средства и технологии западных партнеров для собственного развития и для развития наших деловых связей. Здесь можно отметить несколько моментов.
Спрос на нефть растет постоянно. Спрос определяет цену товара на выходе, во-первых, и, во-вторых, уровень риска, который компании могут на себя взять, если им нужны эти ресурсы. Могли бы работать две модели: по типу частичного слияния, как у ТНК и "Бритиш Петролеум", и вторая - в виде соглашения о разделении продукции, закрепленного межправительственным соглашением. Без таких документов в России соглашения о разделе продукции с точки зрения бизнеса не работают. В новой Госдуме, на мой взгляд, пробивать подобные соглашения будет еще труднее.
Опыт последних лет в России показал, что, несмотря на все проблемы, в частном секторе и инвестиции, и уровень развития производства растут быстрее, чем у чисто государственных структур.
Сейчас существует спрос и на сжиженный газ, поэтому очень интересен проект по Штокмановскому месторождению с трубой, которая пошла бы от месторождения, находящегося в Баренцевом море, до Мурманска. Другой очень интересный проект - это прокладка трубопровода Западная Сибирь-Мурманск, который мог бы построить либо консорциум частных компаний, либо "Транснефть", либо могла быть какая-то комбинация между этими двумя вариантами.
Еще один весьма перспективный проект в развитии сотрудничества России и Запада - это нефтепровод из Восточной Сибири до Находки, в котором заинтересованы США, Япония, Южная Корея и ряд других стран ЮВА.
Поскольку все эти перспективные проекты потребуют десятки миллиардов долларов, то возникает поле для очень широкого сотрудничества между энергетическими отраслями США и России. Нельзя забывать и о потребности все более растущих, достигающих, по прогнозам, астрономических величин инвестиций в российскую инфраструктуру, сохраняющуюся практически в неизменном виде с советских времен и все более дряхлеющую.
Правда, здесь существуют проблемы в уровне финансирования, ибо отдача вложений в инфраструктурные проекты гораздо более медленная, чем, допустим, отдача от реализации проектов в сфере высоких технологий, а также в более низком уровне рентабельности. Американские финансовые институты могли бы во всем этом участвовать, подтверждая тем самым, что поле для сотрудничества США и России практически неизмеримо. Для всего этого, кроме прочего, должны существовать: а) соответствующая юридическая база; б) правоприменение. В России с последним возникают вопросы.
Ограничители сотрудничества
Ограничители в сотрудничестве США и России существуют как геополитические, так и экономико-юридические. К первым относятся заявления типа недавнего, сделанного Дмитрием Рогозиным, - о том, что российское государство должно защищать всех людей, имеющих отношение к русской культуре и даже к "русской цивилизации". Получается, что в таком случае Израиль должен вступить в СНГ, а Россия должна заявить претензии на защиту обитателей Брайтон-Бич. Это нонсенс. Я очень боюсь перекройки границ. Особенно в Европе заявления такого типа - а Дмитрий Рогозин не говорит сейчас только о защите русских или русскоязычных, а придумывает новые, еще более обширные понятия, не прописанные в международном праве, - могут спровоцировать очень резкую реакцию.
Возвращаясь к развитию экономических отношений между США и Россией, которое способствовало бы, кроме прочего, более полной интеграции России в международную экономику, хочу добавить, что необходимо, чтобы право собственности в России - и для местных, и для зарубежных инвесторов - не являлось пустым звуком. События вокруг компании ЮКОС уже послали достаточно настораживающий сигнал инвесторам, что проявилось, в частности, в немалом оттоке капиталов из России в третьем квартале этого года. А если наезды на финансово-экономические группы продолжатся и в дальнейшем, то поток внешних инвестиций может остановиться вообще, произойдет дальнейший отток средств из самой России - и тем самым поставленная руководством страны цель удвоения ВВП вряд ли окажется осуществимой.
Этого ли хочет Кремль? Этого ли хочет президент Путин? Безусловно, для США важно видеть в России экономически развивающегося и более мощного партнера, а также рынок для американских товаров и услуг. И высокие темпы развития российского ТЭКа тоже отвечают задачам американской экономики.
Так что сегодня американо-российские отношения находятся на очередном распутье. Очень многое в их дальнейшем развитии будет зависеть от анализа ситуации и от выбора стратегического направления, а также от тех людей, которые будут за это отвечать после нового избирательного цикла в России.
