Эдвард Лутвак
В обстановке враждебности присутствие американских войск может только подорвать легитимность любого правительства, поддерживаемого США.
Фото Reuters
С учетом всего того, что произошло в Ираке, наилучшей стратегией для Соединенных Штатов является уход из страны. Уход потребует тщательного планирования и в то же время должного обеспечения карательных ударов в случае любых попыток атаковать уходящие войска. Но вывод войск потребует прежде всего интенсивных дипломатических усилий по подготовке и проведению параллельных переговоров с несколькими сторонами в самом Ираке и за его пределами. США не могут выступать с угрозами развязать анархию в Ираке с тем, чтобы добиться уступок от других, они также не могут делать явно противоречащие друг другу обещания о будущем страны разным сторонам. Но как только США объявят о твердом обязательстве вывести войска, расчеты других сторон изменятся. В противоположность обычной последовательности событий влияние США будет усилено после ухода, и Вашингтону, весьма возможно, удастся заложить основы для определенной стабильности в Ираке.
Если бы было возможно с помощью более длительной оккупации действительно превратить Ирак в успешное демократическое государство, как это произошло с Германией и Японией после 1945 года, тогда, конечно, любой уход из этой страны был бы большой ошибкой. Однако в тех странах ко времени прихода американских оккупационных войск население уже полностью отошло от идеологии насилия и стало охотно сотрудничать с оккупантами в деле создания демократических институтов. К сожалению, из-за враждебности населения в Ираке прецеденты, которые приходят на ум, сильно отличаются от вышеупомянутых.
Как шиитское, так и суннитское духовенство проповедует, что американцы и их в основном «христианские» союзники находятся в Ираке не только для того, чтобы расхищать нефть, но и для того, чтобы уничтожить ислам. Огромное большинство иракцев, усердно посещающих мечети и являющихся в лучшем случае полуграмотными, верят своим религиозным лидерам. Самое прямое и наглядное отражение таких настроений – нападения на оккупантов и сотрудничающих с ними иракцев, пособничество и подстрекательство к осуществлению таких нападений и ликование стихийно собирающейся толпы по этому поводу. Когда жертвами оказываются иракские полицейские или солдаты национальной гвардии, то случайные свидетели, члены семей жертв и местные имамы автоматически обвиняют американцев в совершении этих терактов. При этом не дается никакого объяснения, почему же американцы заинтересованы в убийстве иракцев, которых они сами набирают на службу, обучают, платят зарплату.
Очевидный факт заключается в том, что в Ираке нет достаточного числа убежденных демократов для поддержания демократических институтов. Среди шиитского большинства есть деятели космополитических взглядов, но до сих пор большинство шиитов всевозможными способами выражало желание иметь во главе страны духовных лидеров. Духовенство, в свою очередь, отвергает возможность существования такого избранного органа, который бы осуществлял законодательную деятельность свободно, без надзора с их стороны. Суннитско-арабское меньшинство играет главенствующую роль в Ираке со времени образования там государства, и их лидеры последовательно отвергают демократию в принципе, так как они не хотят согласиться с подчиненным положением. Что же касается курдов, они весьма успешно управляют своими фактически отдельными автономиями, и показательно, что они даже и не пытались проводить свои выборы, предпочитая преданность клану и племени индивидуализму представительной демократии.
Соответственно, хотя какие-то выборы и будут проведены в срок, маловероятно, что в результате их возникнет действующее представительное собрание, не говоря уж об эффективном, сплоченном правительстве демократического характера. Получается, что США подрывают свою военную мощь, дипломатическое влияние и истощают свои материальные ресурсы для достижения достойной, но нереалистичной цели.
Однако из Ирака нельзя просто эвакуироваться, а его только что образованное правительство бросить на произвол судьбы, так сказать, наедине с осмелевшими баасистами, жаждущими реванша суннитами, иракскими и иностранными исламистами, а также шиитской милицией, оставшейся вне правительственных структур. В такой обстановке правительство со своими недавно образованными силами безопасности, лояльность которых сомнительна, вряд ли удержится у власти. А те силы, которые победят, вряд ли сумеют разделить страну между собой мирным путем. Почти наверняка начнется гражданская война в той или иной форме. Ирак, в котором будет царить анархия, будет угрожать стабильности соседних государств и даст повод для вмешательства с их стороны, что может даже перерасти в прямое вторжение Ирана, Турции или обеих стран. Таким образом будет положено начало новым фазам сопротивления, репрессий и насилия.
Пока иракцы самых разных убеждений и вероисповеданий полагают, что у США нет намерения уходить из их страны, они могут нападать на американские подразделения, чтобы выразить свои национальные или мусульманские чувства, не думая о том, что их ждет в Ираке после ухода американцев. Вот почему шиитская милиция Муктада ас-Садра чувствовала себя вправе нападать на американцев, которые в других местах воевали с суннитами, и вот почему действия шиитской милиции получили одобрение духовенства и шиитского населения в целом. Но при перспективе неизбежного вывода американских войск шиитскому духовенству и его сторонникам придется столкнуться со столь же неминуемой угрозой со стороны повстанцев из числа баасистов и суннитов – единственных иракцев, имеющих опыт боевых действий в недавнем прошлом и менее всего склонных принять шиитское религиозное правление.
Готовясь к выводу войск, США могли бы добиться того, что было невозможно достичь оккупацией, – активной поддержки тех, кто больше всего выиграет в этой ситуации – шиитов. Вашингтону нужно от них полного прекращения боевых действий против коалиции, полномасштабного сотрудничества с переходным правительством в проведении выборов и прекращения поддержки в любых формах других участников сопротивления.
У Ирана есть немало оснований опасаться анархии в Ираке. Она угрожала бы не только стабильности Ирана, но и его территориальной целостности. Хаос в Ираке может разжечь религиозно-общинные настроения в Иране (особенно среди курдов и арабов). Ирак, в котором воцарится анархия, стал бы базой для иранских диссидентов и изгнанников – и это в то время, когда теократический режим в Иране, безусловно, слабее, чем раньше: политическая база режима ощутимо ослабла, его революционный и религиозный авторитет остался в отдаленном прошлом, а его нахождение у власти все больше зиждется на голой силе, и режим знает это.
Как только США пообещают уйти из Ирака, осторожный диалог с правителями Ирана может оказаться результативным. Вашингтону не нужно будет требовать от иранцев многого: лишь прекращения подрывной деятельности, контрабанды оружием, враждебной пропаганды и проникновения боевиков из «Хезболлах» в Ирак.
Турция, как давнишний союзник, относится к совсем иной категории. Воспрепятствовав вторжению в Ирак вначале, Турция стала помогать оккупационному режиму по многим важным направлениям, но все-таки сделала меньше, чем могла бы. Причина этого в том, что политика Турции в необычайно большой степени сосредоточена на усилении роли туркменского меньшинства в Ираке; за этим стоит отнюдь не туманная этническая солидарность, а желание ослабить иракских курдов. Иракские туркмены компактно проживают в городе Киркуке и вокруг него, а владение этим городом обеспечивает контроль над значительной частью нефтедобывающих мощностей Ирака. Предоставляя военную помощь туркменам, турецкое правительство тем самым помогает антикурдской коалиции в Киркуке, в которую входят сунниты, активно воюющие с американцами. Все это равнозначно косвенным действиям против США.
При уходе США можно и следовало бы начать переговоры, чтобы выяснить, на какие взаимные уступки могли бы пойти Анкара и Вашингтон, дабы гарантировать, что вывод американских войск будет отвечать интересам Турции в то время, как турки перестанут провоцировать беспорядки в Иракском Курдистане.
Даже Кувейт, чье существование полностью зависит от военной силы США, мало что делает сейчас для помощи оккупационному режиму и переходному иракскому правительству. Серьезная помощь, которую Кувейт вполне мог бы предоставить, позволила бы переходному правительству укрепить свою власть и помочь правительству, которое будет сформировано после выборов, урегулировать разногласия и противостоять нападениям, которые будут предприняты против него. Говоря о предоставлении Кувейтом помощи, вполне уместно напомнить, что, если Соединенные Штаты не смогут вывести войска надлежащим образом, кувейтцы окажутся на 10 000 миль ближе американцев к анархии.
Что же касается режима Саудовской Аравии, то примером его явно двусмысленной позиции может служить сделанное им в июле 2003 г. предложение о создании контингента «исламских» войск для помощи в защите Ирака. Оказалось, что войска, о которых идет речь, будут вовсе не саудовскими; другими словами, саудовцы обещали отправить войска других мусульманских стран, названия которых не уточнялись, и эти воображаемые войска предполагалось отправить в Ирак при условии, что будет выведен равный по численности американский контингент. Если же судить по делам, а не пустым заявлениям, саудовцы, в общем, не пытались усугубить трудности американцев в Ираке, но и пользы от них особенно тоже не было. Саудовцы, как и кувейтцы, благодаря своим баснословным доходам от нефти могли бы предоставить весьма существенную помощь иракскому правительству как до выборов, так и после. Но Эр-Рияд мог бы сделать еще больше. Все факты указывают на то, что из Саудовской Аравии в Ирак проникает добровольцев больше, чем из любой другой страны. Саудовцы также могли бы приложить больше усилий, чтобы ограничить приток денег от саудовских сторонников джихада и постараться не допускать религиозных указов, санкционирующих убийство американцев в Ираке.
Если в Ираке воцарится анархия, то Ирак будет представлять угрозу для и без того хрупкой безопасности саудовского режима не в последнюю очередь тем, что будет предоставлять противникам режима базы и предлагать Ирану плацдарм для экспансии. Поэтому и на этом направлении хорошо спланированные переговоры о возможностях вывода американских войск могли бы открыть пути для значительного улучшения ситуации.
Наконец, режим Сирии также можно было бы вовлечь в диалог, в ходе которого США представляют два сценария. Первый – это хорошо подготовленный уход из страны, осуществляемый при значительной поддержке сил в самом Ираке и вне его, в результате которого страна остается с функционирующим правительством. Второй вариант – то же самое плюс карательные действия против Сирии, если она попытается саботировать такой план действий, а их намного легче осуществить, коль скоро американские силы уже не связаны Ираком. При всех своих антиамериканских заявлениях сирийское руководство вряд ли пойдет на конфронтацию, особенно когда от него требуется так немного: закрыть сирийско-иракскую границу для экстремистов и прекратить деятельность организации «Хезболлах» в Ираке.
Даже если переговоры не приведут к желаемым результатам, уход все-таки должен состояться. В обстановке ожесточенной враждебности мусульман к присутствию американских войск их дальнейшее крупномасштабное присутствие может только подорвать легитимность любого правительства, поддерживаемого США. Шансы на выживание демократии будут значительно выше, если панарабские националисты, исламисты и те, кто вмешивается в дела Ирака извне, будут нейтрализованы дипломатическими методами и выводом войск.
═
Вашингтон
Дарья Гармоненко 
