Георгий Ситнянский 27 февраля в Киргизии пройдут парламентские выборы. Сейчас аналитики взвешивают шансы этой центральноазиатской страны превратиться в очередную арену жесткого противостояния власти и оппозиции. По мнению большинства экспертов, предсказать, насколько острая развернется борьба, довольно сложно. Но логика внутренних процессов в Киргизии говорит о равных шансах как за то, что революция будет, так и за то, что ее может и не быть.
При этом многое зависит от того, как будет развиваться ситуация на постсоветском пространстве в целом. Прежде всего речь идет об Украине, поскольку модель «оранжевой революции» все еще остается привлекательной для соседей по СНГ.
Но гораздо больше судьба Киргизии зависит от дальнейшего развития ситуации в России. Сумеет ли наша власть (и в целом общество) извлечь хоть какие-то уроки из украинского провала? Речь идет даже не об ошибках в столь откровенном навязывании соседу «нужного» кандидата (в конце концов многие силы на Западе, поддерживавшие Ющенко, вели себя не лучше), а о куда более важных, фундаментальных вещах.
Во-первых, Россия до сих пор так и не предложила бывшим собратьям по СССР собственной геополитической концепции. Речь всегда шла лишь о поддержке в мало-мальски приличном состоянии «тени империи» под названием СНГ. При этом начисто забывалось, что советская империя потому и рухнула, что состояла из слишком разнородных составляющих. Как совместить в одном государстве, например, Прибалтику и Среднюю Азию? Поэтому оптимальным представлялся и представляется вариант интеграции пяти так называемых евразийских государств – близкого друг другу славянско-степного единства России, Украины, Белоруссии, Казахстана и Киргизии.
Правда, с самого начала было ясно, что любая интеграция под эгидой России может быть только добровольной. К тому же Россия должна иметь нечто притягательное. И не только иметь, но и предложить бывшим советским республикам.
И это нечто у нее было. По крайней мере еще год назад наша страна была самой демократической и наиболее «продвинутой» в области либерализма и соблюдения прав человека среди стран СНГ. И применительно к Центральной Азии можно сказать, что чем более пророссийскую позицию занимает страна, чем лояльнее она к своим русскоязычным гражданам, тем более продвинута в области либерализма, демократии и рыночных реформ. Кстати, первое место по обоим показателям занимает именно Киргизия.
Многие эксперты, констатируя этот факт, говорили, что Россия должна бороться на постсоветском пространстве не за права русскоязычного населения, а за права человека вообще. Так, еще весной 2000 года к этому призывал бывший премьер Казахстана Акежан Кажегельдин, летом 2004-го примерно то же повторил председатель комитета по международным делам Госдумы РФ Константин Косачев. Объективно это все равно на 80% была бы борьба за права русскоязычных, но такой подход не настраивал бы против России коренное население других стран СНГ, скорее наоборот. Россия до сих пор так ничего и не смогла противопоставить западной концепции демократии и прав человека.
А начиная примерно с зимы 2003–2004-го и особенно с осени прошлого года сама Россия начала откат от достигнутого уровня демократии. Преследование и закрытие оппозиционных телеканалов, арест Ходорковского, осмелившегося «сунуться в политику», отказ от прямых выборов губернаторов, ужесточение закона о думских выборах (по сути, призванного превратить российский парламент в клуб лояльных власти политических сил) – вот лишь самые заметные шаги в этом направлении.
Конечно, популярности России за ее пределами это добавить не могло. Возможно даже, если бы Россия к осени 2004-го была столь же свободной страной, как годом раньше, то Украина выбрала Януковича или любого другого политика, которого сочла бы нужным поддержать Россия. И Запад не очень возражал бы. Как писали СМИ, Ющенко поддерживала в основном украинская диаспора в США, Канаде и Европе вкупе с враждебными Путину российскими олигархами. Именно эти силы требовали от лидеров Запада давления на Россию и на администрацию Кучмы (которое, кстати, было гораздо слабее, чем им хотелось бы).
Кроме того, отсутствие конструктивной критики сыграло с российской властью злую шутку. Организаторы предвыборной кампании Януковича решили, что все, что гладко проходило в России, пройдет и на постсоветском пространстве.
Более того, еще раньше, примерно за год до последних выборов в Думу, значительная часть российского истеблишмента начала как будто сознательно портить имидж нашей страны в глазах мирового сообщества. Одно за другим посыпались предложения о восстановлении памятника Дзержинскому, о переименовании Волгограда в Сталинград, вообще о том, какие мы сталинисты и как ждем не дождемся очередного тирана на свою шею. До сих пор никто не задался вопросом: почему почти из десятка опросов об оценке россиянами личности Сталина «гулять» по страницам печати пошли данные только двух из них с самыми высокими цифрами положительных оценок деятельности «вождя народов» – 53 и 37%? Бесконечные рассуждения о том, как вредна для России демократия и как полезно самодержавие и авторитаризм, у всех тоже на слуху.
Россия, если она не хочет повторения «розовых» и «оранжевых» революций на постсоветском пространстве с явной антироссийской направленностью, в том числе и в Киргизии, должна сделать правильные выводы. Хочется верить, что, во-первых, еще не поздно, а во-вторых – у власти хватит на такой шаг политической мудрости.
