Борис Навасардян
Положение карабахцев, когда их естественные права Баку называет нарушением норм международного права, абсурдно.
Фото Наталии Преображенской (НГ-фото)
То, чем вынуждены заниматься большую часть своего рабочего времени сопредседатели Минской группы (МГ) ОБСЕ по карабахскому урегулированию, специалисты по паблик рилейшнс называют «управление ожиданиями». Ожидания эти сильно разнятся: в Баку – одни, в Ереване – другие, в Степанакерте – третьи, в Вене – четвертые┘
На вопросы как азербайджанской, так и армянской общественности время от времени надо что-то отвечать, а поскольку избежать вольных трактовок прессы невозможно, Мэтью Брайзе, Юрию Мерзлякову и Бернару Фассье то и дело приходится опровергать в Баку то, что они якобы (а иногда на самом деле) говорили в Ереване, и наоборот. Одним словом, лавирование здесь требует значительных навыков даже не дипломатии, а PR.
Гораздо легче управлять ожиданиями международной общественности: организация встречи между президентами двух стран во время саммита СНГ в Санкт-Петербурге – уже позитивный результат, оправдавший занятость сопредседателей в течение последних месяцев.
Между тем PR-сторона урегулирования имеет сегодня мало общего с реальным политическим процессом. В конце 2006 года президент Роберт Кочарян однозначно дал понять, что вхождение Армении в очередной двухлетний цикл общенациональных (парламентских и президентских) выборов несовместимо с активной фазой переговоров.
Во время недавней встречи с сопредседателями МГ глава Нагорного Карабаха Аркадий Гукасян не менее однозначно подвел черту под форматом переговоров Ереван–Баку, отметив, что они исчерпали себя и без подключения Степанакерта прогресса не будет. С учетом нежелания Азербайджана рассматривать Нагорный Карабах в качестве третьей стороны переговоров «консультации», как предпочитают называть переговоры в рамках Минской группы некоторые наблюдатели, рискуют зайти в тупик.
В повестке состоявшихся месяц назад парламентских выборов в Армении карабахский вопрос занимал весьма скромное место. Исследование ведущих армянских газет непосредственно перед выборами и после них показало, что лишь 5–10% публикаций по разным аспектам карабахской проблематики так или иначе затрагивали позиции партий. Это ли не свидетельство, что очередной всплеск оптимизма посредников в контексте санкт-петербургской встречи азербайджанского и армянского президентов сугубо из сферы паблик рилейшнс?
В азербайджанских СМИ и риторике политиков Нагорный Карабах занимает традиционно большее место. Оно и понятно: отношение к ситуации, сложившейся к моменту установления режима прекращения огня в мае 1994-го, здесь менее терпимое, чем в Армении. Дополнительный импульс освещению этой темы придало предложение российского лидера Владимира Путина о совместной с американцами эксплуатации Габалинской радиолокационной станции. В Баку вдохновлены перспективой увидеть таких важных мировых игроков, как США и РФ, за переговорным столом с «азербайджанским меню» в виде РЛС. Стратегические преимущества Азербайджана в споре с Арменией могут получить подкрепление благодаря самому факту обсуждения российской инициативы, независимо от того, договорятся Москва и Вашингтон или нет.
Как бы то ни было, и в Азербайджане предвыборный период практически исключает решительные шаги по урегулированию карабахского конфликта. Президентские выборы здесь состоятся в 2008 году, через несколько месяцев после армянских, соответственно «окно» для достижения соглашений, закрывшееся в начале 2007-го, накануне парламентских выборов в Армении, вновь откроется не раньше 2009 года.
Зачем же тогда Роберт Кочарян и его азербайджанский коллега Ильхам Алиев позволили себя уговорить и продолжили во время саммита СНГ серию безрезультатных бесед, которые явно не доставляют им удовольствия? Все очень просто – приличия требуют время от времени подыгрывать сопредседателям, оказывая знаки уважения представляемым ими странам и ОБСЕ.
При всем скепсисе в отношении усилий сопредседателей Минской группы нельзя не оценить профессионализм, с которым они модерируют диалог сторон, всячески демонстрирующих свою незаинтересованность в общении и готовность хлопнуть дверью в любой момент. В актив посредников следует занести реалистически очерченный ими круг собственных задач и функций.
В первую очередь это поддержание режима мирных переговоров, являющегося какой-никакой, но альтернативой неконтролируемой конфронтации. Вместе с тем неготовность сторон конфликта пользоваться плодами переговорного процесса создает угрозу дискредитации последнего. По мере приближения к завершению работы над очередными предложениями по урегулированию в Баку, Ереване и Степанакерте, как правило, активизируются соответственно антиармянские и антиазербайджанские настроения, нарастает протест против компромиссов, и создается впечатление, что с каждым раундом стороны оказываются от соглашения дальше, чем прежде. Так, после встречи президентов Армении и Азербайджана в Ки-Уэсте в 2001 году, которая могла стать, но не стала новым «кэмп-дэвидом», начались процессы, приведшее сегодня к «ледниковому периоду» в отношениях между сторонами.
Именно поэтому наряду с модерацией переговоров и разработкой моделей урегулирования посредники сосредоточили внимание на «управлении ожиданиями». На данном этапе оно стало фактически доминирующим компонентом в деятельности сопредседателей. Благодаря ему в 2006 году удалось спасти от провала очередной проект рамочного соглашения и выиграть время для дальнейшей работы над усовершенствованием документа.
В течение всех последних лет посредники старались сблизить позиции армян и азербайджанцев. Вначале это напоминало попытку соединить листы бумаги с произвольно изорванными краями. Постепенно профили разреза становились все более совместимыми. Окончательному соединению продолжают мешать, можно сказать, некоторые шероховатости. Устранить их должны сами стороны конфликта, но для нахождения компромиссов они должны уяснить для себя и принять во внимание опасения, озабоченности оппонента. Обеспечение площадки и атмосферы для столь деликатного процесса – еще одна важная функция посредников.
Несмотря на конфиденциальность переговоров, проблемы, вызывающие наиболее жаркие дискуссии, хорошо известны. Самый болезненный вопрос – статус Нагорного Карабаха. Если отсечь радикальные подходы сторон и абстрактные требования о признании территориальной целостности или права на самоопределение, останутся вполне легитимные озабоченности. Армянам недостаточно знать, что статус будет определен на заключительном этапе урегулирования, им важно иметь представление, как это будет происходить. Азербайджанцев не может устроить, чтобы их государство и их карабахская община были безучастными к определению судьбы Нагорного Карабаха. Совмещение этих двух позиций возможно только в случае выполнения ряда условий.
Прежде всего это гарантии неприменения силы. Когда одна из сторон оставляет за собой право возобновить войну, если ее не устроит ход переговоров, более того, демонстрирует всем милитаристский настрой, это делает ее не способной к компромиссам. Зачем что-либо уступать, если существует перспектива получить максимум из возможного?
Есть, правда, и обратная логика: если невозобновление войны гарантировано, к поиску компромиссов не склонна уже сторона, которую устраивает статус-кво. Поэтому для сохранения «баланса стимулов» она должна заплатить за мирное соглашение чем-то существенным: в нашем случае освободить часть контролируемых ею территорий, которые рассматриваются в качестве оборонительного буфера. Такой подход вписывается в формулу «территории в обмен на безопасность».
Вместе с тем постановка вопроса об одновременном и безоговорочном освобождении всех семи районов свидетельствуют о том, что ее авторы не осознают серьезности и сложности процесса урегулирования. Эти территории подразделяются в силу географических, стратегических и других характеристик на несколько категорий и требуют дифференцированного подхода.
Учитывая, что статус Нагорного Карабаха не может быть определен на начальных этапах урегулирования, необходимым элементом становится международно признанный временный статус Нагорного Карабаха с оговоренным сроком. Нынешнее «непризнанное» положение карабахцев, когда их естественное право передвигаться, смотреть телевизор, осуществлять банковские операции, ходить на концерты и играть в футбол расценивается Азербайджаном как нарушение норм международного права, абсурдно. Хотя с чисто формальной точки зрения с Баку трудно спорить. Без преодоления такого положения на нормальное течение процесса урегулирования рассчитывать трудно. Тем более что мировой опыт свидетельствует о том, что маргинализация территорий, стремящихся к сецессии, только усугубляет проблему.
Посредники предлагают решить будущее Нагорного Карабаха путем референдума. При существующем характере взаимоотношений азербайджанцев и армян альтернативой ему могут служить бесконечные переговоры, замораживание конфликта на неопределенное время и с неопределенным исходом либо война. Рассматривая перспективу референдума, все стороны должны согласиться с рядом непреложных принципов. Прежде всего статус Нагорного Карабаха можно определить, только когда меры по укреплению доверия и гарантии безопасности на предшествующих референдуму этапах дадут результаты.
Кроме того, Азербайджану необходимо осознать: пойдя на масштабную войну против армянского населения, применив оружие массового уничтожения и бомбардировки с воздуха, объявив представителей Нагорного Карабаха террористами, военными преступниками, не оставив тем самым никаких сомнений, что от бакинских властей армянам ничего, кроме репрессий, ожидать не следует, – он не может единолично определять судьбу Нагорного Карабаха. Отрицая идею референдума, Азербайджан словно расписывается в том, что не способен предложить приемлемое будущее людям, которых считает своими гражданами. Между тем известны исторические периоды, когда именно Баку ассоциировался у карабахских армян с понятием «центр», возможностями экономических связей, культурного развития, образовательного и карьерного роста.
В свою очередь, Армении необходимо понять: между практическим началом процесса урегулирования и референдумом должно пройти время, достаточное, чтобы Азербайджан мог использовать шанс стать привлекательным для армян Нагорного Карабаха. При этом Баку должен иметь прямые контакты с населением НК. Действие временного статуса и подготовка к референдуму могут растянуться на 12–15 лет.
Наконец, Нагорный Карабах должен признать, что в период действия временного статуса в непризнанной республике должны быть созданы условия для возвращения азербайджанских беженцев, и воля азербайджанцев, проживавших в НКАО до начала конфликта, должна быть учтена при определении статуса. Не исключено, что даже при создании необходимых условий часть беженцев не пожелает или не успеет вернуться. В таком случае голоса неучаствующих азербайджанцев могут быть засчитаны – в соответствии с уже применявшейся международной практикой – как поданные за Нагорный Карабах в составе Азербайджана.
Выше приведен далеко не полный набор шагов по урегулированию. Каждый из них, естественно, предполагает дальнейшую конкретизацию. Процесс урегулирования связан с необходимостью преодоления и целого комплекса проблем правового характера. Международные посредники и местные эксперты способны предложить специфические решения по большинству деталей урегулирования, но это приобретет смысл только при запуске конструктивного переговорного процесса на базе рамочных соглашений. Пока же посредникам остается «управлять ожиданиями».
Ереван
