Гарет Стэнсфилд
Междоусобная вражда несет в себе самую большую угрозу социальной сплоченности.
Фото Reuters
Для будущего Ирака настает критическое время. Ситуация в стране продолжает ухудшаться. И дело не только в количестве взрывающихся бомб и числе трупов, которые находят на улицах. Речь идет о самой природе насилия, жестокости внутрииракского насилия. Междоусобная вражда, вероятно, несет в себе самую большую угрозу социальной сплоченности, опираясь на которую можно строить будущее.
Аналитический провал
Четыре года, прошедшие со времени свержения режима Саддама, оказались крайне неблагополучными для многонациональных сил в Ираке и новых иракских властей. Переход от диктатуры к демократии буксует, а насилие всех мастей, похоже, будет только усиливаться. Можно поспорить, что Ирак оказался на пороге превращения в несостоявшееся государство с очевидными перспективами к разрушению и фрагментации.
Правительства США и Великобритании и остальное международное сообщество никак не могут адекватно проанализировать ситуацию в Ираке, особенно это относится к политическим и социальным структурам страны. Этот аналитический провал повлек за собой применение стратегий, которые предлагают идеальные картинки того, каким должен стать Ирак, но они часто не отражают реального положения на месте.
Необходимо обратиться к иным стратегиям, опирающимся на следующие реалии.
1. Социальное полотно Ирака разодрано.
2. В стране идет не одна гражданская война, не одно восстание, а несколько гражданских войн между различными общинами и организациями. Целый ряд игроков пытаются подорвать, свергнуть и взять под контроль иракское правительство.
3. В стране существует сразу несколько националистических движений. Как такового единого «иракского национализма» нет. Государство раскололось на регионы, где доминируют конфессиональные, этнические и племенные политические группировки, которые черпают силы из контроля над неформальными местными экономиками.
4. «Аль-Каида» реально присутствует в Ираке – в основных городах в центре и на севере страны, в том числе в Багдаде, Киркуке и Мосуле. Хотя ее деятельности пытаются препятствовать местные силы, было бы ошибкой преувеличивать способность племенных групп и других повстанцев остановить операции «Аль-Каиды», набирающие обороты в Ираке.
5. У региональных держав есть больше возможностей повлиять на ситуацию в Ираке, чем у США или Великобритании. Это обусловлено историческим наследием социального взаимодействия и религиозной принадлежностью, существующих независимо от современных государственных границ.
6. Иракское правительство не способно править равномерно и эффективно во всей стране. На огромных пространствах оно не может руководить социальной, экономической и политической жизнью. В лучшем случае оно лишь один из «государственных» игроков, действующих в стране.
7. Безопасность в Ираке это дело не месяцев, а многих лет. Если многонациональные силы уйдут, зарождающиеся службы безопасности не смогут справиться с нынешним уровнем беспорядков.
Можно предположить, что события следующего года определят направление, в котором будет развиваться Ирак, более чем что-либо с момента вторжения в 2003 году. 2007 и 2008 годы будут крайне важными, потому что именно в этот период, как ожидается, будут решаться большинство дестабилизирующих вопросов. Это федерализм, распределение нефти и спорные территории.
При планировании будущей политики необходимо следующее. 1. Обеспечить значимое присутствие суннитов в политическом процессе, который должен восприниматься как легитимный не связанными с «Аль-Каидой» группами суннитских повстанцев. 2. Признать важность широкого народного движения под руководством Муктады ас-Садра. Атаки на его сторонников вызывают больше проблем, чем решают. 3. Воспринимать существование Курдского региона как благо, а не аномалию. Требования курдов о большей автономии необходимо публично признать легитимными.
Привлечь суннитов, не забывать про ас-Садра
Маловероятно, что суннитские повстанцы свергнут возглавляемое шиитами правительство. Ряд известных суннитских лидеров – как религиозных, так и светских – это четко признают. Кроме того, внутри суннитского повстанческого движения есть разделение между местными исламистами и сторонниками «Аль-Каиды», исламистами и баасистами. Это дает возможность осуществить стратегию, согласно которой необходимо договориться с теми повстанцами-суннитами, которые противятся появлению исламского государства Ирак, как того хочет «Аль-Каида», и которые боятся активизации сопротивления шиитов в ответ на непрекращающиеся атаки суннитов.
Цена вовлечения суннитов в политический процесс будет включать сделки по Конституции, в том числе пересмотр понятия федерализма и механизмов распределения нефтяного богатства. В то время как курды (и, возможно, некоторые шииты) не позволят внести фундаментальные изменения в статьи о федеральной организации государства, есть возможность договориться о распределении доходов от реализации нефти в суннитских областях.
Еще одна угроза иракской безопасности – радикализация движения шиитов ас-Садра. Если США и Британия хотят, чтобы шииты, несмотря на разрушительные атаки, оставались умеренными, движение ас-Садра надо признать ключевым и прочным элементом иракского политического ландшафта и глубже вовлекать его в политический процесс.
Поддержать курдов
Третий из конфликтных факторов связан с организацией государства и владением территорией. Особенно важна здесь ситуация с курдами, которые хотят формально закрепить существование Курдистана на севере страны. В прошлом курдов называли слабыми в политическом и военном планах. Но времена изменились: теперь очевидно, что, если Ираку суждено выжить, он должен стать федеративным государством. Причина проста: иного мирного способа сохранить Курдистан в составе Ирака не существует.
Иран, Саудовская Аравия и Турция
Следует отметить, что продолжение нестабильности в Ираке необязательно противоречит интересам трех его основных соседей. У каждой их этих стран – Ирана, Саудовской Аравии и Турции – есть свои причины желать сохранения статус-кво в Ираке.
Иран. С геополитической точки зрения Тегерана Ирак – это его «задний двор». Сейчас он стал театром, где Иран может сражаться с США, хотя и не в открытом бою. С момента окончания ирано-иракской войны Иран пытается стать гегемоном в регионе. А на его пути стоят США и арабские страны Персидского залива.
Тегеран может использовать ситуацию в Ираке, чтобы ослабить решимость США (или по крайней мере американского общественного мнения) атаковать непосредственно Иран.
Саудовская Аравия. В 2007 году вероятность того, что на Ближнем Востоке вспыхнет суннитско-шиитская война, невелика. Однако очевидно: арабские суннитские государства озабочены тем, что Ирак – бывший бастион арабского национализма – сейчас оказался в руках шиитов, а самым влиятельным иностранным государством в Ираке стал Иран.
В богатых нефтью областях саудовской провинции Хаса среди населения преобладают шииты. И хотя местное руководство заявляет о лояльности саудовскому государству, шииты в провинции связаны племенными узами с шиитами южного Ирака, большинство признают великого аятоллу Али ас-Систани (перса) образцом для духовного подражания.
Перспективы победы шиитов в Ираке над суннитскими согражданами и раскола этой страны на курдское, суннитское и шиитское государства очень беспокоят саудовское руководство.
Турция. Политикой Анкары на иракском направлении руководит необходимость предотвратить распад Ирака и появление курдского государства. Турецкое военное руководство, имеющее фундаментальное значение в политической жизни страны, противится всему «курдскому» в Ираке и прежде всего влиянию иракских курдов, подстрекающих курдов в Турции добиваться большей автономии.
В то время как переговоры Анкары по вступлению в ЕС, которые ведет политическое руководство страны, становятся все более проблематичными, влияние военного истеблишмента растет. Так что турецкая военная оккупация приграничных территорий на границе Курдистана–Ирака – это уже вполне вероятный сценарий.
Лондон
