Георгий Кунадзе
Ким Чен Ир имеет репутацию своенравного и непредсказуемого партнера.
Фото Reuters
Корейцы – талантливый, удивительно трудолюбивый и целеустремленный народ. При хорошей постановке дела они способны добиться огромных успехов во всем, за что берутся. Чему свидетельством – Республика Корея, при жизни одного поколения превратившаяся в высокоразвитое, процветающее, демократическое государство.
Зато другое корейское государство – КНДР – вечно балансирует на грани коллапса, а населяющий его тот же самый корейский народ влачит жалкое полуголодное существование. Констатация этого очевидного факта позволяет лучше понять стратегические интересы Пхеньяна и тактические средства, применяемые для их достижения.
Стратегические интересы незамысловаты: не умереть с голоду, не замерзнуть зимой, не развалиться в одночасье под грузом бесчисленных проблем, а главное, сохранить в неизменном виде нынешний квазимонархический режим.
Тактические средства еще проще: угрожая соседям самоубийственной войной, получить от них всю возможную материальную помощь в награду за примерное поведение, точнее, в обмен на отсрочку исполнения угрозы. Чтобы такие угрозы были восприняты всерьез, Пхеньян заботливо пестует репутацию своенравного и непредсказуемого партнера и, конечно, стремится к обладанию максимально устрашающим военным потенциалом. В сущности, это тактика шантажа. Волею обстоятельств северные корейцы набрели на нее в процессе урегулирования первого кризиса, возникшего в начале 90-х годов в связи с их ядерной программой. История такова.
Летом 1992 года КНДР как участник Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) представила в МАГАТЭ технические данные о состоянии своей официально невоенной ядерной программы. Осенью того же года уже первые проведенные МАГАТЭ инспекции северокорейских ядерных объектов выявили несоответствие этих данных истинному положению вещей. Возникло подозрение о том, что КНДР накапливает оружейный плутоний, тем самым грубо нарушая ДНЯО. После этого КНДР от сотрудничества с МАГАТЭ отказалась, а весной 1993 года заявила о выходе из ДНЯО. (Что, впрочем, ничего не изменило: договор она нарушила, будучи его участником.)
Официальная северокорейская версия того времени: ядерное оружие не создаем, невоенную ядерную программу развиваем, чтобы восполнить нехватку энергоносителей, – была не очень убедительна. Тем не менее США решили ей как бы поверить и в октябре 1994 года смогли убедить КНДР заморозить ядерную программу в обмен на обещание безвозмездно построить на ее территории современную АЭС, а также предоставить экономическую помощь, включавшую, в частности, безвозмездные поставки 500 тыс. тонн мазута в год на весь период до ввода АЭС в эксплуатацию.
К содержанию американо-северокорейской договоренности имелись некоторые вопросы, но сам факт ее достижения был встречен в мире с воодушевлением. Неожиданно перед КНДР открылась возможность для того, чтобы, воспользовавшись беспрецедентно благоприятной для нее международной обстановкой, начать давно назревшие внутренние преобразования. В перспективе это позволило бы КНДР тверже встать на ноги и тем самым сохранить свой политический режим. Именно по такому пути примерно в те же годы с немалым успехом пошел, например, Вьетнам. КНДР, напротив, выпавшим шансом воспользовалась из рук вон плохо. Преуспела она в другом: возвела в ранг канонических формулу «внешняя помощь в обмен на обещание примерного поведения». Во второй половине 90-х КНДР использовала эту формулу не раз. Всегда успешно.
Тем временем в США пришла к власти администрация Джорджа Буша. Договоренность с КНДР ей решительно не нравилась. Поначалу, впрочем, на поставках мазута это не сказывалось. Ну а потом после известных событий 11 сентября президент США имел неосторожность причислить КНДР к пресловутой «оси зла». И северные корейцы решили, что настало время очередного торга. Заявив о том, что КНДР продолжает свою ядерную программу, включая работы по обогащению урана, они фактически предложили американцам повторно купить согласие на ее замораживание. США в ответ прекратили поставки «гуманитарного» мазута. (Решение небесспорное. С одной стороны, работы по обогащению урана в КНДР на тот момент еще как будто не начались. С другой стороны, необходимые для этого центрифуги уже потихоньку закупались, что было нарушением договоренности 1994 года. Может, и не стоило торопиться.)
Новая попытка договориться с КНДР была предпринята фактически по инициативе КНР в формате переговоров с участием шести заинтересованных стран. Результата не было. КНР, несмотря на все свое влияние на КНДР, не могла побудить ее к сговорчивости. Россия средств воздействия на КНДР не имела. Республика Корея уповала на межкорейский диалог, идя на все новые односторонние уступки КНДР. Особую позицию занимала Япония, упорно пытавшаяся добиться возвращения своих граждан, в 80-е годы похищенных северокорейскими спецслужбами. Такая позиция порой подвергается критике, в том числе и в России. Но не понять ее нельзя. Ведь если шестисторонние переговоры завершатся успехом, Япония станет одним из главных доноров КНДР. Не означает ли это, что она имеет право добиваться спасения своих граждан, прежде чем соглашаться помочь тем, кто их подло похитил? С каких это пор забота о соотечественниках, ставших жертвами злодеяния, считается неуместным проявлением «национализма»?
Впрочем, главной причиной пробуксовки шестисторонних переговоров оставалось то, что США по большому счету было не до северокорейских проблем. Положение изменилось после того, как КНДР, стремясь повысить биржевые котировки своего главного экспортного товара – угрозы войны, – провела в 2006 году сначала ракетные, а потом и ядерные испытания. И те и другие не совсем успешно. Ракеты летели куда хотели, а взрывное устройство явно не вышло на проектную мощность. Тем не менее Совбез ООН наконец дозрел до «деликатных» санкций в отношении КНДР. Последняя, заклеймив санкции как фактическое «объявление войны», предсказуемо вернулась за стол переговоров. На этот раз, как казалось, результативных. Удалось договориться об «отступных» КНДР за отказ от ядерного оружия. Северокорейский реактор заглушили. И опять заминка.
Надеясь выторговать еще что-нибудь, северные корейцы взяли паузу в ожидании прихода новой администрации США.
Здесь самое время отвлечься, чтобы поговорить о группе специально обученных российских корееведов, традиционно выступающих с ярой апологетикой политики КНДР. Они исходят из двух постулатов. Первый: КНДР – враг США, а значит, друг России. Очень злободневно, но не вполне функционально. Второй постулат очевиден: КНДР всегда права. Добросовестность таких экспертов сомнительна, но их ценность как источника информации велика. Всегда безошибочно излагая запросную позицию КНДР, они ненароком раскрывают ее потаенные замыслы.
От них мы, в частности, узнаем, что КНДР, оказывается, еще не решила, соглашаться ли на допуск международных инспекций на свои ядерные объекты. Дескать, раскроешь супостатам все секреты своего мирного (хотя и воинственного) атома, а они танкеры с мазутом возьмут да и повернут обратно. И в список «изгоев» снова внесут. Становится непонятно, то ли за допуск на свои ядерные объекты северные корейцы хотят получить дополнительную плату, то ли вообще рассчитывают как-нибудь увильнуть от верификации будущих договоренностей. Ведь в приличном обществе принято доверять друг другу. Как говорится, следите за руками.
Еще одна новация в позиции КНДР обескураживает. Судите сами: в Пхеньяне ожидают, что США признают за КНДР статус ядерной державы. А шестисторонние переговоры таким образом превратятся в четырехсторонние – между «обладателями ядерного оружия».
Становится интересно: о чем все эти годы пытались договориться? Не об отказе ли КНДР от обладания ядерным оружием? Представляете газетную шапку: «Переговоры об отказе КНДР от ядерного оружия закончились приглашением КНДР в клуб обладателей ядерного оружия»? И шрифтом помельче: «За обещание хорошо подумать, прежде чем применить свое ядерное оружие, КНДР будет на безвозмездной основе ежегодно получать не менее миллиона тонн мазута».
Вот такая «денуклеаризация»! Одним словом, лечение болезни обещает быть долгим.
