Борис Навасардян
Арарат, оставшийся в Турции, – ежедневная боль армян.
Фото ИТАР-ТАСС
Во всем, что происходит со второй половины прошлого года на переговорах между Арменией и Азербайджаном по карабахскому урегулированию (так называемом Минском процессе), собственно карабахская проблема присутствует больше как соус к основному блюду. И хотя темы, которые обсуждают президенты, министры иностранных дел двух стран при участии международных посредников на первый взгляд редко выходят за рамки различных аспектов конфликта, для всех сидящих за столом ясно, что под приправой есть нечто более существенное. Этим «блюдом дня» уже который месяц является процесс нормализации армяно-турецких отношений.
Без актуализации вопроса открытия турецко-армянской границы и установления дипломатических отношений между двумя историческими оппонентами Минский процесс все больше походил на спектакль, роли в котором четко распределены и разучены. При этом оба главных действующих лица ведут себя на сцене так, как будто партнеров не существует, а пьесой не предусмотрены ни кульминация, ни развязка.
Баку вел свою партию с убежденностью, что его возрастающая военно-экономическая мощь и отсутствие у Армении перспектив развития в условиях частичной изоляции рано или поздно вынудят «врага» уступить все: и Нагорный Карабах, и окружающие его семь районов. Причем частности типа статуса НК, вопросов безопасности и прочее не существенны, поскольку армян при подобном раскладе на этих территориях просто не останется. Следовательно, переговоры нужны только для того, чтоб заполнить время между сегодня и будущим триумфом Азербайджана.
Ереван сохранение статус-кво также устраивало: любая односторонняя уступка армянских властей рассматривалась бы оппозицией и большей частью общества как предательство национальных интересов. Поэтому Армения избрала на переговорах сугубо выжидательную тактику («куда кривая выведет»), все равно с сидящими по другую сторону стола ни о чем не договоришься.
Международным посредникам оставалось распространять оптимизм по поводу урегулирования и поддерживать разговор между противоборствующими сторонами, подбрасывая новые и новые темы. Ведь армяно-азербайджанский диалог в рамках Минского процесса все эти годы представлял собой не столько поиск двумя оппонентами взаимоприемлемых решений, сколько неустанные попытки сопредседателей Минской группы найти формулу, означающую равноценный выигрыш обоих. Заслуга посредников не только в том, что они модерировали переговорный процесс, который сам по себе независимо от достигнутых результатов представлял ценность, делая конфликт более или менее управляемым. Они, кроме того, проявили себя как единственная эффективная и заинтересованная сторона переговоров. Уже в 2005–2006 годах сопредседатели довольно близко, если не впритык, подошли к компромиссной модели. То, что сегодня называется Мадридскими принципами, находится именно на стыке разумных уступок со стороны Баку и Еревана. Они включают элементы, обеспечивающие безопасность, разблокирование коммуникаций, возвращение беженцев, определение статуса НК демократическим путем. То есть все основное, в чем нуждаются стороны конфликта и Южнокавказский регион в целом, за исключением полного удовлетворения националистических амбиций. Именно учитывая, сколь тяжело весит последний фактор в карабахском конфликте, правильнее говорить не о «равноценном выигрыше», а о равноценном проигрыше азербайджанцев и армян, что в сложившейся ситуации тоже приемлемый результат.
Но чем больше гибкости, способности прислушиваться и учитывать опасения и взаимоисключающие аргументы сторон проявляли посредники, тем больший соблазн продавить свою позицию демонстрировали Баку и Ереван. Такое развитие событий таит в себе постоянную угрозу мирным переговорам. Под давлением внутренних политических обстоятельств, а также под воздействием нефтегазовой эйфории Азербайджан наращивает милитаристскую риторику, и угрозы решить проблемы военным путем все чаще заставляют вспоминать чеховский афоризм о ружье в первом акте. Армения, в свою очередь, ищет способы проявить характер в ответ, и дежурные заявления о том, что агрессии будет дан достойный отпор, уже не удовлетворяют национальное самолюбие. Политические и общественные движения в стране требуют радикальной реакции: как минимум поставить ребром вопрос о включении Нагорного Карабаха как официальной стороны переговоров, а то и вовсе в одностороннем порядке признать НКР. Не нужно объяснять, что и в первом, и во втором вариантах это означает в лучшем случае замораживание на неопределенное время, а в худшем – полный срыв Минского процесса.
С началом армяно-турецкой «футбольной дипломатии» появился шанс для снижения уровня «упертости» Армении и Азербайджана. Перспективы нормализации отношений между Арменией и Турцией обещали изменения во всей региональной атмосфере. Южный Кавказ получал возможность избавиться от сомнительной чести быть «мировым лидером» по количеству и протяженности закрытых сухопутных границ. Инициатива была обусловлена и новыми ветрами в армянской политике после президентских выборов 2008 года, и войной в Грузии, продемонстрировавшей уязвимость безальтернативных транспортных маршрутов, и совпадением тактических интересов США и России в регионе. Ереван стал подавать знаки готовности к распутыванию сложного клубка азербайджано-армяно-турецких отношений.
Даже если не вдаваться в историю глубже, чем до Первой мировой войны, взаимосвязь противоречий армян с двумя соседними тюркскими народами очевидна. Спор досоветских, а затем и советских Армянской и Азербайджанской республик по поводу Карабаха нес на себе отпечаток геноцида 1915 года. Возобновившийся в конце 1980-х конфликт стал причиной закрытия в начале 1993 года турецко-армянской границы... Подписание 10 октября этого года протоколов о нормализации отношений между Арменией и Турцией могло стать первым развязанным узлом, который потянул бы за собой другие. Прагматичное новое руководство в Ереване осознает, что без распространения регионального потепления на армяно-азербайджанские отношения открытие границы с Турцией не может иметь стабильного позитивного эффекта для страны.
Вместе с тем очевидно, что более сложные, требующие детальной проработки задачи не могут быть решены раньше относительно простых. И в этом смысле определенный уровень взаимопонимания, наличие согласовываемых механизмов реализации подписанных протоколов позволяли нормализовать армяно-турецкие отношения в обозримые сроки. Имея такой существенный прорыв, все заинтересованные субъекты могли бы с большим оптимизмом и конструктивным настроем взяться за решение карабахской проблемы. Однако Азербайджан всеми силами и небезуспешно препятствует такому развитию событий, перенося акцент с основного блюда на приправу. Под давлением своего собрата и Турция, похоже, готова сделать вполне разрешаемый вопрос заложником карабахского урегулирования, процесса, имеющего депрессивную историю, крайне вялую внутреннюю энергетику и нуждающегося в позитивном примере. Именно так можно расценивать то и дело озвучиваемое Анкарой требование вывести армянские силы из контролируемых ими территорий вокруг Нагорного Карабаха в качестве условия для ратификации армяно-турецких протоколов в парламенте. Оба соседа вновь, как 17 лет назад, пытаются доказать, что иного выхода, нежели «капитуляция», у Армении нет. Ничего хорошего по большому счету это ни одной стороне азербайджано-армяно-турецкого треугольника тогда не принесло. И не могло принести при любом исходе. Остается извлечь уроки...
