Аждар Куртов
Киргизские избиратели всегда недовольны итогами выборов.
Фото Reuters
Венчающие апрельский переворот 2010 года и призванные знаменовать очередной демократический прорыв Киргизии, парламентские выборы 10 октября, о необходимости которых говорили пламенные революционеры этой центральноазиатской республики, свершились. Естественно, что сторонники Розы Отунбаевой (президент Киргизии. – «НГ») не поскупились на эпитеты, оценивая их. «Самые транспарентные, демократические, чистые и прозрачные» – эти слова, как и во времена Аскара Акаева и Курманбека Бакиева (экс-президенты Киргизии. – «НГ»), звучали из уст главы государства.
Впрочем, столь же естественным, укладывающимся в уже устоявшуюся киргизскую традицию, стало несогласие с результатами выборов значительной части их участников и вообще электората республики. Шумные митинги протеста начались фактически сразу же после появления предварительных итогов голосования. Во всех настоящих выборах есть свои победители и проигравшие. Поэтому часто последние недовольны их итогами.
Но речь не об этом. Куда важнее понять: действительно ли осуществляются те высокие идеалы, которые начертала на своих знаменах новая волна киргизских революционеров? Не поблекнут ли они со временем, не будут ли преданы забвению и поруганию, как уже не раз бывало в прошлом? Не сбудутся ли вновь пророческие слова античного философа Платона, считавшего, что демократию как форму правления сменяет тирания, а тираном при этом становится вождь демократов? По мнению Платона, каждая из форм государства гибнет из-за внутренних противоречий. «Демократия, на мой взгляд, – пишет Платон, – осуществляется тогда, когда бедняки, одержав победу, некоторых из своих противников уничтожат, иных изгонят, а остальных уравняют в гражданских правах и в замещении государственных должностей, что при демократическом строе происходит большей частью по жребию».
С учетом этой позиции тревожные звонки уже прозвенели. После апрельского переворота передел собственности стал происходить повсеместно и в весьма далеких от правовых нормативов формах. И коснулся он не только свергнутого клана Бакиева и его сподвижников. Свое имущество потеряли многие предприниматели и простые граждане. Откровенный криминальный грабеж и мародерство приобрели характер профессии для некоторой части «революционных масс». Красивые демократические лозунги становились при этом лишь удобной ширмой.
Затем настал час юга Киргизии. «Победоносное шествие революции» обернулось здесь этнической резней, унесшей, по экспертным оценкам, до двух тысяч жизней, сожжением университета и сотен домов, массовым грабежом и дичайшими эксцессами, скрыть которые новым властям вряд ли удастся от международного расследования. С нашей точки зрения, вина за происшедшее лежит не только на сторонниках свергнутого президента. Тот, кто берет власть в стране, неизбежно берет на себя и огромную ответственность. В Киргизии же новые власти сами демонстрировали, что можно пренебречь действующим законодательством во имя «революционной целесообразности» и борьбы со своими политическими противниками. Стоит ли после этого удивляться тому, что этот пример оказывался заразительным для рядовых граждан?
Причем пока нет оснований считать, что после прошедших выборов ситуация стабилизируется. Начнем с того, что выборы продемонстрировали полный провал «теоретических» посылов их организаторов. Во всем мире пропорциональная система выборов имеет преимущество перед мажоритарной по той простой причине, что она позволяет более полно учитывать политические предпочтения электората и, в частности, при ней куда менее «теряются» голоса избирателей. На октябрьских же выборах в Киргизии из 29 партий в парламент попали только пять, собрав в сумме менее 40% голосов. Наилучший результат – у идеалистической демократической партии «Ата-Журт», но и он не дотягивает до 9%. Можно ли после этого говорить о легитимности такого представительного учреждения? Ведь устойчивость парламентской системы правления в куда большей степени базируется на наличии, по выражению правоведов, «необходимого и достаточного» доверия к власти, чем президентская.
 Роза Отунбаева поручила формирование парламентской коалиции социал-демократам. Фото Reuters |
Не в меньшей степени парламентаризм базируется и на необходимости признания властей сложившихся реалий, какими бы неприятными они ни были. Очевидно, что и с этим в республике не все в порядке. Не случайно оглашение окончательных итогов выборов намеренно и противоправно затянули. И не случайно ЦИК республики вынес странное решение о непризнании выборов по зарубежным избирательным участкам. Очевидно, что власти всеми силами тянули время для того, чтобы «скорректировать» итоги. Но не в смысле откровенных подтасовок с бюллетенями или протоколами. Отунбаева и ее сторонники нуждались в создании провластной парламентской коалиции, а для этого нужно было как минимум нейтрализовать занявших первое и третье места соратников Камчибека Ташиева и Феликса Кулова. Против первого из них уже после выборов попытались задействовать примитивную провокацию спецслужб. Неожиданно возникла и идея принять закон о люстрации, смысл которого состоит в проведении масштабной чистки в рядах политического класса. Инициативная группа по проведению референдума по данной инициативе уже зарегистрирована. Фактически киргизские революционеры повторяют путь большевиков, сначала «скорректировавших» в 1917 году результаты выборов во Всероссийское Учредительное собрание в свою пользу, а затем и вовсе лишивших «представителей свергнутых эксплуататорских классов» права на участие в политике.
Демократия, согласно Платону, разрушается в результате неуемного, ненасытного стремления к тому благу, которое ею же было выдвинуто в качестве конечной цели – свободе. «В демократическом государстве, – отмечает Платон, – только и слышишь, как свобода прекрасна и что лишь в таком государстве стоит жить тому, кто свободен по своей природе... Такое ненасытное стремление к одному и пренебрежение к остальному искажает этот строй и подготавливает нужду в тирании... Когда во главе государства, где демократический строй и жажда свободы, доведется встать дурным виночерпиям, государство это сверх должного опьяняется свободой в неразбавленном виде, а своих должностных лиц карает, если те недостаточно снисходительны и не представляют всем полной свободы, и обвиняет их в мерзком олигархическом уклоне... Граждан, послушных властям, там смешивают с грязью как ничего не стоящих добровольных рабов, зато правителей, похожих на подвластных, и подвластных, похожих на правителей, там восхваляют и почитают как в частном, так и в общественном обиходе».
Фундаментальный порок киргизского варианта парламентаризма состоит именно в том, что ни власти, ни общество в целом не принимаеют подлинной ценности права и закона, не считают должным быть связанным правовыми обязательствами. Платон писал о такой системе: «В демократическом государстве┘ необязательно и подчиняться, если ты не желаешь, или воевать, когда другие воюют, или соблюдать, подобно другим, условия мира, если ты мира не жаждешь. И опять-таки, если какой-нибудь закон запрещает тебе управлять либо судить, ты все же можешь управлять и судить, если это тебе придет в голову».
Опьянение свободой и демократией позволяет одним политикам вознестись на те государственные посты, о которых в обычных условиях они не могли даже и мечтать. Другие же персонажи в условиях безбрежной свободы действий получают возможность для реализации собственных целей, которые уже лежат далеко за пределами и демократии и законности. Наконец, в условиях резкой ломки прежних идеологических и государственных институтов значительная часть как политиков новой волны, так и населения в целом руководствуется скорее эмоциями, чем трезвым расчетом. Надежды на обещанное светлое будущее берут верх над сомнениями и необходимостью прагматического анализа реальных возможностей его скорого достижения. Отсутствие опыта и глубоких представлений о том, как действительно функционируют институты демократии в развитых странах, приводит киргизских политиков к иллюзиям о том, что стоит только пожелать, и такой же точно порядок можно в короткие сроки установить и в своей стране.
