Валерий Гарбузов
Владимир Путин указал Джону Керри на контрпродуктивность курса на расшатывание двусторонних отношений. Фото Reuters
Истоки современной конфронтации
Сегодня мы наблюдаем глубокий кризис российско-американского взаимодействия. Он стал логическим следствием цепи событий и процессов, развивавшихся в течение четверти века после распада СССР.
Система так называемого нового мирового порядка, складывавшаяся после окончания холодной войны, сочетала в себе элементы старого мироустройства с неясными представлениями о новой системе мира и принципиально ином характере партнерства. Заполнение Западом и его институтами образовавшегося «вакуума» в зоне «советского наследства», расширение и продвижение НАТО на восток, ПРО, проблема нераспространения ядерного оружия, «закон Магнитского», интеграционная (воспринимаемая Западом как имперская) активность России (БРИКС, Евразийский союз, ШОС, ОДКБ), события в Южной Осетии, вопросы энергетической безопасности, проблема усыновления, «дело Сноудена», «дело Бута» и т.д. стали той критической массой, которая с неизбежностью должна была проявить себя.
Апогеем в этой цепи явился украинский кризис, развитие которого по опасному для России сценарию привело к ее решительным действиям (присоединение Крыма, поддержка ополчения юго-востока Украины), а в итоге – к введению Западом антироссийских санкций и оформлению США и их союзниками курса на изоляцию и сдерживание России.
Современное критическое состояние российско-американских отношений, в основе которого находятся давний острый кризис доверия и разные представления сторон о мире и мировом устройстве, о личности и человеческих ценностях, привело к разрушению самого механизма двустороннего взаимодействия и в итоге – к отдалению перспектив нормализации связей. Самое опасное состоит в том, что в результате рухнула не только вся складывавшаяся конструкция отношений двух стран в различных сферах. Сегодня в упадке оказалась наиболее важная из них – система контроля над вооружениями, выстраиваемая усилиями многих поколений экспертов и политиков с обеих сторон в течение нескольких десятилетий. Свою роль сыграла и смена элит: политические реалисты (люди калибра Генри Киссинджера), стремившиеся к компромиссу, ушли в прошлое. На смену им пришли сторонники жесткой линии в отношении России.
Изначально неизбежно конфликтный характер российско-американского взаимодействия был заложен в самой направленности геополитического поведения обоих государств, истоки которого следует искать в эпохе Версальской системы, сложившейся после Первой мировой войны, а также формировавшегося противостояния второй половины XX века (холодной войне). Необходимо помнить и о так называемых постоянных величинах внешнеполитического поведения США (вера в собственную исключительность и превосходство, мессианизм, глобальная экспансия и доминирование, психология мирового лидерства и др.), которые являются неизменными и определяющими его компонентами.
Исторические модели взаимодействия
Отношения России/СССР и США развивались в рамках пяти моделей.
Первая модель (1914-1918) – союзнические отношения в рамках Антанты в годы Первой мировой войны, особенно после вступления в нее США в 1917-м.
Вторая модель (1917-1933) – разрыв после Октябрьского переворота в России и последующее 16-летнее отсутствие дипломатических отношений в сочетании с экономическим сотрудничеством двух стран в 1920–1930-х. Эту модель характеризует одновременное (и, казалось бы, несовместимое) сосуществование полного неприятия со стороны США установившегося в СССР политического режима с расширявшимся экономическим сотрудничеством и торговлей, ставшими одной из важных основ советской индустриализации. Такая необычная комбинация привела в итоге к дипломатическому признанию СССР и началу нового этапа взаимодействия.
Третья модель (1933-1945) – признание США СССР и установление дипломатических отношений между ними, союзничество в годы Второй мировой войны, основанное на борьбе с общим врагом, участие в антигитлеровской коалиции. Победа над фашизмом, новое послевоенное устройство мира вывели обе державы в число главных мировых лидеров, стремившихся (путем реализации собственных общественных и государственных моделей) к региональному или даже глобальному превосходству. Именно это стремление сталкивало США и СССР, превратив их потенциальное противоборство в фокус многих глобальных процессов.
Четвертая модель (1945-1991) – глобальное противостояние эпохи холодной войны, завершившееся распадом СССР. Эта модель взаимодействия характеризуется биполярной конфронтацией двух супердержав, проходившей на четкой идеологической основе в условиях взаимного ядерного сдерживания. За десятилетия своего существования она эволюционировала в направлении формирования норм взаимного внешнеполитического поведения («правил игры»), зафиксированных двусторонними и многосторонними договорами и соглашениями, что придавало всей конструкции глобального противостояния необходимую стабильность. Разрядка начала 1970-х и перестройка второй половины 1980-х, способствуя существенному ослаблению, смягчению советско-американского противоборства, не затронули основ биполярного мира.
Пятая модель (1991-2014) – распад СССР и предшествующий ему развал советского блока, формирование нового мирового порядка, неудачные попытки современной России путем «возвращения» в мировое сообщество и интеграции в него найти свое место в меняющемся мире так и не привели к созданию новой стабильной системы международных отношений. Вместо биполярного стала формироваться система однополярного мира во главе с США, использующих тактику односторонних действий для заполнения образовавшегося геополитического вакуума и реализации собственных интересов. Такая модель была обречена на ограниченный период существования, так как привела к перекосам и разбалансированию всей мировой конфигурации.
Сегодня, на развалинах пятой модели российско-американского взаимодействия, формируются очертания новой – шестой. Контуры ее еще слабо очерчены, интересы двух государств к ней не адаптированы, «правила игры» не выработаны.
Современное противостояние
Нынешняя российско-американская конфронтация не повторяет противостояния эпохи биполярного мира. Она рождена другими обстоятельствами и обусловлена отчаянной попыткой России провести ревизию собственного внешнеполитического курса 1990-х и изменить мировую конфигурацию, с тем чтобы ее интересы присутствовали там на равных. Болезненная реакция США на подобную смену курса очевидна. Новый внешнеполитический вектор России воспринимается ими как угроза. Какие доводы в связи с этим приводит американская сторона? Что именно ею воспринимается как угроза? Прежде всего стремление России укрепить экономические и геополитические позиции по периметрам собственных границ. В США это расценивается как стремление Владимира Путина восстановить СССР, создать систему экономических и военно-политических союзов и бросить вызов США и Западу.
Обрушение отношений совпало с президентскими выборами-2016 в США. Избирательная кампания проходит в атмосфере небывалого обострения антироссийских настроений. Почти 80% американцев относятся к России как к враждебной или недружественной державе. Русофобские настроения характерны как для элиты, так и для электората обеих партий.
Не лучше с этим обстоит дело и в России. Сегодня антиамериканизм стал питательной средой многих отечественных СМИ, формирующих в массовом сознании враждебные образы, быстро переходящие в стереотипы.
Перейдут ли зашедшие в тупик российско-американские отношения к реальному партнерству или оно невозможно в принципе? Что необходимо сделать для восстановления диалога и выработки новых правил поведения на перспективу?
Выход есть. Это – избирательное сотрудничество. Сначала необходимо наладить диалог, потом восстановить двустороннюю координацию, а затем переходить к сотрудничеству в тех сферах, где взаимные интересы сторон пересекаются. Делать это сложно, так как такое взаимодействие придется выстраивать в условиях конфронтационного русла, взаимных санкций и открытой вражды. Но что в такой, казалось бы, безвыходной ситуации может ослабить влияние негативных факторов?
Меры по восстановлению механизма координации и диалога
К таким мерам следует отнести:
– отказ от взаимной антироссийской и антиамериканской пропаганды;
– формирование широкого российско-американского диалога на всех уровнях власти и общества;
– расширение повестки дня взаимодействия, активизация торговых, культурных, научных и иных связей;
– выработка норм геополитического поведения;
– совместное урегулирование региональных конфликтов (Сирия, Украина, Северная Корея, Иран и др.) в двустороннем и многостороннем форматах;
– формирование в американском обществе (особенно в бизнес-сообществе и политико-академических кругах), в конгрессе пророссийски настроенных групп, заинтересованных в конструктивном диалоге с Россией в различных сферах и т.п.
Все это будет способствовать преодолению кризиса доверия и формированию контуров новых отношений в рамках так называемого избирательного сотрудничества по конкретным проблемам, которое на какой-то период станет реальным выходом из ситуации, в которой оказались отношения двух стран. Главное сегодня – необходимость поддержания постоянного диалога с целью возрождения взаимного доверия, понижения степени конфликтности, достижения предсказуемости и стабильности в отношениях России и США.
Состоявшийся в конце минувшей недели визит госсекретаря США Джона Керри в Москву является примером, иллюстрирующим подобную практику. Вне зависимости от имеющихся разногласий (по проблемам НАТО, ПРО, Украины и др.) стороны все же находят способы общения. Совместные поиски мирных путей урегулирования международных конфликтов, а именно – сирийского, стремление закрепить наметившиеся в нем положительные тенденции, а также желание лучше понимать решения партнера могут стать основой долгожданного, регулярного, равноправного взаимодействия, необходимого и неизбежного для продвижения вперед.
Надежда на то, что российско-американские отношения, выйдя из тупика, все же приобретут устойчивый характер и перерастут в спокойный и конструктивный диалог, есть. Задача состоит в том, чтобы усилия по его поддержанию предпринимали обе стороны.
Дарья Гармоненко 