Арсений Волков "СЕ ЧЕЛОВЕК" - такова вывеска на главном здании Музея изобразительных искусств имени Пушкина, оповещающая публику о том, что в 19-й раз здесь проходит камерно-музыкальный фестиваль, придуманный в 1981 году Святославом Рихтером.
В окружении деревянной скульптуры из разных уголков Европы и разной древности происходит последовательное музыкальное приближение к невидимой цели, которую можно обозначить словами "новый взгляд на христианство". И имена исполнителей, и выбор программ фестиваля подчеркивают, что вместо обращения к небесам и Богу как к всемогущему и грозному начальству западное христианство в его наиболее совершенных музыкальных образцах предпочитает обращаться к "простому" Богу, который находится среди нас.
Эту линию прочертили приглашенные гастролеры из дальних и не очень дальних "протестантских" стран. Сначала в Белом зале Пушкинского музея появился эстонский ансамбль "Hortus Musicus" - "Сад музыки" по-латыни - под руководством Андреса Мустонена. Программа средневековой европейской музыки была представлена в лицах и жестах: гладкими полированными голосами, с подлинными инструментами, бархатными костюмами и бархатными шагами по сооруженной в музее сцене. Это был одновременно и маленький спектакль, данный силами больших музыкантов, и эстонский аналог музыкально-реставрационных мастерских. Они восстанавливали звучание и манеру исполнения церковной и светской музыки как маленького домашнего таинства, и им одинаково легко удавались простые крестьянские радости и религиозное просветление в духе архаического минимализма, когда музыкальный материал истончается до одного-двух звуков, а публика слушает все это как откровение и не устает от любого количества повторений.
На нынешних "Декабрьских вечерах" впервые представлена целая череда именитых европейских музыкантов, которые принципиально играют на старинных инструментах и совмещают исполнительство с "экспертной" работой над старинными текстами. На первую половину декабря пришлось два подобных визита - в Москве впервые выступили английская певица с непогрешимой репутацией Эмма Керкби и ее соотечественники (а также немного конкуренты) ансамбль King"s Consort, управляемый из-за клавесина Робертом Кингом.
"Королевский Консорт" (или же "Консорт Кинга") дал вечер музыки немецкого барокко, причем музыки, которая по современным правилам должна была бы играться целым оркестровым составом, а на самом деле требует участия всего 5-6 человек согласно старым партитурам. Музыканты "только" читают ноты, как бы нарочно не комментируя их содержания, только озвучивая написанный текст так, как требуют условности и инструменты, на которые он рассчитан. Инструменты звучат именно так, как им позволяет их природа, в своих естественных границах и возможностях: и чуть скрипучие жильные струны скрипок, и ворчливый тембр низких барочных гобоев, и чуть посудный призвук в верхних регистрах маленького комнатного органа-позитива... По сравнению с исполнителями на современных инструментах, англичане выглядели как звери в естественных условиях по сравнению с сородичами в просторном вольере зоопарка. Порядка куда больше на воле.
В двух баховских кантатах (по позднейшей нумерации 169 и 170) с "Королевским Консортом" выступил контр-тенор Роберт Блэйз. Суровые немецкие тексты про самоотречение и необходимость предпочесть небо земле он пел патетически наивным женским голосом, без утробных низов и кричащих верхов, не испытывая никакого неудобства, со всеми возможными психологическими подробностями - от робости до страсти с горящими глазами.
На прошлой неделе в Белом зале был XVII век, звучала только английская речь, музыка на грани тишины, и английская меланхолия. Видимо, было верно замечено, что самое большое удовольствие люди получают от самых простых вещей. Здесь только одна лютня, одно чистейшее сопрано, стол и два стула на сцене. В Англии были революции, реставрации, Шекспир с комедиями и хрониками, но при этом - только один композитор, за которого англичане могут совершенно не краснеть. Это Генри Перселл. Его представили чуткий лютнист Энтони Рули и сопрано Эмма Керкби. За Перселлом - целый век песенной традиции, одинаково понятной и поющим, и посвященным, но после него утраченной... Между трепетно позвякивающей лютней и будто бы растворяющимся в воздухе голосом Керкби в тесных рамках XVII века заключен целый театр теней: невидимые (но очень эротичные) духи, которых надо было ловить, дева Мария, которая ищет потерявшегося 12-летнего сына, жаворонок, жалобы героя... Гибко и с ослепительной небрежностью Эмма Керкби поет не столько самим голосом, сколько намеком - и этот намек, легкое дыхание почти бестелесного звука гораздо яснее, чем пение в полный голос.
Пунктирная линия, обозначенная в начале "Декабрьских вечеров", была продолжена американскими певцами Spiritual Ensemble, которые пели истории из Нового Завета так, как будто они произошли лично с ними и были только что здесь и теперь положены на музыку, поэтическим вечером актрисы Аллы Демидовой и еще одним английским ансамблем Henry"s Eight ("Восьмерка Генриха"). Вскоре наступит очередь непременных участников фестиваля, без которых он не обходился в последнее десятилетие ни разу: 23 декабря "Семь слов Христа" Иозефа Гайдна играет Квартет имени Бородина, а ближе к Рождеству на сцену выйдет и новый художественный руководитель "вечеров" Юрий Башмет с "Солистами Москвы". Им предстоит еще раз доказать, что элитарность и простота могут удачно совмещаться в том магическом музыкальном круге, который очерчен девизом этого фестиваля - "Се человек".
