Михаил Малыхин Вчера в Большом театре гала-концертом отметили юбилей Майи Плисецкой. Юбилейная программа называлась "Майя Плисецкая и звезды мирового балета", и в этом анонсе не было преувеличения. О самом вечере - в завтрашнем номере, а сегодня мы предлагаем вниманию читателей интервью прославленной балерины, всей своей долгой жизнью в искусстве опровергавшей устойчивое мнение о балете как о самом бессловесном жанре.
В труппе Большого Плисецкая появилась еще в 1943 году, а в 1945-м впервые дебютировала в партии Феи Осени в премьере прокофьевской "Золушки". С тех пор она перетанцевала практически весь классический репертуар. Ее Одилия из "Лебединого озера", как и "Лебедь" Сен-Санса, стали настоящими символами русского балета XX века. Во все балетные энциклопедии г-жа Плисецкая вошла как "характерная балерина". Но силу ее характера пришлось испытать не только руководству ею любимого Большого театра, но и советским чиновникам, пытавшимся обуздать суперзвезду отечественного балета. Об этом прима писала в своей автобиографической книге "Я, Майя". Главным партнером, партнером по жизни, для Плисецкой стал ее супруг - композитор Родион Щедрин. Благодаря ему сценическая жизнь Майи Михайловны продлилась до 90-х годов - на музыку Щедрина она сама поставила несколько балетов, в числе которых "Дама с собачкой", "Чайка" и "Анна Каренина". Живя сегодня за рубежом, Плисецкая и не думает прекращать своей бурной деятельности. На ее счету организация трех конкурсов молодых артистов балета под названием "Майя", съемки в кинофильмах, игра в театрах и, как и прежде, танец. В последние годы она путешествует по миру вместе с труппой "Имперский русский балет", формально являясь президентом этой компании. Руководитель "Имперского балета" Гедиминас Таранда - постановщик вчерашнего юбилейного гала-концерта.
- Десять лет назад, покинув Россию, вы обосновались в Мюнхене. Майя Михайловна, скажите, почему выбрали именно это место?
- Потому что это замечательный город для музыки, для музыкантов, для композиторов в частности. Для Щедрина здесь изумительно, ведь он здесь член организации ГЕМА, которая защищает его авторские права и базируется в Германии. Его сочинения издаются в немецком издательстве "Шотт" (Schott) - это самое старое и престижное издательство в Европе существует уже более 220 лет. У них в свое время издавались Вагнер и Бетховен, и до сих пор они владеют их рукописями. Щедрин сегодня - единственный из ныне живущих русских композиторов, кто имеет контракт с ними. Ноты его они издают совершенно изумительно, и все заказы на написание его новых произведений идут через них.
- Часто ли вам приходится общаться с русскими, уехавшими на Запад? Вы ведь общались с эмигрантами даже тогда, когда это было опасно.
- Я не боялась - мне было все равно. Несколько раз я виделась с Александром Годуновым в Лос-Анджелесе. Я была первой, кто увиделся с Нуреевым после его побега, и первой, кто увиделся с Барышниковым. В моей книге все это описано.
- Кстати, вы не собираетесь писать продолжение книги "Я, Майя"?
- Не знаю, может быть. Но сегодня я об этом не думаю.
- Сегодня времена изменились, тем не менее многие балетные специалисты продолжают покидать Россию...
- Да, теперь все уезжают за деньгами, потому что на ставку в сорок долларов в месяц балетному педагогу нелегко прожить. Впрочем, то же самое и у профессоров в консерватории. Меня и сейчас многие просят: устройте контракт за рубежом на любых, пусть даже самых плохих условиях. Трудно представить, но люди, с огромным трудом выбравшись из коммуналок и обзаводясь собственными нормальными квартирами, теперь вынуждены эти квартиры сдавать, чтобы прокормить как-то себя.
- Русских на Западе до сих пор принимают с распростертыми объятиями?
- Не всегда и не всех. К примеру, совсем недавно в Германии выступал балет Олега Виноградова. Критики его расчихвостили здесь - только перья летели... Вообще это устаревший взгляд, мол: "Вот русский - кричи "ура". Нет. Картина давно изменилась. "Ура" сегодня кричат только тем, кто хорошо танцует. Сейчас уже не смотрят - русский ты или француз: "Подавай товар лицом, а там поглядим", к примеру, на сегодняшний день очень популярен мулат-кубинец Карлос Акоста, у которого основной контракт в Англии - он перетанцевал всех, и "ура" кричат сегодня ему. Скажу вам более того - мне не раз доводилось слышать разговоры о том, что русских на Западе зачастую просто не принимают. А в Нью-Йорке, помню, не подписали контракт с одной девочкой, сказав: "У нее слишком русское лицо".
- Майя Михайловна, а как дома, в Мюнхене, вы обычно строите свой день?
- Знаете, я - человек свободный, и особого режима у меня нет.
- А правда ли, что каждый день вы начинаете с занятий у балетного станка?
- Я действительно делаю свой станочек каждый день. Но не всегда начинаю с него день. Я встаю довольно рано - часов в семь-восемь, а станком начинаю заниматься не раньше девяти утра. Раньше, когда я была в театре, конечно, была строгая дисциплина: на класс мы собирались ровно к одиннадцати. А сейчас я могу позволить себе заниматься в любое время, правда, обязательно до обеда.
- А вам часто приходится выступать сегодня на сцене? Говорят, вы недавно сотрудничали даже с японским театром "Но".
- Да, в конце августа я танцевала там премьеру очень интересного спектакля в театре "Но". Это было в Токио в театре на Гинзе. Исполняя главную роль, я оказалась там единственной неяпонкой. Спектакль назывался "Крылья кимоно". В основе его древняя японская сказка о том, как на землю спустилась Царица с луны... У нас говорят: "Ты с луны свалился". Так вот, ту самую Царицу с луны я и играла... На Земле ей очень понравилось, и она по-детски радовалась всему, не незамечая, как ее крылья украл рыбак - он, увидев эту красоту, считал, что крылья принесут ему счастье. Когда же Царица поняла, что же произошло на самом деле - горю и отчаянию ее не было предела. Тем временем появляется артист театра "Но" в маске. Он и поет, и говорит, убеждая рыбака отдать кимоно. Этот артист в маске как бы - душа Царицы... На заднем фоне играет оркестр национальных японских инструментов театра "Но". В конце концов рыбак отдает ей эти крылья и дарит веер. Ей безумно нравится веер, потому что она ни разу в жизни не видала такого - на луне-то нет вееров. После у них идет очень красивый медленный танец - танец, в основе которого - крошечные шажки. У меня там четыре сцены. Родион Константинович мне сказал: "Меня ты еще раз в жизни поразила. Я не думал, что за неделю ты сможешь вжиться в такую роль и научиться это делать так, будто ты делала это всю жизнь". Мы начали репетировать 21 августа, 30-го - была генеральная, а 31-го уже премьера. Всего один спектакль.
- Помнится, в Вене вы принимали участие в постановке Новогоднего бала. Продолжаете ли вы работать в качестве хореографа?
- Нет. По мнению австрийцев, я тогда довольно удачно поставила в Вене два вальса Штрауса. Но пока подобных предложений больше не поступало. Зато, как ни странно, все еще довольно часто предлагают танцевать. Буквально сейчас я несколько проектов отклонила. У Родиона Константиновича было неважно с глазами. Ему делали операцию, но сейчас все в порядке, слава Богу. Разумеется, я не могла его покинуть и уехать в Турцию или в Америку.
- Помнится, вы трижды проводили в России конкурс артистов балета своего имени - "Майя". Какова его судьба сейчас?
- Его больше не существует.
- Правда ли, что вы вели переговоры с Министерством культуры о возобновлении этого конкурса?
- Нет, не вела. Я больше не хочу этим заниматься. Эта роль оказалась мне не под силу.
- А как вы относитесь к кино, ведь вы и сами замечательно играли княжну Бетси в "Анне Карениной"?
- В кино я снималась очень мало, и, честно говоря, мне было бы интересно сняться где-нибудь еще. Правда, предварительно хорошо подготовиться - прежние вещи ведь снимались практически с ходу, без репетиций.
- А смотрите ли вы кино по телевидению?
- В нашей мюнхенской квартире, которую мы снимаем, есть только старый телевизор - нет даже антенны-тарелки. Поэтому русское телевидение до нас просто не доходит. Поэтому остается смотреть в основном американские, французские и немецкие картины. Что касается меня, то я больше смотрю спорт. Футбол никогда не пропускаю.
- Футбол? А за какую команду вы болеете?
- За тех, кто хорошо играет... Давно, давно, на заре туманной юности у меня была любимая команда ЦСКА, и мы с Родионом Константиновичем часто ходили на футбол. Он болел за "Динамо", а я всегда - за ЦСКА.
- И не ссорились?
- Нет, мы вообще никогда не ссоримся. Да, был один игрок - Виктор Понедельник, за которого я болела персонально. Он играл в Ростове. Если же он приезжал в Москву и играл против ЦСКА, я просто терялась, не зная за кого болеть.
- А теперь, живя на Западе, за кого болеете?
- За мюнхенскую "Баварию", я ее очень люблю, правда, если на экранах российская сборная - болею за наших.
- И все же, давайте вернемся к балету. Как, на ваш взгляд, изменился за последние пятьдесят лет танец вообще и балет в частности?
- О, изменился, и довольно сильно. Прежде всего очень вырос технически. Здесь, как в спорте: старые рекорды побиты. Сейчас практически все - виртуозы. Все балерины с огромным ростом, с красивыми ногами. В результате изменилась и сама эстетика - совершенно другой балет. Но порой люди так бешено увлекаются техникой, что она их отвлекает от того, чтобы слушать музыку - быть "музыкальными". Конечно, техника необходима в любом случае, но в балете-веерке нужна гармония и того и другого.
- Сегодня поговаривают о том, что модерн, современный танец вполне в состоянии вытеснить балет с мировой сцены. Так ли это, на ваш взгляд?
- Нет. Это совсем разные вещи. Они живут каждый сам по себе. Балет останется и в следующем тысячелетии, хотя он все время меняется... правда, не у нас в России. В Европе - да. Тот же Мате Эк. Поэтому я его сюда и пригласила показать "Кармен-сюиту". Жаль только, что эту "Кармен" не увидят телезрители - авторские права на постановку принадлежат не хореографу. Тем не менее очень хотела, чтобы эту "Кармен" увидели и в России.
- Кто вам нравится кроме Эка из современных хореографов?
- Всегда Бежар! Я его почитаю давно. Специально к этому вечеру он подарил мне совсем маленький номер-реверансик на музыку Баха-Гуно "Аве Мария" и назвал его "Аве Майя". Конечно, люблю и Форсайта, и Килиана. Кстати, я приглашала балерину Барбару Кохоуткову и замечательного итальянского танцовщика Булле - они танцевали Килиана в третьем отделении моего вечера.
- У вас были в жизни ученики, последователи?
- Я даю мастер-классы. По ним сняты несколько больших фильмов. Последний - буквально в этом году в Париже, где с двумя балеринами из Гранд-опера я репетирую второй и третий акт "Лебединого озера" в постановке Горского. Я танцевала "Лебединое" в трех редакциях, но Горский мне нравится больше всего. До этого в Хельсинки делали фильм о том, как я занимаюсь с солистами. Но это все же мастер-классы, а не то, что - я даю им азы и выворачиваю ноги - это мне совсем не интересно. Знаете, последователи-то, они есть. Те, кто просто мне подражает. Яркий пример - история с "Умирающим лебедем" Сен-Санса. Фокиным этот номер придуман гениально - три с половиной минуты танец на па-де-буре. Но сейчас никто же не помнит, как ставил это Фокин, зато помнят, как танцевала его я. Так и танцуют все, повторяя все - вплоть до поворота головы. Вот вам, пожалуйста, и ученики.
