Александр Вяльцев ЯСНО, что у каждой либеральной страны должен быть джаз. Ради демонстрации этого джаза устраиваются фестивали. Для каждой страны это такая же обязательная вещь, как конституция.
Проект "Богема-джаз" с момента своего появления отличался изрядной амбициозностью. Вот и недавно на "Эхо Москвы" генеральный продюсер III Международного фестиваля "Богема-джаз" Андрей Феофанов походя разобрался с Эриком Клэптоном, назвав его вчерашним днем, в то время как организаторов фестиваля занимает только день сегодняшний и завтрашний. Видимо, поэтому Первый фестиваль проходил главным образом по дорогим закрытым клубам, куда людей в джинсах не пускали - дабы не испортить аппетит новым русским, сменившим полосатую робу на малиновый "версаче". Хочется напомнить, что во времена, когда Эрик Клэптон был не вчерашний, а что ни на есть сегодняшний день, группа, в которой он тоже немного поигрывал, под архаичным и полузабытым названием "Битлз", советовала публике из партера не хлопать, а греметь бриллиантами.
Однако это в прошлом: романа с новыми русскими, видимо, не получилось. Но в отличие от радио "Престиж", приказавшего долго жить, "Богема-мьюзик" все еще печатает альбомы (отечественных исполнителей) и упорно проводит фестиваль, демонстрирующий нам "сегодняшний и завтрашний день" музыки. Кто же это? А все те же Шилклопер, Альперин и Старостин, ровесник Клэптона Алексей Козлов, Эвер Измайлов, Даниил Крамер, Валентина Пономарева, Андрей Кондаков. Осталось добавить лишь Бутмана и Чекасина, чтобы весь наш джазовый истеблишмент был налицо. И мы в который раз лицезрели тех, кто и так на джазовой площадке свил гнездо - за последние десять и больше лет.
Конечно, стройную эту гвардию разбодяжили заграничными музыкантами - иначе фестиваль просто бы лишился смысла. Состав их не очень разнообразен, Дениз же Перье мы имели счастье наблюдать и год назад. Одним словом, любой неафишируемый фестиваль в "Доме" открывает вдесятеро больше "сегодняшнего и завтрашнего", чем "богемный" "Богема-джаз". Может быть, устроители считают, что у них "очень высокий гандикап" и кого угодно они приглашать не могут. Хорошо, коль это не просто снобизм.
Теперь к сути: 18 апреля в ЦДХ выступило "Moscow Art Trio" в составе Михаила Альперина (Норвегия), Аркадия Шилклопера и Сергея Старостина┘ Занятно в этом отношении наименование "богема" и оформление концертов для самого лучшего, по уверениям Феофанова, джаза: ремонтируемое фойе, закрытый буфет, сцена с криво повешенными рекламными плакатами на скотче. Впору подаяние собирать, но планы наполеоновские: организуем поездки на фестиваль в Монтре. Сострадательный Чик Кореа даже концерт благотворительный дал, увидев, в каком состоянии находится БЗК. Тут и вспомнишь о закрытых клубах, где от золота и мрамора некуда плюнуть. В общем, "цдховский джаз", чтобы "все билеты проданы", а самим в носу ковырять.
Что сказать о трио? Сбацали ребята очень лихо. Соло Альперина на коленке пластмассовыми палками сильно повеселило зал. Назвать ли это джазом? Кажется, все тот же Андрей Феофанов уже на другом дружественном канале сообщил, что соревноваться в исполнении традиционного джаза с американцами нам бессмысленно, зато мы можем предложить что-то свое, например "этнический джаз", то есть джаз с элементами фолка, сыгранный на традиционных инструментах. Трио "Moscow Art" подходит к этому определению как никакое: дудки, свирельки, частушки, потешки ("Сидит ворон на дубу и играет во трубу" или про "дрему", которая тихо-тихо ходит по дому, сбиваясь при этом на вокализ а-ля Мередит Монк), russian dance ногами по полу... Приятно? Да. Забавно? Очень. Интересно? Как прошлогодний снег. Кажется, большинство джазовых концертов уже давно представляет собой шоу, дабы повеселить зрителей и отделаться от задачи малой кровью. Все приемы игры и способы произвести впечатление, несмотря на внешнее разнообразие, - ужасно однообразны и повторяются у всех исполнителей. Назвать это джазом можно только за склонность к импровизации. С тем же успехом это можно назвать и "авангардом", и "новой импровизационной музыкой", и театром, и акцией, и перформансом, и чем угодно еще. Джаз, даже в нашем "этно"-варианте, штучка качественная, широкая, всеядная, но внутри удивительно пустая. Чтобы понять, как надо играть джаз, достаточно глянуть фильм Роберта Олтмена "Канзас-сити", сцену дуэли на саксофонах. Иначе джаз и вправду превращается в музыку для толстых или, в щадящем варианте, для любителей пива в перерывах между болтовней по мобиле. Для народа О.Г.И.
Во втором отделении выступил квинтет Алена Брюне из Франции. Ну, ясно, дудки с Маркизовых островов, электронный ударник, имитирующий звук ста африканских тамтамов, певец-сириец, поющий на английском рэпперов и растаманов что-то про политику и палестинцев (это хоть свежо), не очень впечатляющий трубач и неплохой саксофонист/кларнетист. Соответственно, у этого коллектива наиважнейшей была африканская составляющая, маскирующая джаз средней руки, стопятидесятое повторение. Что не отменяло удовольствия, ведь это было неплохо сыграно.
На пресс-конференции, состоявшейся в киноцентре "Ролан", американцы (а приехали лишь двое из объявленных, один из которых был срочно заменен другим, впрочем, очень достойным) Пол Болленбекк и Ральф Питерсон признали, что если они сами учились еще у мастеров, то нынешнее поколение американских джазистов учится лишь в колледжах. Наверное, это сказывается. Сказывается и то, что сами они склонны считать за главное достоинство: возможность собирать импровизированные коллективы и сразу делать музыку. Называется это модным в современном искусстве словом "проект".
Может быть, поэтому публике пришлось ждать почти полтора часа начала концерта в ЦДХ (на пресс-конференции нас предупреждали, что в джазе все непредсказуемо), что позволило ей хорошо ознакомиться с экспозицией и даже с нижним бельем советской эпохи (другим проектом). Ведь музыкантам - некоторые видят друг друга впервые - надо хоть немного сыграться. И хоть представлены были, бесспорно, профессионалы: саксофонист Рави Колтрейн (сын Джона Колтрейна), басист Дмитрий Колесников, вышедший на замену другого американца (впрочем, тоже американец, учившийся вроде у самого Рона Картера), пианист Андрей Кондаков и упомянутые гитарист Пол Болленбекк и Ральф Питерсон ("последний ударник" Арта Блейки), момент халтуры чувствовался. Типично джазовой халтуры.
Впрочем, первый номер "Blues for Johns" Ральфа Питерсона был многообещающ - мощный, агрессивный джаз, которого мы ждали, посрамивший все упования Феофанова: это было похоже на что-то настоящее, не "этническая" побрякушка, что выдают за джаз отнюдь не только в России. Из последующих номеров был занятен "My Funny Valentine", исполненный ударником Питерсоном на трубе-пикколо. Впрочем, тут уже заметен был уход в самодовлеющую импровизацию, где безнадежно теряются и тема, и смысл всего действа. Прочие номера были еще хуже: неяркие темы, не ахти как сыгранные, тонущие в смутных импровизациях.
Вызывают сомнение сам успех и доходчивость джаза. Джаз страдает от перепроизводства, от легкости создания впечатления (речь идет об очень талантливых музыкантах), от истощенности своих трагических или идейных ресурсов. Та же судьба уже давно постигла рок. Джаз стал великолепной обманкой, где уже не сыскать сути. Но все равно - это лучшее, что у нас есть. И поэтому фестивалю "Богема-джаз" все же стоит выразить благодарность. Может быть, мы и не летим, но красиво размахиваем крыльями.
