Татьяна Кравченко ЛЕГЕНДЫ доносят, что когда-то у каждого толстого журнала было свое лицо. Сейчас же большой разницы между ними не наблюдается, а круги авторов настолько размыты, что одни и те же фамилии плавно перетекают из "Знамени" в "Новый мир", по дороге заплывая в "Октябрь" и "Дружбу народов". Гордым утесом в этом море дружбы и благоденствия возвышается "Наш современник": у него свои персональные авторы, свои тексты, свое видение страны и ситуации. Свой круг, который живет по принципу "чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей врагу не отдадим". И любой нормальный писатель понимает - публикация в "Нашем современнике" автоматически делает его невъездным в толстожурнальные владения дядюшки Сороса.
Но нет правил без исключений. Михаила Тарковского печатают и "Наш современник", и "Москва", и "Новый мир".
Потому что читатель (особенно провинциальный, о котором на словах все так пекутся) - простодушен, как мальчик из сказки о голом короле. Сколько ему ни тверди, что в литературной моде филологические романы, он все равно свои кровные за них не отдаст и на ночь "для души" не откроет. А Михаила Тарковского откроет, потому что его повести мало того, что написаны хорошим русским языком, - они вменяемы. В них точно соблюдены пропорции между действием и рефлексией: автор не отдает весь текст подробному описанию сложных психологических переживаний и не устраивает сюжетные "гонки по вертикали". И идея, ради которой автор взялся за перо, не зашифрована в сложных филологических аналогиях, а легко угадываема даже негуманитариями.
"Гостиница "Океан" ("Новый мир" # 5) вполне встраивается в ряд уже опубликованного Михаилом Тарковским - все, казалось бы, его "фирменное": от жанра (короткая повесть) до места действия (Сибирь, тайга, Владивосток), героев (охотоведы, промысловики, сильные "таежные" люди) и сюжета. Павел Путинцев с двумя товарищами летит во Владивосток. Там они три дня гуляют в гостинице с "девочками", чтобы потом вернуться в суровую обыденность, где каждый занят серьезным мужским делом. И жизнь эта не в тягость, потому что мужики свое дело любят. Крепко выписанные, колоритные характеры, узнаваемые ситуации, - как всегда у Тарковского. И внезапная влюбленность Павла в проститутку Дашу не смотрится надуманным сюжетным ходом: нахлынуло, бывает, - так же внезапно поразила похмельного Павла словно заново увиденная красота океана. Но три дня прошли, Даша, естественно, осталась во Владивостоке при своем "ремесле", а Павел вернулся в тайгу - к своему дому, к своим собакам, к своему делу.
Сделанная по классически-реалистическому лекалу, "Гостиница "Океан", как и другие повести Михаила Тарковского в том же духе, именно сейчас имеет все шансы на успех. Не только читатели - и издатели, и редакторы журналов, подустав от текстов, где автор норовит почесать левой ногой правое ухо, вспомнили, что новое - хорошо забытое старое. Михаил Тарковский неожиданно попал в моду. Надолго ли?
"На гулянке охотников, хладнокровно и между делом заливая в рот водку быстрым круглым движением, Павел, бодро участвуя в завязке застолья, с его середины начинал дремать, подперев рукой голову, и на правой щеке проступало от водки красное и извилистое аллергическое пятно. Так он и кемарил, все больше роняя голову на слабеющей руке, но, когда его о чем-то спрашивали, тут же отзывался резким и ответственным баском, точно и как по писаному отвечая: "Река Пульванондра, сто восьмой километр" или "Бер-решь. Прямослойную кедровую доску┘" Хорошо? Хорошо. Но кажется, что все это мы уже где-то и когда-то читали. Собственный авторский почерк угадать невозможно: это пропись, каллиграфия.
Беда Тарковского в том, что он пока не выходит за пределы освоенного литературного пространства. Освоенного еще в 70-е годы: читаешь повесть, и нет-нет да и ловишь себя на мысли: вот Распутин┘ Вот Астафьев┘ а вот здесь Юрий Казаков. Повторение пройденного - вещь хорошая и нужная, но это в конце концов надоедает. И особенно обидно, если в писателе чувствуется сила, возможность к развитию, а он все топчется и топчется на знакомом пятачке. То ли не решается, то ли не дает себе труд пуститься в самостоятельное путешествие. Может быть, для рывка вперед силы не вызрели, но хотя бы на шаг уж точно можно продвинуться. Хоть на маленький шажок - но дальше, дальше.
