Михаил Мугинштейн Столица Баден-Вюртенберга Штутгарт – не только столица империи "Мерседес-Бенц". В пяти минутах ходьбы в уютном парке находится один из лучших театров Европы – Штутгартская опера. Передовая художественная политика, острое желание поиска делают эту Оперу актуальным театром, а Штутгарт – одной из культурных столиц, где определяются горизонты современной культуры. Здесь регулярно ставят спектакли режиссеры и сценографы, олицетворяющие театр XXI века: Йосси Вилер и Серджо Морабито, Петер Конвичный, Мартин Кушей, Ханс Нойенфельс, Анна Фиброк и другие. Но особенно ценится командная игра.
При весьма качественном уровне (особенно когда за пультом генеральный музикдиректор Лотар Цагрозек, или Загрошек, как иногда говорят в России) здесь в отличие от гранд-театров редко поют суперзвезды: звездой становится весь ансамбль. Однако и в Штутгарте есть своя примадонна – обворожительная певица-актриса, американка Кэтрин Наглстад. С расчетом на ее особые возможности команда Вилер-Морабито-Фиброк сделала сенсационную "Норму" Беллини. Перенесенная во времена французского Сопротивления история верховной жрицы друидов (война галлов и римлян около 50-года до нашей эры) обнажает скрытые смыслы. Культовое творение романтизма оборачивается отчаянной драмой современной женщины, отвергнутой всеми.
Еще одна сенсация – "Редкая вещь, или Красота и добродетель" Винсента Мартин-и-Солера – лучшая опера испанского мастера, работавшего и умершего в России. "Редкая вещь" (1786) затмевала своих современниц, в том числе и "Свадьбу Фигаро", и не случайно процитирована Моцартом на ужине у Дон Жуана. Штутгартская премьера – увлекательный ремейк похождений в галантном веке в современном духе брутально-эротически-мафиозных эскапад. Особый шарм всему придает энергетика очаровательной музыки, которую раскрывают команда молодых солистов и оркестр во главе с зажигательным Энрике Маццолой (известным у нас по сотрудничеству с "Геликоном").
"Нюрнбергские майстерзингеры" Вагнера – образец того, как человечество, в данном случае Германия, смеясь расстается со своим прошлым. Это еще одна провокация известного скандалиста – режиссера Ханса Нойенфельса. Она сделана как история Германии XX века до падения Берлинской стены и освобождает немцев от ритуальных жестов в самом немецком послании Вагнера потомкам. Ирония по поводу вечности немецких идей и духа (апофеоз с четверкой коней с Бранденбургских ворот представляет слияние разных слоев населения обоих немецких государств) сочетается с тонким портретом одного человека (легендарный башмачник и поэт Ганс Сакс) и общества.
Дарья Гармоненко 
