Супрематизм – в массы!

В Государственном Эрмитаже открылась традиционная, но далеко не консервативная выставка «Поднесение к Рождеству. Академия фарфора». Она посвящена памяти одного из инициаторов выставки, заведующей отделом «Музей Ломоносовского фарфорового завода» Государственного Эрмитажа – Тамары Кудрявцевой.

Эта выставка стала результатом совместного проекта Эрмитажа и Ломоносовского фарфорового завода: в течение пяти месяцев с июня по октябрь к участию в этой художественной акции были привлечены более 50 современных художников. Большинство из них впервые получили уникальную возможность поработать в заводских мастерских и цехах ЛФЗ: те, кто был незнаком с технологией работы с фарфором, получили консультации профессиональных мастеров. Подобная акция уже проводилась на этом заводе в прошлом веке: тогда результате возникли удивительные работы Малевича, Кандинского и Петрова-Водкина.

Сейчас же в художественной акции приняли участие и вполне «брэндовые» фигуры (Сафронов, Церетели, Шемякин), и просто художники (Аршакуни, Белкин, Цивин), и мастера фарфорового завода, имена которых, как правило, неизвестны широкому зрителю. И даже частично наши питерские митьки. Результаты их творчества оказались местами довольно странными и ни на что не похожими. Правда, как на это их творчество посмотреть. На итоговой эрмитажной выставке можно увидеть только то, что показывают: сервизы классических и авангардных форм, скульптуру и вазы, декоративные блюда и пласты, многопредметные композиции, инсталляции и декоративные украшения. А можно обратить внимание на «странные» вещи: оригинальные фарфоровые платья «Белые ночи» Т. Чапургиной, красочно-нежно расписанные банальные керамические плитки, смешной чайник с крышкой Harley Davidson Филиппенко. Или на очень ко времени придуманный сервиз под названием «Нефть» и коллекцию традиционных пасхальных яиц под названием «Палестина», в чудесной красочной гармонии расписанные Афанасьевой. Хороши также комплекты «Эксцентрика» и «Плоды» Добровольской.

Надо особо отметить очень странное стремление нескольких художников расписать разными красками знаменитый супрематический чайник Малевича. Чем он им так в своем естественном виде не понравился, непонятно. Да и получилось у них явно не слишком удачно: концепция практически не «вычитывается», а раскрасить красками уже кем-то придуманную идеальную форму большого ума не надо. Вот Сергей Бугаев действительно сделал нечто стильное, похожее на монохромную черно-белую фотографию, и назвал это «Наган», вероятно, в память о своем хулиганском детстве и безобидных мальчишеских играх.

Художник Михаил Шемякин представил в экспозиции целых две фарфоровые серии: по-детски трогательный сервиз «Крысята-воришки» и стильные, с узнаваемым чисто шемякинским шармом скульптуры из «музыкальной» серии «Персонажи балета «Щелкунчик» по мотивам его же спектакля в Мариинском театре. Монументалист-великан Зураб Церетели преподнес музею целых две музыкальные композиции, на удивление совсем не монументальные, трепетные и нежные, розово-голубые, в какой-то вполне себе севрский цветочек: одну под названием «Скрипка», другую – «Арфа и скрипка». Митьки же остались как всегда митьками: Флоренские показали серию прекрасных работ под названием «Агитационный фарфор. Реклама вечных ценностей» и «Лучшие люди нашего города», Голубев – уморительные статуэтки из серии «Русские партизаны в лесу» и историческую композицию «Забег Чкалова», а Шинкарев – чудесные расписные тарелки, одна из которых под названием «Взятие Зимнего» – западет в душу любому зрителю. А уж тем более не искушенному в фарфоровых изысках, а желающему просто оставить себе что-нибудь на память об Эрмитаже, о Петербурге или даже о России.

Как отметил директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, здраво оценивая ситуацию, «сегодняшнее искусство, как и всякое другое, развивается благодаря традициям, даже если оно их отрицает. Божественный материал – фарфор требует полной самоотдачи, высокого уровня технического мастерства и тонкого вкуса. Отрадно, что столь многие художники обладают этим даром».