Екатерина Тверская В Доме кино прошла премьера питерского режиссера Светланы Проскуриной «Лучшее время года». До этого фильм участвовал в последнем «Кинотавре», а зимой был показан на престижном кинофестивале в Роттердаме в рамках ретроспективы фильмов Проскуриной.
Сценарий написал Иван Вырыпаев, и те, кто хоть чуть-чуть знаком с его творчеством, могут без труда догадаться о его авторстве даже без титров. Почерк знакомый. Демонические страсти – примерно того же порядка, что и в «Эйфории». Любовный равнобедренный треугольник: Катя, Валя и Валя, то есть Валентин. Треугольник раскинул свои равные бедра на сорок лет – сначала 20-летние Катя (Яна Есипович) и Валя (Дана Агишева) сражаются за местного мачо Валентина (Михаил Евланов). Потом 40-летние Катя (Александра Куликова) и Валя (Ирина Евдокимова) живут бок о бок с тем же Евлановым, Катя – в качестве жены, Валя – в качестве любовницы. Когда Валентин, запутавшись в дамах, сводит счеты с жизнью, Катя и Валя остаются жить вдвоем, в одной квартире. И вот 60-летние Катя (Надежда Седых) и Валя (Елена Левинская) ведут совместное житье-бытье, ненавидя, презирая и обожая друг друга.
«Я тебя ненавижу, Катя», – говорит Валя. «Я тебя тоже». Обе женщины бродят по квартире и по берегу моря, вспоминая историю своих отношений с мачо, оказавшимся третьим, неравным бедром треугольника, самым маленьким и даже вопреки законам геометрии вовсе не необходимым. История умопомрачения двух девушек, причиной которого стал не очень симпатичный и непонятно что делающий в жизни юноша, дана лишь для того, чтобы потом был повод покопаться в отношениях двух стареющих женщин.
А отношения эти – типичные отношения двух соседок по коммуналке, легкой пикантности которым придает наличие в анамнезе общего мужчины. Во всем остальном авторы обнаруживают неудержимую страсть к патанатомии. Тусклые изначально персонажи по ходу фильма превращаются в обитателей мертвецкой. Но похоже, сценаристу и режиссеру это нужно лишь для того, чтобы не сильно мешали в них копаться. Живые-то не особо дадут. Да и опаснее с живыми – можно что-то повредить, в чем-то не разобраться. В тех персонажах, что мы видим, разбираться и не надо. Они до такой степени схематичны, что впору переносить их на сцену театра имени Образцова. Но если в «Эйфории» схематичность образов была продуманно утрированной, словно стилизованной под маски древнегреческой трагедии, то в «Лучшем времени года» она загоняет сама в себя слегка наметившиеся было ростки характеров. Авторы захотели сразу всего – и чтобы характеры интересные были, и чтобы нарисовать их можно было по удобным древнегреческим лекалам. Или в духе комедии дель арте.
Чтобы удобнее было путешествовать во времени, авторы избрали ход простой, но в данном случае не выигрышный: каждую героиню играют три актрисы – в 20, в 40 и в 60 лет. Ход простой, потому что позволяет не мучиться проблемой: как скакать по временам и при этом не утомить зрителя, который наверняка будет сначала долго гадать – это сейчас происходит или 20 лет назад? А не выигрышен этот ход потому, что сделан поспешно и нетвердой рукой. «Не раздражайтесь, если увидите, что героиня в 60 лет не похожа на себя в 40, вы за душой следите», – предупредила Светлана Проскурина. Словно знала, что не раздражаться трудно. К тому же когда не похожие сами на себя героини – еще и не профессиональные актрисы, а потому в кадре зажаты и словно все время напуганы. Правда, это относится только к двум дамам, тем, что изображают любовницу Валю в 40 и в 60 лет, – оперная певица Ирина Евдокимова и театральный критик Елена Левинская.
«Ты ничтожество», – говорит одна героиня другой на старости лет. «Да и ты не лучше». Они правы. Вместо запутанной, обжигающей любовной истории – три полуживые куклы, произносящие что-то не очень вразумительное, когда им нажимают на животик. Поэтому так живо смотрится здесь примкнувший к троице персонаж, олицетворяющий тупое превосходство пошлости, – сосед Вася. Вот золотой души человек – герой Евланова выкалывает ему глаз, а тот потом, с повязкой вместо глаза, с ним чаек попивает. Правда, герой отсидел какое-то время в тюрьме, ну так и что – глаз-то от этого не вернулся. И показывают нам такого хряка, не без отвращения показывают, а ты смотришь на него и понимаешь, что он один из всех – самый что ни на есть христианин, способный прощать и забывать. Когда в голове нет ясности и понимания собственного замысла – лучше всего снимать арт-хаус. Он все стерпит.
Дарья Гармоненко 
