Оперы без грима

Фото Валентина Барановского предоставлено пресс-службой Мариинского театра

Валерий Гергиев записал «Тристана и Изольду» Вагнера с международным составом исполнителей во главе с американкой Хейди Мелтон, россиянами Михаилом Векуа и Екатериной Губановой и немцем Рене Папе, сделав слушателей соучастниками записей на концертных исполнениях оперы.

В Мариинском театре, как известно, три большие площадки и очень много камерных, на которых в течение дня может происходить более 10 разнокалиберных событий – от  концерта или спектаклика для детей до многочасового вагнеровского или берлиозовского шоу. Но эти три площадки не способны увеличить число новых постановок, обогатить репертуар редкими названиями, к которым теоретически даже и могут быть готовы солисты. И тут на помощь приходит не сравнимый ни с какой постановкой жанр концертного исполнения, стимулирующий игру воображения слушателей с самыми разными запросами. 

Уходящий сезон войдет в историю, пожалуй, как рекордный по числу представленных в концерте шедевров, таких как «Золушка» Массне, «Дочь полка» Доницетти, «Сорока-воровка» Россини, «Сомнамбула» и «Капулети и Монтекки» Беллини и даже «Лукреция Борджиа» Доницетти. Здесь свои способности и возможности с разным успехом демонстрировал бравый отряд Академии молодых певцов Мариинского театра, возглавляемый энтузиасткой Ларисой Гергиевой, понимающей, как необходимы для развития молодых голосов оперы бельканто. На «Лукреции Борджиа» ей невероятно повезло с дирижером Ренато Бальсадонна, который при всех сложностях партитуры и сюжета с отравлениями и убийствами (какими не может не изобиловать история о роде Борджиа), сумел не без блеска и стилевой ясности приоткрыть этот шедевр российской публике. Заглавную партию отважно, куражисто и отчаянно исполнила сопрано Гелена Гаскарова, для голоса и психофизики которой этот стиль оказался очень подходящим. 

Венецианец Маэстро Бальсадонна, занимавший с 2004 до 2016 года пост хормейстера лондонского театра «Ковент-Гарден», применил свои таланты и в подготовке концертного исполнения оперы «Набукко» Верди с Марией Гулегиной в партии Абигайль. Такой триумфальной итальянскости здесь не припомнят со времен Джанандреа Нозеды. И солисты, и оркестр звучали под управлением Бальсадонны не только по-итальянски страстно и выразительно, но еще и как-то по-тосканиниевски мощно. Захватнический азарт вавилонян был ослепительно визуализирован в оркестре до деталей – топота копыт, устрашающего лязга оружия, разрушительного вихря машины порабощения. Дирижер с поразительной ясностью выстроил темповую драматургию, отрегулировал динамический баланс, продумал контрасты – опера пронеслась на одном дыхании, и все солисты, без сомнения, очень вдохновленные этим лидером, проявили максимум своих возможностей. Мария Гулегина вновь убедила в том, как многогранно раскрывается ее богатый вокально-драматический темперамент в противоречивом образе Абигайль, внебрачной дочери Набукко, мечтающей о безграничной власти, но приходящей к раскаянию и покаянию.

Единственная опера Сергея Танеева – музыкальная трилогия «Орестея» – была представлена в Концертном зале Мариинского театра при абсолютном аншлаге. Опера вызвала огромный интерес не только у завсегдатаев, но и у научного сообщества Петербурга. За эту неисполняемую оперу взялся американский дирижер Леон Ботстайн. Несколько лет назад на это название претендовал кинорежиссер Александр Сокуров, но проект был отменен. Танеев покусился на тему античного мифа – территорию, победно освоенную до него Гектором Берлиозом в его грандиозных «Троянцах», а впереди об античности, как известно, намеревался высказаться и вскоре масштабно высказался Рихард Штраус в нескольких операх. Как бы широко ни открыл Танеев двери в соблазнительный мир античности в поисках альтернативы вышеупомянутым немцам, эта тема не получила столь же широкой поддержки у русских композиторов, если не считать блистательных опытов Стравинского, созданных им спустя годы уже далеко за пределами России. В Мариинском театре на амбразуру были брошены солисты Академии молодых певцов, которые в целом очень неплохо справились с этим оперным гигантом, но далеко не абсолютным, хотя и небезынтересным шедевром. Меццо-сопрано Анна Кикнадзе в изматывающей партии Клитемнестры очень умно и драматически привлекательно срежиссировала свое выступление, магнетически притягивая к судьбе своей героини все смысловые нити. Живописные женские образы Электры и Кассандры явили соответственно Мария Баянкина и Аюна Базаргуруева. Двоюродного брата убитого Агамемнона, сластолюбца Эгиста, зычно доложил бас Иван Новоселов, а за Агамемнона выступил бас Павел Шмулевич. Главного же героя – Ореста – исполнил незаменимый тенор Дмитрий Воропаев, который может петь все – от Моцарта до Вагнера и Берлиоза. 

«Тристан и Изольда» идет в Мариинском театре благодаря поставившему ее режиссеру Дмитрию Чернякову, который как бы ни горевал о том, что сегодня этот спектакль уже выдохся, все же заложил в него отличный механизм, позволяющий и сохранять, и приумножать смыслы этой великой оперы о любви и смерти. Валерий Гергиев решил продолжить свою вагнеровскую коллекцию на лейбле «Мариинский». По рассказам певцов, звукозаписывающие сессии были изматывающими, а им предстояло еще и выходить три вечера подряд (оперу разделили на три акта) к слушателям в достойном виде. Сложнее всего пришлось Изольде – Хейди Мелтон, будучи не совсем здоровой, сдаваться не стала и допела до конца. Ее действительно крупный, по-оркестровому плотный вагнеровский голос был в верхнем регистре подчас чересчур нервозен и напряжен, впрочем, и состояние героини другим было не назвать. Король Марк в исполнении фирмача Рене Папе был идеален со всех позиций. Брангена в интерпретации меццо-сопрано Екатерины Губановой была надежной поддержкой для мятежной госпожи Изольды. Главным же объектом удивления на протяжении трех вечеров с Вагнером оставался тенор Михаил Векуа, который до самозабвения, без устали, фактически без единой потери рассказал печальную, но вдохновенную историю о любви, не желающей признавать границ времени и пространства. Валерий Гергиев и его оркестр будто смывали все тактовые черты, давая волю морской стихии и уплывая в дальние дали подсознания, увозя с собой всех обитателей ковчега Концертного зала Мариинского театра.  

Санкт-Петербург