Вера Степановская
Шнур меняет красные треники на более подходящий его герою костюм. Фото предоставлено пресс-службой Мариинского театра
На сцене Концертного зала Мариинского театра светятся неоновые витрины ювелирного салона с именами брендов Cellini, Fieramosca, Balducci – декорации Зиновия Марголина к постановке оперы Берлиоза «Бенвенуто Челлини» Василия Бархатова. Впрочем, все новое – это хорошо забытое старое, и нынешняя премьера – капитальное возобновление спектакля 2007 года, первой оперы, поставленной в только что построенном зале с уникальной акустикой и сценическими возможностями. С одной существенной поправкой – в новой версии главную разговорную партию играет Сергей Шнуров.
«Бенвенуто Челлини» – опера, принадлежащая ко времени расцвета французского романтика (премьера состоялась в Парижской опере 10 сентября 1838 года), компактная по объему и ясная по содержанию. Сюжет, основанный на автобиографии художника Ренессанса Бенвенуто Челлини, включает в себя и захватывающую любовную историю, и взаимоотношения с «коллегами по цеху», и с высокопоставленным заказчиком – римским папой Климентом VII, и, конечно, историю отливки самой знаменитой статуи скульптора – Персея, когда из-за нехватки металла в последний момент в ход пошли ювелирные творения мастера. Впрочем, захватывающие перипетии авантюрной жизни Челлини нашли отражение и в романе Александра Дюма «Асканио».
Но если Берлиоз изобразил жизнь Бенвенуто на фоне римского карнавала, Василий Бархатов рисует портрет художника на фоне гламурной тусовки и на место ренессансного мастера ставит героя наших дней: популярного лидера рок-группы «Ленинград», шоумена, композитора, телеведущего Сергея Шнурова. Зачем? «Для меня современный Челлини – это Сергей Шнуров, один из самых интеллектуальных людей, кого я знаю, но при этом способный на форменное безобразие, на обаятельное харизматичное безобразие», – говорит Бархатов. Если исторический Челлини «укладывал» своих оппонентов и критиков при помощи шпаги и пистолета, то Шнур вполне может заехать кулаком. Да и вся жизнь любого настоящего творца, по версии режиссера, на 90% состоит из саморазрушения, дурачества, а на десять – из «гибели всерьез».
Шнуров, конечно, в опере не поет, его задача – связать современный «закрут» постановки с историческим Челлини разговорной ролью (ее нет у Берлиоза), поэтому на фоне увертюры главный герой (тенор Мариинского театра Сергей Семишкур) в историческом костюме встречается с вполне реальным Шнуром в пиджаке и красных трениках (костюмы – Татьяна Машкова), герои вглядываются друг в друга, узнавая… и меняются одеждой и «ролями». И Шнур становится историческим комментатором происходящего на сцене.
Несмотря на то что Бархатов постарался «убрать лишний шум из эфира, выкинуть каждую вторую мизансцену и сделать спектакль более читабельным», многословия, деталей и гэгов осталось предостаточно, и частенько они отвлекают от музыки. С сюжетом режиссер обращается достаточно вольно, и очень часто то, что происходит на сцене, не соответствует тексту, который видишь в титрах. Наверное, главное отличие: у Берлиоза опера заканчивается хеппи-эндом, а у Бархатова – гибелью героя, он буквально «переплавляет» себя в Персея, а из ящика-плавильни, куда он скрывается, вместо него выходит позолоченный фактурный балетный артист с головой Медузы горгоны. Все происходит, как у фокусника, в сцене вместо пантомимы на карнавале, когда из ящика Роман Борщ доставал живых голубей, крыс и кроликов. Так что скучать на спектакле не приходится, хоть вместо эпохи Возрождения мы живем в век вырождения, по выражению того же Шнура перед спектаклем.
Прибежищем от сценического головокружения становится прекрасная музыкальная сторона спектакля (оркестром и хором Мариинского театра в отсутствие Валерия Гергиева продирижировал Кристиан Кнапп), впечатляющие вокальные работы, несмотря на то что партитура предъявляет достаточно высокие требования и была рассчитана композитором на звезд своего времени. Заглавные роли были исполнены Анастасией Калагиной (Тереза, возлюбленная Челлини) и Сергеем Семишкуром (Челлини), они участвовали и в старом спектакле, а за прошедшее десятилетие лишь прибавили в своих партиях. Все так же хорош и неувядающий Геннадий Беззубенков (папа Климент VII). В ансамбль удачно вошли Олег Сычев (Бальдуччи), Виктор Коротич (Фьерамоска), Екатерина Крапивина (Асканио), Александр Герасимов (Помпео), Андрей Зорин (Трактирщик). Было ощущение, что большим голосам тесно в пространстве Концертного зала и опера просится на большую сцену. Может быть, третье обращение к «Бенвенуто Челлини» не за горами?
Санкт-Петербург
