Вам дадут наушники вместо книги

В читальный зал, где время застыло, входят новые технологии и – случается театр. Фото Александры Муравьевой

В столице уже несколько лет прерогатива инициировать необычные жанры театральных постановок – аудиальные, тактильные, спектакли-путешествия, спектакли-свидания, спектакли – азартные игры – «закреплена» за продюсером Федором Елютиным, который прививает новые зарубежные формы на отечественной почве. В Петербурге же есть режиссеры, которые и сами пытаются создать аутентичный контент. Семен Александровский, создатель Pop-up театра, поставил для Москвы сайт-специфик спектакль, где участвует только один зритель, – в библиотеке Союза театральных деятелей на Страстном бульваре.

Научная театральная библиотека Москвы уникальна. И по своей истории, перевалившей за 120 лет, и по собранному фонду, и по своему существованию – время здесь как будто остановилось или движется вязко, медленно, никуда не торопясь. Поэтому, когда заходишь сюда и еще в фойе встречаешь фриковатого посетителя с дрессированным голубем на руках, – совершенно не удивляешься. Затем предстоит долгое объяснение с пожилым библиотекарем, старушка – божий одуванчик пугается громкости твоего голоса, непривычного в этих стенах, живущих в сакральной тишине. Выручает второй библиотекарь – молодая девушка, которая, узнав, что ты пришел на спектакль, без лишних вопросов выдает инструкцию и отправляет к алфавитному каталогу. Здесь нужно найти свою «единицу хранения». Пролистав «Время и мы», «Время желаний» и другие названия на нужную букву, наконец, находим «Время, которое» – спектакль». Переписать библиотечный шифр на листок требования – и вот оно – получить большую архивную папку с наушниками.

Радиопьесу, которой, по сути, является звуковая дорожка длиной в час с лишним, написала драматург Ася Волошина с присущей ей излишней тягой к новомодным и высоколобым словечкам и фразировкам, импрессионизмом монологов. Отчего фабула, собственно самое важное тут – рассказанная история, улавливается не быстро.

К слову, радиотеатр сейчас обрел, кажется, второе дыхание: проект «Стереотеатр» запустили недавно в копродукции и фестиваль современной драматургии «Любимовка» вместе с независимым онлайн-радио «Глаголев FM». На подкастах можно прослушать отлично разыгранные по голосам новые пьесы.

«Время, которое» озвучено от лица молодого фотографа Виты (Алена Старостина), которая исследует историю своей семьи. Сама Вита давно живет и работает в Европе, но, когда умирает ее бабушка, возвращается в Россию и случайно узнает от матери о том, что прабабушка прошла лагеря, это тщательно в семье скрывалось, и что ее дневниковые записи, которые имели судьбоносное значение, хранятся в театральной библиотеке. Сложно поверить в то, что в наши дни, когда подняты и рассекречены уже, слава богу, многие архивы, взрослый человек не знает историю своей семьи в контексте истории страны. Но оставим это художественное преувеличение на совести драматурга и режиссера.

В конце концов центральное событие, произошедшее в реальности, действительно требовало домысленного сюжетного обрамления. В 1939 году после ареста Всеволода Мейерхольда две сотрудницы театральной библиотеки спрятали папки с газетными вырезками, программками и рецензиями на спектакли режиссера за каталожный шкаф. В то время как любые упоминания о нем были под запретом, а материалы по его творчеству подлежали уничтожению. И та самая прабабушка нашей современницы, будучи юной студенткой театроведческого факультета и придя в библиотеку практиканткой, случайно увидела запрещенный архив.

После чего она посещает студенческое собрание, где еще больше поражается вопиющему «вольнодумству» – молодые люди читают поэтов Серебряного века и говорят о Мейерхольде как о великом Мастере. Из-за беглых перескоков из 1939-го (молодую Милу озвучивает Мария Крылова) в 2018-й нить повествования совсем ускользает от зрителя-слушателя. Опущен эпизод, который бы прояснял, как оказывается под арестом и сама студентка, засвидетельствовавшая «контрреволюцию», и ее возлюбленный, такой же студент, но в отличие от нее знаток и ценитель театра Мейерхольда, в одночасье ставшего неугодным. По доносу или из-за того, что все было подробно зафиксировано в личном дневнике? Но он-то, как окажется потом, попал в руки соседки по общежитию и не был замечен на обыске – был ли тогда прочтен?

Гораздо больше времени уделено героине-современнице Вите, которая пытается философски описать свое прикосновение к истории, бывшей для нее еще недавно мерцающей пустотой, осознать эти лакуны между поколениями. В той же библиотеке, как бы сидя там, где сейчас зритель-слушатель, она перебирает страницы «документа эпохи» – дневника прабабушки. Зрительский слух обостряется лишь на крутых виражах сюжета, которые даны без досужих витиеватостей, в сухих и страшных подробностях.

Известные строчки из письма Мейерхольда Молотову с описанием пыток в застенках контрастируют с маленькой деталью, рассказанной Вите о режиссере еще одним персонажем, читателем-завсегдатаем (Николай Мартон): «Он не мог репетировать без батистового платка и, когда тот проваливался в прореху, жаловался, что жена не ходит за ним по-человечески». В рассказах Милы (уже в старости) о лагере, когда она, словно желая искупить свою вину, свой юношеский ужас, смешанный с осуждением, возвращается спустя десятилетия в ту же библиотеку служить простой гардеробщицей и переписывает свой дневник, - жизнь соединяет то, как она читала зэчкам наизусть «Гамлета» и не знала, кто отец ее родившегося уже в заключении ребенка, потому что ее короткую любовь с Митей перед арестом перекрыли изнасилования на допросах.

Место – читальный зал библиотеки с советскими столами и ретролампами, где проводишь время, будучи замкнутым в свой скрытый от других звуковой ряд, постепенно преображается в твоем сознании. Наполняется человеческими историями, перестает быть номинальной локацией. Тот редкий случай в сегодняшнем театре, когда новейшие технологии (плеер с наушниками) по-настоящему работают на раскрытие содержания и «новое» деликатно взаимодействует со «старым». Но как бы ни было актуально «новое», спектакль делает «старое». Актеры «старой школы» – Николай Мартон и Наталья Тенякова – так читают свой текст, что их голоса и интонации еще долго звучат в голове. Именно их эпизодических персонажей «видишь» действительно явственно, словно на сцене.