Заносчиво и безжалостно. В театре "Практика" поставили спектакль по пьесе Владимира Сорокина

Сценическое пространство решено в духе постмодернистского коллажа. Фото Александра Курова/Театр «Практика»

По замыслу режиссера, весь спектакль зрители прослушивают в наушниках и, по сути, сами выбирают его маршрут, переключая аудиодорожки, обозначенные тремя разными цветами. Если выбрать зеленую, то услышишь монолог человека-попугая, читающего тексты Дмитрия Пригова (ему, кстати, и посвящена пьеса); если синюю – то сбивчивое интервью самого Сорокина, а красная дорожка воспроизводит звучание голосов персонажей, стоящих непосредственно на сцене. Экран монитора, на котором транслируется видео с установленных в доме камер наблюдения, предлагает подсмотреть-подслушать за героями, как в реалити-шоу, опять-таки путем переключения аудиоканалов. Ориентироваться в этой визуально-звуковой полифонии было непросто, и только самые находчивые догадались соединить сорокинские размышления о России с изображением вечного праздника российской элиты перед глазами.

Пьеса Владимира Сорокина – как раз именно об этом. Преуспевающий олигарх Михаил и его друзья-«мажоры» в очередной раз предаются беспечному кутежу, пока в один момент их неприкосновенность безжалостно не нарушает новая власть и устанавливает свои порядки. Типично русское застолье с водкой и щами вызывает одновременно и презрение, и сочувствие. Несмотря на богатство, каждый из героев «Заноса» несчастен по-своему: запев русской народной песни «По диким степям Забайкалья», вторгающийся в одну из сцен, воспринимается как смех сквозь слезы. Сорокинская антиутопия, где реальное переплетается с фантастическим, а манифесты о современном театре и супрематизме – с нецензурщиной и будничными диалогами, где безудержный занос «высшего класса» перекликается с атмосферой чеховских рассказов – не что иное, как демонстрация нашей реальности. И Квятковскому удается блестяще отразить ее в своем спектакле прежде всего благодаря точному подбору актерского состава. И Михаил (в его роли заявлены аж три звездных артиста - Андрей Фомин, Максим Виторган и Николай Фоменко), и его гламурная жена Ната в поразительном исполнении Милы Кертеш (кто, по слухам, настоящий трансгендер), и заносчиво-высокомерный скульптор Борис вместе с женой Гелей (Петр Скворцов и Алиса Кретова), и рэпер Анзор (Алексей Мартынов) – условно-собирательные типажи, обитающие в белом роскошном замке и, словно в насмешку, также одетые в белое (художник по костюмам и сценограф Полина Бахтина).

Впрочем, за все рано или поздно придется платить. У Квятковского эта идея приобретает фантасмагорический характер. Вторая часть спектакля (сюрреалистическая фантазия на тему пьесы) построена в прямом смысле как Страшный суд, где судьбу героев определяет Жрица в кокошнике и сапогах а-ля Леди Гага (Юлия Джулай) и ее «свита Воланда». Холодная расправа над прожигателями жизни происходит под музыку: собственно, вторая половина «Заноса» – это целая хоровая кантата, мастерски вписанная в действие композитором Алексеем Наджаровым. В репликах Полуангелов (девичье трио – Екатерина Палагина, Екатерина Пыжова и Александра Дёшина) в постмодернистском коллаже соединились quasi-народные мелодии, речитативы, как у Прокофьева, и даже пародия на хвалебный кант («Вечный праздник, трудный праздник»), звучащие под незатейливое «унца-унца» аккордеона. А суровые «оперные» комментарии Генерала, Полковника и Депутата (мужское трио – Роман Шевчук, Алексей Смирнов и Алексей Мочалов) лишь усиливали абсурдность происходящего. Тщетно пытаясь найти в подмосковном особняке хоть что-то «хорошее и беспомощное» и допрашивая слугу, правосудие в итоге оставляет в живых лишь одного человека – простую девушку Таню, случайным образом оказавшуюся в гостях у Михаила (Алина Насибуллина). Более чем непонятный финал, решенный в духе немецкого кабаре, – еще не итог: для того чтобы все окончательно стало ясно, придется прийти на спектакль еще раз и сосредоточиться не на сценическом действии, а на записях в наушниках.