0
4124
Газета Культура Интернет-версия

05.09.2021 19:12:00

Разжечь огонь страстей подручными средствами

Александр Домогаров играет Ричарда III

Тэги: театр, спектакль, театр им. моссовета, домогаров


театр, спектакль, театр им. моссовета, домогаров Эффектные костюмы скрывают бледность постановки. Фото с сайта www.mossoveta.ru

В Театре имени Моссовета успешно идет премьера Нины Чусовой «Ричард III» с Александром Домогаровым в главной роли. Режиссера хвалят за то, что сделала скучную пьесу о стародавних временах доступной современному зрителю, а актеру дарят исполинские букеты, которые тот не в силах унести со сцены. И это больше всего удивляет, потому что спектакль получился абсолютно плоским.

Постановка не претендует на неординарную трактовку пьесы вопреки потраченным силам на сценическое оформление и даже намекам на гомосексуальность отдельных персонажей. То, что в костюмах появились элементы современной моды, еще не делает современным прочтение Шекспира. Впрочем, причудливые костюмы Луизы Потаповой, сочетающие королевскую мантию с плавками в цветочек, – не самый главный провал спектакля. В конце концов, наряд короля можно оправдать его болезнью. Все инструменты в руках режиссера служат тому, чтобы скрыть художественную бедность постановки, а не придать ей новые смысловые измерения. Целое распадается на отдельные, довольно грубые части – музыку, свет, сценографию, – которые подчас мешают актерской работе.

Там, где нужно подчеркнуть эмоцию, режиссер добавляет музыку (композитор Александр Чевский). Тема Ричарда – мрачная, напористая, но слишком лобовая. Она подходит скорее к сериалу про исторических личностей и подсказывает зрителям, что сейчас они должны пребывать в ужасе от происходящего. Мелодия не раскрывает характер героя – а он, как заявляют создатели спектакля, «осознает всю глубину своего падения, но страсть власти в нем неистребима». Другая тема, фортепианная, напоминает колыбельную, ее в начале спектакля наигрывает сам Ричард, читая свой первый монолог. Но здесь опять же – попытка «продать» зрителю второсортную лирику вместо напряженной исповеди. Музыка и звуковые эффекты к спектаклю Чусовой не высекают смысла и энергии, это лишь средство придать динамики и пафоса, что особенно касается трагических сцен, каковы, например, похороны Эдуарда IV. Однако и там вместо трагедии случается комедия: придворный музыкант с трудом попадает в ноты и едва вытягивает фразы «Реквиема».

Декорации Владимира Ерешко чересчур громоздки и грубы. Здесь множество решеток и фрагментов каменных стен, тяжелая лестница и огромная люстра, которая в финале грозно опускается над троном Ричарда. Художник подчеркивает мотивы тюрьмы, смерти, жестокости и одиночества, но интерьер столь же безвкусен. Стиль работы художника по свету Лены Перельман отражает сцена, где Ричард уверяет Леди Анну (Дарья Емельянова) в том, что все убийства совершил во имя любви. Сцену заливает ядовитый красный свет – еще одна неудачная попытка развести подручными средствами шекспировский «огонь страстей».

Показать свое мастерство в этой постановке актеры не могут. Им слишком часто приходится выбирать гиперболу, чтобы даже не тронуть публику – а как следует ударить ее по нервной системе. Герцогиня Йоркская (Ольга Остроумова) проклинает сына и душит его шалью, а сам Ричард и другие герои катаются по полу в попытке выразить крайнюю степень праведного гнева или отчаяния.

Режиссерская мишура не дает актерам прочувствовать текст и заставляет их вышибать у зрителя эмоции способами, которые дают яркий, но кратковременный эффект. Возможно, поэтому Ричард Александра Домогарова выглядит больным и усталым. Актер выкладывается на сложных монологах, но после запал пропадает – и психологические оттенки оказываются смазанными. Кажется, герою не нужна даже власть, все его злодейства слишком театральны.

Режиссер одевает трагедию Шекспира в маскарадный костюм с обилием пайеток и добивается того, что зритель готов смотреть спектакль длиной почти 3,5 часа без перерыва – зал разочарованно сравнивает антракт с внезапной рекламой в фильме. И действительно, «Ричард» громкий и броский, однако в погоне за кинематографичностью теряет глубину. Когда в финале торжествует попранная добродетель, возникает чувство, словно развернул подарочную фольгу, но внутри ничего не обнаружил.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Никита Кобелев: "Время ставит большие вопросы и требует хотя бы попытки найти ответы"

Никита Кобелев: "Время ставит большие вопросы и требует хотя бы попытки найти ответы"

Елизавета Авдошина

Главный режиссер Александринского театра – о "Воскресении", китайских "Лягушках" и новой роли Тихона Жизневского

0
3821
Гергиев запустил процесс творческой диффузии

Гергиев запустил процесс творческой диффузии

Маэстро обходится без юридического объединения Большого и Мариинского театров

0
5145
Жанр стендапа приходит в театр

Жанр стендапа приходит в театр

Елизавета Авдошина

Артисты "Сатирикона" и МХТ им. Чехова пробуют силы на новой творческой территории

0
3765
Московский сатирик

Московский сатирик

Елизавета Авдошина

Александр Ширвиндт не дожил до 90-летия трех месяцев

0
4466

Другие новости