0
7416
Газета Культура Интернет-версия

02.05.2023 15:04:00

Евгений Герасимов хочет, чтобы о Театре Луны снова заговорили

Нужны новые формы

Тэги: театр, спектакль, театр луны


театр, спектакль, театр луны Для Театра Луны постановка Гацалова – эстетическая революция. Фото с сайта www.lunatheatre.ru

Старые новые формы театра абсурда ждали своего времени недолго. Сегодня, когда документальный театр в России всерьез невозможен – слишком много нежелательных тем, – а интерпретация классики не идет дальше робких (иногда более, иногда менее) иносказаний, режиссеры берутся за драматургию абсурда, что уже само по себе выглядит манифестом. Реальность снова настолько не вмещается в сознание, что может быть выражена только через парадокс.

В Театре Луны (и это первый оксюморон!) Марат Гацалов поставил спектакль по мотивам Пиранделло «В поисках автора», а Владимир Мирзоев в независимом театре «Пространство внутри» взялся за пьесу Ионеско «Король умирает». Премьеру Мирзоева сложно назвать успешной для театра. Тут и неудачный выбор актера на главную роль короля Беранже (Никита Тарасов хоть и имеет подходящую инфантильную наружность, как киноактер, работает на привычном внешнем рисунке), и желание доигрывать текст (иллюстративностью сценического действия) и старомодно заигрывать с публикой – у режиссера. Но репертуарное решение снайперски точное. Притча о 200-летнем короле, не желающем умирать, которому даже не нужно растить в себе тирана, потому что он уже отождествляет с собой целый мир, а любую критику воспринимает как заговор, не нуждается сегодня ни в одном грамме добавочной режиссерской интерпретации, только в аранжированной читке: «Давно уже у него не было побед. Его дворец-руины, земли разорены, горы оседают. Города, стертые с лица земли, зараженные водоемы... молодежь эмигрирует массами. В начале его царствования у нас было девять миллиардов жителей… а теперь осталась какая-нибудь тысяча стариков…»

Что касается Театра Луны, стоит прояснить сразу: в театре под руководством Сергея Проханова, его и создавшего, который имел устойчивую репутацию театра-ширмы, номинально выпускающего спектакли, а на деле непонятно чем занятого (мягко говоря), но зато в историческом центре Москвы, год назад сменили руководство. И под юбилейный – 30-й сезон театр возглавил актер и депутат Евгений Герасимов. Что отнюдь не сулило каких-либо творческих изменений, пока не стало известно, что на постановку приглашен Марат Гацалов.

Режиссер-интеллектуал, в последние годы он был главным режиссером Пермского театра оперы и балета. Изначально режиссер драматического театра, активно занимавшийся новой драмой в период столичного ее расцвета, Гацалов вернулся в Москву после десятилетия в провинции (в драме и опере) и на ближайшие сезоны был заявлен на постановки сразу в нескольких театрах. Например, с труппой «Современника» планировал вновь обратиться к американской пьесе «Август. Графство Осейдж», постановка которой в Новосибирске когда-то уже принесла ему большой успех.

Многофигурность постановок, выход за «четвертую стену», дистанция между реальностью и театральной иллюзией, а также тема взаимоотношений жизни и искусства и «экспонирование» как ее основополагающая метафора – все эти отличительные черты стиля режиссера находят отражение и в новой работе. Философская драма Пиранделло «Шесть персонажей в поисках автора», где по сюжету на репетицию в театр к режиссеру и актерам приходит семья персонажей из некой пьесы, которых бросил автор, и искусство равноправно действительности, представляет конфликт правды и фантазии, вымысла и истины, видимости и сущности.

На сцене выстроен павильон, в периметр которого заключены и зрители, и актеры, – двери в него раздвигаются, как в купе, для входа артистов и закрываются на время действия. Крупные планы снимаются на камеру и транслируются на кубический проектор, подвешенный сверху. Само действие «герметично», то есть разыгрывается без участия публики, но сценография – выстраиваемые внутри прямо во время спектакля перегородки – подчеркивает, что все здесь в одной лодке. Зрителю предлагается роль наблюдателя, по большей части пассивная (с другой стороны, визуально и аудиально – активная), что, в общем-то, и является главной проблемой пятичасовой постановки, по замыслу при этом крайне любопытной. На каркас действия, скорее процессуального, чем событийного, наложена импровизация, впрочем, о принципе импровизации можно догадаться только по косвенным признакам (да и сам режиссер в своем письменном предуведомлении в ней отказывает).

И если первый акт – это нарочитая игра, то второй – жизнь по законам игры. Первый акт закреплен: алогичным коллажем вокруг длинного стола разыгрываются сцены, лишенные внятного сюжета, а порой и смысла в привычном значении. Утро после некоего пира, и актеры просыпаются «с похмелья», следом вырисовываются персонажи-маски. Вульгарная женщина-вамп, актер-комик, шесть невест – они то запевают на русский народный мотив (композитор – Владимир Раннев), надевая, как для святочных гаданий, платки, то за раскрытой книгой как в буржуазном салоне читают вслух о модерне. Их бесцеремонно перебивают рабочие сцены, которые врываются на сцену и начинают выстраивать каркас стен, заливая все шумом дрели. Под конец появится музыкант, вместо истинного инструмента держащий перед пюпитром огромный гвоздь с молотком, и строгая дама-чиновница зачтет постановление от 2014 года об использовании мата в театре, а чуть ранее актрисы пройдутся с тарелками соли, сырого мяса и еще чего-то в руках.

Второй акт обнуляет первый и разыгрывается гораздо «привычнее». Актеры собираются в круг, один садится в центр и рассказывает биографическую историю, и если сначала зритель ловится на обманку достоверности (один рассказывает, а другие задают уточняющие вопросы), то затем становится понятно, что речь идет не о самих актерах, а о персонажах, адвокатами которых выступают тут актеры. Словно обозначая правила игры или участвуя в сеансе психодрамы, проинтервьюировав друг друга, они расходятся, чтобы воплотить поток отрывков, ситуаций вырванных из обычной жизни, несвязных внешне, и внутри сцепленных лишь отголоском бытовых обстоятельств.

Диалоги лишь обозначают событие, завязку которого словно стерли, и мы видим только кульминацию конфликта, битву интересов и мнений – то между мужчиной и женщиной, например пары в браке или разводе, то между двумя прохожими или соседями, то внутри треугольника персонажей и так далее. И тут возможно существование «по школе», которое демонстрирует, например, сам Герасимов во главе молодой труппы (и труппа, к слову, впервые раскрывается как перспективная; хотя ее прошлое тоже проглядывается – в модельном принципе отбора актрис). Так вот народный артист так правдоподобно вживается в роль богатого папика, пришедшего в страстном нетерпении на встречу со своей любовницей… Причем чуть ранее он очень убедительно представляет и своего персонажа кагэбэшника. Очень прочувствованно.

По тому, как актеры, выходя по сквозным коридорам павильона, могут развернуться и уйти, произведя замену партнера, по тому, как ловят партнерские реплики, по ответной речевой подаче, по тому, как обыгрывают пространство со стопками сена и деревянными перекрытиями, по тому, как обрываются сцены назначенным режиссером сигналом, – видны «швы» импровизации. То есть неповторимости и случайности.

Внезапный финал наконец оправдывает страдания зрителя. Зримая нота взята: каркас стен зашивают фанерой, расчерчивающей игровой павильон, окончательно заколачивая и преграждая пространство. Актеры перед уходом ставят в тишине пустые пюпитры в единственный свободный пятачок посередине.

Наглядное – до клаустрофобии – воплощение метафоры стен, рамок, границ (в жизни и искусстве), безусловно, располагает к массе интерпретаций. Но сегодня наиболее очевидной и важной становится одна: пространство для свободного высказывания зачищено и каждый день сокращается по сантиметру. Но напомнить об этом, наверное, можно было и в более сжатой форме.


Читайте также


Опускаем луну, не задавите солистку!

Опускаем луну, не задавите солистку!

Марина Гайкович

В новой постановке романтического "Вольного стрелка" обнаружилась изрядная доля фарса

0
1511
Гамлет из Тибета задается вопросом "Жить или умереть?" вместо "Быть или не быть?"

Гамлет из Тибета задается вопросом "Жить или умереть?" вместо "Быть или не быть?"

Галина Коваленко

Спектакль драматического театра из автономного района Китая показали на фестивале "Балтийский дом"

0
1273
Борис Мильграм: "Для меня важно, что хочет сделать творец"

Борис Мильграм: "Для меня важно, что хочет сделать творец"

Марина Гайкович

Художественный руководитель пермского Театра-Театра о своих управленческих и творческих стратегиях

0
3985
"Театральный роман" вручили в одиннадцатый раз, "Диапазон" – впервые

"Театральный роман" вручили в одиннадцатый раз, "Диапазон" – впервые

Марина Гайкович

В Москве чествуют авторов, пишущих о музыке и театре

0
3464

Другие новости