Рахманинов в Русской Палестине

Фестиваль посетили около 8 тысяч слушателей. Фото со страницы музея «Новый Иерусалим» в «ВКонтакте»

Московский регион становится все богаче культурными событиями: не только в столице, но и в области проводится все больше интересных музыкальных мероприятий общероссийского и даже международного масштаба. Вспоминаются, например, фестиваль «Русская опера у стен монастырей» или Фестиваль искусств Чайковского в Клину. Среди них свое место уже занял еще один молодой форум, прошедший на территории историко-художественного музея «Новый Иерусалим» уже в шестой раз – «Лето. Музыка. Музей». Организатор акции совместно с музеем – Московская областная филармония, чей худрук знаменитый композитор Максим Дунаевский стал также и президентом фестиваля.

Форум этого года ожидаемо посвятили главному юбиляру 2023-го Сергею Рахманинову. На открытии новый худрук фестиваля маэстро Дмитрий Юровский поделился тематической задумкой: совместить рахманиновскую повестку с объявленным в России Годом педагога и наставника, а потому в программе пяти вечеров фестиваля помимо музыки Сергея Васильевича звучали опусы тех русских классиков, кто оказал на гения ХХ века неоспоримое влияние – Римский-Корсаков, Чайковский, Глазунов, Танеев, Аренский, Лядов. Рахманинов был чужд нарочитого новаторства, при всей индивидуальности стиля его музыка во многом смотрит в прошлое русского искусства, в золотой для него XIX век, а потому эти ниточки к великим учителям-кумирам (Аренский – непосредственный педагог, Чайковский – безусловный кумир, Римский-Корсаков – уважаемый и почитаемый на каком-то этапе антагонист и пр.) абсолютно естественны и логичны.

И все же музыка Сергея Васильевича превалировала, волны его необыкновенных гармоний и мелодий разносились у подножия величественного Ново-Иерусалимского монастыря чаще других. Симфонизм и пианизм – два столпа музыки Рахманинова, поэтому, конечно, на фестивале играли знаменитые солисты-инструменталисты Вадим Руденко, Иван Бессонов, Гайк Казазян. Но композитор сказал свое слово и в оперном, и в кантатно-ораториальном жанре, а потому впервые участником фестиваля стал Большой театр России, представивший именно две эти ипостаси творчества русского гения.

На открытии прозвучали два бесспорных хита – Второй фортепианный концерт и Вторая симфония, сочинения, принесшие автору и славу, и творческое удовлетворение. Мощный пианизм Вадима Руденко придал сочинению оттенок аскетичной брутальности, высветив в этой музыке грани, обычно не воспринимаемые как лейтмотивные. Идеальный баланс между солистом и Светлановским ГАСО был достигнут Дмитрием Юровским с первых тактов: оркестр оказался чуткой и благодатной поддержкой фортепиано, не теряя при этом собственного лица и выразительности. Триумфальная для Рахманинова Вторая симфония, известная идеальным балансом лирического и эпического, а также достижением яркой экспрессии без острой конфликтности в стиле Чайковского, предстала в трактовке Юровского сочинением монументальным и блестящим, одновременно задушевным и гигантским по разнообразию задействованных музыкальных средств и выразительных красок. Дирижеру удалось убедительно продемонстрировать все богатство этой уникальной партитуры, в которой стиль композитора уже совершенно выкристаллизовался.

Самым манким событием фестиваля стал визит в Истру музыкантов главного театра страны. Он привез на форум оперу «Алеко» и вокально-симфоническую поэму «Колокола». Юношеская опера Рахманинова написана на лаконичное и очень ладно скроенное либретто Владимира Немировича-Данченко, который образчиком держал только нарождавшийся тогда итальянский веризм. В итоге получился вдохновенный сплав веристского посыла и русских оперных традиций – оперных и романсовых. «Алеко» как будто немного напоминает дивертисмент: популярные фрагменты нанизаны словно бусы на нить и на первый взгляд не всегда логически вытекают один из другого, напоминая последовательную концертную самопрезентацию героев, однако это не так – произведение вышло очень театральным, властно требующим сцены и активной режиссуры. Частично это было сделано даже в концертном варианте: на авансцене расставлены стулья, один из них – место тягостных раздумий Алеко, разочаровавшегося в жизни и любимой; исполнители поют наизусть, активно взаимодействуя и мизансценируя. Когда Алеко последовательно убьет соперника, а потом неверную Земфиру, трагические развязки показаны явственно, тонко балансируя между реалистичностью и символизмом.

В квинтете солистов лидировал баритон Геворг Акобян, создавший яркий образ страстного и бескомпромиссного титульного героя. Лирическую пару отменно воплотили Анна Шаповалова (Земфира) и Константин Артемьев (Молодой цыган), порадовав экспрессией, свежим звучанием и великолепной дикцией. Достойный ансамбль поддержали Андрей Валентий (Старик) и Ирина Долженко (Старая цыганка). Дирижером Алексеем Верещагиным опера была прочитана трепетно и порывисто, с должным уровнем романтического накала и внимания к красотам голосоведения что в вокальных строчках, что в оркестровых партиях.

Великолепные коллективы Большого были хороши и в опере, но особенно во второй части концерта, где прозвучали знаменитые «Колокола» на слова Эдгара По в переводе Константина Бальмонта – известное сочинение, одно из последних, созданных в мирной России, до потрясений войн и революций, но тем не менее полное апокалиптическими предчувствиями. Опус роскошен буйством красок и разнообразием художественных средств. Помимо хора тут огромный оркестр, три солиста (сопрано, тенор и бас-баритон): но даже не количественные показатели состава определяют суть – «Колокола» по богатству фактуры и музыкальных идей, обилию тем и настроений, их контрастности представляют собой самобытную, самодостаточную звуковую ойкумену.

Маэстро Филипп Селиванов в целом сумел передать богатство разнообразной партитуры, сообщив ей мощь и эмоциональный накал, что стилистически полностью соответствует духу гениального сочинения. Прекрасно прозвучали и солисты (Анастасия Щеголева, Олег Долгов и Андрей Потатурин), каждому из которых Рахманинов дал по номеру в четырехчастной поэме (кроме третьей – полностью хоровой), и каждый сумел уловить и передать нужные настроения своего высказывания.