Марина Гайкович
Концерт прошел в рамках мини-фестиваля Дениса Мацуева Crescendo. Фото предоставлено пресс-службой фестиваля
В черноморском Сириусе продолжается Большой летний музыкальный фестиваль. Концерты его охватили всю, без преувеличения, Федеральную территорию от Олимпийского парка – на Медальной площади, прямо у знаменитых музыкальных фонтанов – до импровизированной «Сцены на крыше», где музыкальное пиршество сопровождает природное – умопомрачительной красоты закаты. На большом фестивале выступают большие музыканты – Валерий Гергиев, Юрий Башмет, Денис Мацуев, Хибла Герзмава, Ильдар Абдразаков, солисты Большого и Мариинского театров, ведущие оркестры двух столиц. Череда непременных для курорта и открытой сцены музыкальных хитов здесь перебивается элитарными камерными программами вроде исполнения сочинений итальянского авангардиста Лучано Берио в камерном дворике образовательного центра или эксклюзивами: Денис Мацуев и бас Михаил Петренко, например, исполнили дюжину романсов Рахманинова, такую программу и в столицах надо ждать. В этом же концерте, посвященном, как нетрудно догадаться, 150-летию со дня рождения композитора, прозвучали фортепианные миниатюры и знаменитое «Элегическое трио», которое Рахманинов посвятил памяти своего кумира – Петра Ильича Чайковского. Вместе с Денисом Мацуевым и виолончелистом Бориславом Струлевым его исполнила скрипачка Елена ТАРОСЯН, тремя неделями ранее ставшая лауреатом Третьей премии Международного конкурса имени Чайковского. Накануне концерта Елена ответила на вопросы корреспондента «НГ» Марины ГАЙКОВИЧ.
– Елена, мы с вами находимся в образовательном центре «Сириус». Я знаю, что вы здесь не впервые, выступали здесь и с оркестром, и как педагог, и как солистка.
– Да, впервые я сюда приехала несколько лет назад, для нас провели экскурсию, показывали, как здесь все обстоит, какие условия для детей. Я была в восторге! Просто ошеломительный проект, и такую испытываешь гордость, радость за то, что это в нашей стране происходит. Для детей создают идеальные условия, чтобы они развивались, учились, становились лучше.
Каждое лето с Российским национальным молодежным симфоническим оркестром, где я уже пять сезонов отработала концертмейстером, мы приезжаем в Сириус.
Наш оркестр существует пять лет, у нас тоже молодежная история, но все-таки постарше ребята, а здесь совсем юные. И хотя разница в возрасте есть, это все равно общение почти на равных, творческий, энергетический обмен. Каждый раз мне дают ребят молодых в оркестр, я с ними занимаюсь индивидуально. Потом мы их приобщаем к оркестровой игре, ансамблевой, занимаемся все вместе. И ребятам это очень нравится, они с мешком впечатлений разлетаются по домам. Поэтому «Сириус» – это очень впечатляющая история.
– В вашей юности был своего рода «Сириус»?
– Вы знаете, мне в этом плане повезло. В девять лет моя мама перевезла нас с братом из Омска, где я родилась, в Новосибирск именно из за того, что там была удивительная школа – лицей при консерватории. Это такое заведение, где дети с первого класса получают студенческий билет, получают стипендию. Ты маленький, тебе восемь-девять лет, и ты понимаешь, что несешь какую-то ответственность, находишься среди студентов, в консерваторской среде.
Уникальность этого лицея была в том, что у нас с первого класса по третий курс в нем училось всего 52 человека. В самом большом классе было шесть человек. В моем было два: все дисциплины, все общеобразовательные и музыкальные предметы преподавались для меня и моей одноклассницы. Мы все были на виду, понимали, что ни за кем не спрячешься, нужно всегда быть готовым отвечать на уроках, всегда готовить домашнее задание. Это, безусловно, воспитывает и ответственность, и самодисциплину, и лидерские качества. У тебя очень высокий спрос сначала с себя, а потом уже со своих коллег. Мне кажется, что именно лицей во мне так развил качество, благодаря которому я смогла стать концертмейстером симфонического оркестра.
К моему большому сожалению, лицей закрыли. Для лицеистов – а среди них были звезды, победители престижных конкурсов – это была настоящая трагедия.
– В Московскую консерватории к Эдуарду Грачу вы поступали целенаправленно или он вас взял по результатам экзамена?
– Я хотела учиться именно у него. Повторюсь, я очень благодарна судьбе за то, что она мне дала таких учителей. Эдуард Давидович меня услышал в 2010 году на Конкурсе имени Ойстраха. На таких конкурсах побеждает либо Москва, либо Петербург, а тут из четырех финалистов – я, практически из ниоткуда, с периферии.
– Новосибирск все-таки не совсем периферия, все знают знаменитую скрипичную школу Захара Брона.
– Вот и я, собственно, из этой школы, я училась у его студентки Марины Александровны Кузиной-Койфман, сегодня это профессор Новосибирской консерватории, экстра-класса педагог. И Эдуард Давидович тогда подошел ко мне и посоветовал после лицея поступать в Московскую консерваторию.
Через год я приехала поступать, позвонила ему прямо перед вступительными экзаменами, напомнила о себе. Он опешил: мы целый год не виделись! Я не приезжала в Москву в течение года, не давала о себе знать. Он переживал, конечно, потому что количество мест в классе ограничено, но я поступила к нему на бюджет.
– В Российском национальном молодежном оркестре вы работаете с момента его основания. Обычно из класса Грача выходят солисты. А случаев, когда музыкант из оркестра стал лауреатом Конкурса им. Чайковского, я почти не знаю. Как вы попали в проект, готовились ли вы сразу на место концертмейстера?
– Дело в том, что во время учебы я работала в камерном оркестре «Московия», им руководит Эдуард Давидович. И в какой-то момент стала концертмейстером этого оркестра, то есть навыки получила именно там. А когда объявили первый всероссийский конкурс артистов оркестра, я его выиграла, и по результатам мне предложили место концертмейстера. Конечно, в Московской филармонии (РНМСО работает на базе филармонии. – «НГ») меня знали, я там уже выступала, но конечно, никто не думал, что я пойду в оркестр, даже когда я подала заявку. Мне звонили, спрашивали, действительно ли я иду работать в оркестр, не просто взять премию и уйти, что по условиям конкурса тоже возможно. Я ответила, что уверена абсолютно, выиграла конкурс и стала концертмейстером оркестра. И вот уже пять лет пять сезонов мы живем большой семьей.
– Это правда творческая семья?
– Правда. Это не просто оркестр, это симфоническая академия, мы гораздо больше вместе проводим времени, чем обычные артисты. Помимо общих репетиций у нас бывают мастер-классы, приезжают педагоги, с нами занимаются мастера ведущих оркестров.
Бывает много групповых репетиций, мы находимся в одной аудитории, у нас очень взаимодействие плотное друг с другом. Поэтому это действительно большая семья.
– И все-таки почему вы сольной карьере предпочли оркестр? Из практических соображений?
– Я с детства хотела стать солисткой, и к этому иду. А Конкурс имени Чайковского – это мечта вообще всей моей жизни. Последние лет 10 я готовилась к этому конкурсу, честно могу сказать.
Я привыкла работать с раннего детства. У меня в 14 лет не стало отца, он разбился на машине, и мне нужно было помогать маме. Она осталась с нами совсем молодая, в 36 лет. Я вышла во взрослую жизнь рано, даже слишком рано, но это дало мне такой сильный характер, научило не сдаваться в любой ситуации.
Конечно, у меня не было мечты стать в 25 лет концертмейстером симфонического оркестра. Я думала, что лет в 45, когда история бурлящей сольной деятельности утихнет, можно стать концертмейстером ведущего коллектива. Я видела себя на этом месте, но так сложилось, что я оказалась там в 25. Самое главное для меня, что я не отказалась от своей цели. При том, что я каждый день действительно нахожусь на работе, я должна так планировать, чтобы всегда у меня оставалось время заниматься самостоятельно.
– Я делала интервью с Юрием Башметом, и речь зашла о том, что совмещать игру в оркестре с сольной карьерой практически невозможно – из-за разного подхода к интонированию.
– Да, мне поначалу было очень тяжело в этом смысле. Ведь до этого у меня была в основном сольная деятельность, Эдуард Давидович мне очень много давал возможностей выступать. Еще будучи студенткой я однажды посчитала, сколько у меня было выступлений в сезоне, и оказалось, что больше 100.
Когда я попала в симфонический оркестр, мне было очень тяжело именно от того, что восприятие совсем другое: ты слышишь не только себя, но еще 100 человек вокруг. И, конечно, приходилось жестко привыкать к более низкому строю.
А сейчас – наоборот. Я говорю, что симфонический оркестр не зря в моей жизни оказался, потому что он развил во мне чувство всей формы, чувство всей партитуры, слушать и слышать не только свой голос. Когда я выхожу играть как солистка концерт, который я из оркестра сыграла раз 100, мне настолько приятно в процессе исполнения сочетать все звуки в одной структуре, я попадаю словно в паутину звуковую. До опыта работы в оркестре у меня таких острых не было ощущений, я больше концентрировалась на своей партии.
– Четыре года назад вы подавали заявку на конкурс?
– Я тогда действительно подавала заявку, но не прошла. И я думаю, что в этом есть смысл. Когда я отыграла первый тур, я вышла и поняла, что четыре года назад я бы не выдержала это.
Это безумно, безумно сложно. Никогда за 30 лет мне не было так страшно на сцене. Мне не стыдно об этом говорить. Наоборот, я обращаюсь к тем ребятам, которые мечтают попасть на этот конкурс: пусть они будут готовы к тому, что нужен феноменальный запас прочности.
Этот конкурс давит авторитетом. Настолько великие люди стояли на твоем месте, что просто когда ты только начинаешь об этом думать, уже дрожь берет.
– У вас большой опыт выступлений и побед на престижных конкурсах.
– И ни один из них не сравнится с Конкурсом Чайковского. Мне кажется, что у меня до сих пор дрожат коленки.
Мои знакомые в зале говорили, что ни один мускул на лице не дрогнул, на что я отвечаю, знали бы вы, что у меня внутри в это время. В какой-то момент просто хотелось лечь под рояль, умереть.
– Слушали ли вы своих соперников?
– Я слушала, конечно. Я занималась на работе в филармонии, и у меня на пульте стояли ноты, метроном и телефон с трансляцией. Мне было интересно хотя бы по кусочку послушать, потому что я всегда следила за такими событиями. Я прошлый конкурс весь ходила, слушала, и позапрошлый тоже.
– А кого вы для себя выделили?
– Много было сильных, интересных ребят. Было жаль, что я не увидела в финале того же Мишу Усова и Леню Железного. Мне было бы интересно их услышать.
– У вас уже появились интересные предложения после конкурса?
– Да, конечно. Из нового – Тройной концерт Бетховена и Двойной концерт Брамса, и это то, что я давно хотела сыграть. Как ни странно, концерт Бруха я буду учить заново, его я в детстве не играла, сразу оказалась на концерте Мендельсона.
– А с кем из дирижеров, партнеров вам предстоит впервые сыграть?
– Я впервые сольно сыграю с Александром Сладковским и его оркестром в Казани, очень этого жду.
– А с Денисом Мацуевым?
– Как раз «Элегическое трио» Рахманинова мы уже играли весной.
– Насколько широка география ваших гастролей?
– У меня есть такая маленькая мечта купить карту России и отмечать все города, в которых я побывала, чтобы в конце концов лет через 20 она вся была закрыта булавками. Мы очень много ездим с оркестром, и сольно я выступаю.
– В Омск возвращались?
– Да, и в Омск, и в Новосибирск, это такие родные города, я с трепетом жду с ними встречи, потому что там остались учителя, которых я всегда хочу и рада видеть.
Я знаю, что они придут на концерт. Я знаю, что мы обязательно увидимся, пообщаемся, обнимемся. Это все-таки неотъемлемая часть моей жизни и кусочек моего сердца там всегда.
– Наверняка вы знакомы и с Вадимом Репиным, знаменитым выходцем из Новосибирска, может, даже участвовали в его фестивале?
– Да, мы с Вадимом выступали на Транссибирском фестивале, сыграли шесть или семь концертов в разных городах. И здесь, в Сириусе, мы будем выступать вместе 20 августа.
Знакомство в Вадимом – тоже теплая история для меня. Кстати, он узнал о том, что я тоже из Новосибирска, уже после нашей встречи. Как он говорит, мы «из одного курятника».
И на фестивале подобралась замечательная команда – пианист Вадим Руденко, виолончелист Александр Князев. Мы играли Квинтет Франка, очень сроднились. Это была поездка, полная положительных эмоций.
Также в рамках этого фестиваля я играла с потрясающей арфисткой Сашей Тихоновой, мы были в маленьких городках. У нас очень интересная программа дуэтов. Я надеюсь, что мы ее повторим и обязательно запишем.
– Я чувствую, что вам нравится играть камерную музыку...
– Нравится, особенно с такими музыкантами, как Вадим, как Денис. Это всегда такое счастье! Вы знаете, каждое выступление – это маленькая жизнь. Иногда мы настолько чувствуем друг друга, что нам не нужно часами репетировать, потому что каждый уже все нашел в этой музыке.
И когда ты музицируешь с артистами такого уровня, то все складывается как пазл. Это всегда очень светлое чувство. Вот сейчас, например.
- А что касается квартетной практики?
- В Молодежном оркестре у нас есть абонементы в камерных залах филармонии. В этом сезоне мы готовили квартеты Шостаковича. Возвращаясь к тому, что это – академия, у нас была возможность пригласить педагогов из Московской консерватории на мастер-классы, и они с нами занимались, делились своим опытом, причем каждый из нас мог выбрать, с кем из профессоров хочется поработать.
Вот это было здорово – собраться молодежным квартетом, ведь этот жанр как раз самый сложный, это скорее взрослая история, для опытных музыкантов.
– А вас приглашали перейти в другой оркестр?
– Отвечу так: я очень преданная.
– Сейчас, когда вы исполнили главную мечту своей жизни и стали лауреатом Конкурса имени Чайковского, вы останетесь работать в оркестре?
– Это самый частый вопрос, который я слышу в последнее время. Ответ – да.
