Елизавета Авдошина
Валерий Фокин поставит в Москве «Смерть Ивана Ильича», а в Александринке – «Ревизора». Фото агентства «Москва»
После перерыва петербургский Александринский театр опять выступил в столице. Московские зрители увидели недавние премьеры театра: «Воскресение» Никиты Кобелева, «Чайку» Елены Павловой и «Мейерхольд. Чужой театр» Валерия Фокина – постановку, приуроченную к 150-летию со дня рождения Всеволода Мейерхольда. Самую свежую премьеру театр планировал, но в последний момент все-таки не смог сыграть в столице, однако, по информации «НГ», необычного по форме «Иова» привезут в Москву в ближайшее время отдельно. На творческой встрече в рамках гастролей президент театра Валерий Фокин рассказал о библейской постановке, о том, какие есть штампы в современном театре, и о том, к чему нужно возвращаться.
В основе новой постановки Валерия Фокина – история Иова из Ветхого Завета. Иов, праведник, сталкивается с жестокими испытаниями. Он ведет диалоги с тремя друзьями, которые предлагают свои объяснения причин его бесчисленных несчастий (см. «НГ» от 16.12.24). И уже здесь кроется первый парадокс – ведь библейские герои редко появляются на сцене, хотя такие примеры в истории театра были и есть сегодня.
«Обсуждать значительность этого текста, конечно, бессмысленно – это великий текст. Он всегда был современен по вечной проблематике. Мы все люди, мы все живем в этом мире. Но как это сделать? Как? – рассказывает о своих размышлениях перед инсценировкой «Иова» Валерий Фокин. – У меня всегда есть пять-шесть названий в голове, которые я хотел бы поставить. И среди этих названий был «Иов». И я даже хотел сделать трилогию. Добавить «Песнь песней» Соломона. И что-то из Евангелия, из «Нового Завета» – через века. Скажем, историю Иуды, которая очень интересна самим типом Иуды. Какова его природа? Тем более есть замечательная повесть Леонида Андреева».
Спектакль играют не на сцене, а в Царском фойе Александринского театра всего на полсотни зрителей, в Москве его должны были сыграть в пространстве старинной усадьбы, что еще ближе к изначальному замыслу. Режиссер представил «эстетическую сшибку», определяющую аскетичные пространство и действие. «Театральное пространство сразу дает театральность, концертность, – говорит Фокин. – Можно выйти, положить на пюпитр текст и читать. Можно разыграть. Такие попытки были даже у Эймунтаса Някрошюса, когда Бог выходил в белом костюме и они боролись с Сатаной. Но нужно было добиться некой натуральности, некой особой правды. То есть словно надо было убить театр. Хотя, наоборот, театр тут даже получает некую окраску, подчеркивание».
На «Иове» зритель становится свидетелем. А его ожидания постоянно «обманывают». «Он сначала не понимает, входит в это роскошное, богатое, такое пышное Царское фойе. Там звучит голос нашего замечательного артиста-корифея Николая Мартона. И зрители думают, что, наверное, будет какая-то концертная композиция. Может быть, сам Мартон сейчас выйдет, прочтет. Может, еще кто-то, – не скрывает режиссерского манка Фокин. – И потом вдруг наши капельдинеры, которые одеты в ливреи (к ним привыкли, мы еще давно вернули эту форму, которая была до 1917 года в Императорском театре), вносят некую тряпку, где лежит весь в язвах, грязный, натуральный «бомж». И его кладут на блестящий паркет и ковер. Было бы замечательно, если бы от него еще попахивало».
Постепенно перед глазами зрителей разворачиваются боль и мучения этого человека – Иова. С какого-то момента зритель становится свидетелем акта самоистязания, который совершает над собой человек, и в то же время его бунта на грани отчаяния. «Иов» в Александринском театре как будто задает новый виток сегодняшнему театру.
Валерий Фокин думает об этой проблеме масштабно. «Мне кажется, надо к смыслу возвращаться, – рассуждает режиссер. – К сложной простоте. Самое трудное, это простота, но сложная, объемная простота. Тогда многие штампы могут отлететь. Многое может расчиститься. Надо вернуться к ясности. Мы ее потеряли в последнее время. И публика, конечно, «провоцирует», привыкнув к тому, что должно быть «занятно», – говорит Фокин, имея в виду увлечение театральными технологиями. Среди штампов режиссер называет такие узнаваемые приемы, как переписывание классических пьес, использование видео, интерактив со зрителем.
«Все становится штампом, когда начинает довлеть и иметь тенденцию. И в результате появился такой «среднестатистический авангард». Появился набор штампов. Иногда это уместно, но только когда сопряжено со смыслом. У меня ощущение, что мы теряем смысл художественный. Да, сейчас мы живем в определенных условиях: на классику делается больший акцент. Современная драматургия сейчас отошла, надо подождать, надо осмыслить все, но мы еще не понимаем как. Но такое штампованное движение мне кажется очень плохим. И с этим надо бороться», – уверен Фокин.
Через год, в феврале 2026 года, должна выйти знаковая премьера в Александринском театре – «Ревизор». Фокин отмечает особое значение этой пьесы для российского репертуара как пьесы государственной, всегда отвечающей своему времени. Не исключено, что будет обыграно пространство императорского театрального зала. Ведь именно в Александринском театре состоялась премьера комедии, где присутствовало высшее общество во главе с императором Николаем I. Кроме того, спектакль по этой гоголевской пьесе дал начало творческой биографии самого Фокина в Александринском театре.
А до того Валерий Фокин инсценирует повесть Льва Толстого «Смерть Ивана Ильича» с Евгением Мироновым в главной роли в московском Театре Наций. Уже начались репетиции, премьера запланирована на начало следующего сезона.
