Дмитрий Огнеев
«Самое страшное – это умереть заживо».
Фото с сайта «Гражданской Обороны»
Если бы я услышал, что он умер лет 15 назад, мир для меня остановился бы, ибо трудно было представить большего кумира для двенадцатилетнего подростка того времени, прущегося по панк-року, бунтарству и андеграундной поэзии.
Я помню, как мне впервые в возрасте лет девяти пацаны из школы дали послушать кассету самой подоночьей на то время группы с премиленьким названьицем «ГрОб». Как и многие, я сначала не понял этой музыки. Потом проникся. Мы были панками. Мы пили дешевый портвейн, прогуливая школу, одевались самым экстравагантным образом, выбривали ирокезы, слушали Sex Pistols, Exploited и, конечно, «ГрОб», это был одновременно протест и попытка самостоятельно, без помощи семьи и школы, постичь мир.
Потом Летов испытал озарение, внезапно обрел смысл, о потере которого говорил в начале 90-х, когда он перестал выступать, распустил группу и собирался уйти в леса, стать отшельником. Обретя этот смысл, он пошел дальше и повел за собой многих. В конце 90-х я сам участвовал в организации его концертов, толпы панков с красными знаменами валили на его выступления.
Все последующие годы я простоял спиной к сцене, а, обернувшись, вдруг увидел, что┘ Летов умер.
У меня был друг, музыкант «Гулага», поэт Коля Герасимов, фанат «ГО», Кузьмы и Манагера, будущий врач, светлейший человек. Слово «фанат» – это не про него, он не фанател, он чувствовал музыку Егора изнутри, иногда мне казалось, что он и мыслит точно так же, как и Егор. В 1999-м он выпрыгнул из окна. Ему в гроб положили кассету с концертом (там были большие желтые буквы «ГО» на черном фоне), единственный живой концерт, на котором Коле довелось побывать. Мне тогда его родители, за несколько недель изучившие все творчество «Обороны», сказали, что Коля покончил с собой вместо Летова.
Летов говорил: «А по мне, так┘ самое страшное – это умереть заживо. Это – самое чудовищное, что я могу себе представить. Умереть «мучительной смертью», как все эти герои рок-н-ролла». Он этого боялся. В России рок действительно либо шаманство, приводящее к быстрому самоуничтожению, либо шоу-бизнес, и третьего не дано.
Самым мерзким будет то, что продавцы дисков, футболок и прочей атрибутики начнут делать большие деньги на его имени, проводить фестивали его памяти. Гламурные шоумены и поп-звезды станут признаваться в том, что они очень любят творчество ГО и в душе – панки.
Однажды давно, когда мы играли на гитарах в переходах, чтобы заработать на алкоголь, к нам подошел «новый русский» и попросил сыграть Летова. Мы играли ему с полчаса, а он все просил еще и еще и ушел дико довольный, щедро одарив нас. Этот буржуй был настоящий панк, он не кривлялся перед камерами и не понтовался принадлежностью к тому, что модно. Панков, как и чекистов, бывших не бывает.
А что сегодня?
До свидания, Егор. Сегодня мне все глубоко фиолетово.
