Юрий Аверьянов Книга царей, или Шах-наме: Эпические предания народов Ирана. Литературный пересказ Н.Кондыревой. - М.: РИПОЛ КЛАССИК, 2002, 384 с., илл. Серия "Симфония разума".
Абу-ль Касем Фирдоуси родился в окрестностях города Тус в восточном Иране (Хорасане) предположительно около 940 г. по Р.Х. Он происходил из семьи землевладельца (дихкана) и в молодости вел безбедную жизнь, но в результате долгой, тридцатипятилетней работы над написанием "Шах-наме" его богатство истощилось, и в старости ему пришлось влачить полунищенское существование. Фирдоуси руководствовался желанием увековечить подвиги древнеиранских богатырей и деяния царей доисламского времени. По-видимому, у него были основания полагать, что в ином случае это наследие будет утрачено под натиском ислама. Поэт начал писать свой грандиозный эпос без чьего-либо заказа или поручения. Источником для него послужил богатый фольклорный материал, сохранившийся в народных сказаниях, на которых он воспитывался с детства, а также прозаическая версия хроник древних сасанидских царей, переведенная на новоперсидский язык и обработанная четырьмя учеными зороастрийцами при дворе правителя Туса - сахиба Абу Мансура. Некоторые поэты и до Фирдоуси пытались создать эпические повествования, но останавливались перед грандиозностью задачи. Ближайшим предшественником Фирдоуси был поэт Дакики, воспевший пророка Заратуштру. Но Дакики был убит своим юным рабом, и его произведение в незаконченном виде попало в руки Фирдоуси, который включил его в свою огромную поэму (55 000 двустиший).
Фирдоуси собирался посвятить свое произведение самому выдающемуся из современных ему эмиров, но долгое время не мог найти достойного кандидата. Наконец он остановил свой выбор на султане Махмуде Газневи (998-1030), который, будучи тюрком, стремился объединить иранские земли в единую империю. Султан принял дар Фирдоуси и обещал заплатить за каждое двустишие (бейт) по динару (золотой монете), но в действительности заплатил по дирхему (серебряной монете). Придворные Махмуда постарались очернить поэта в глазах своего сюзерена. Фирдоуси были приписаны стихи, восхваляющие имама Али, плывущего якобы "на празднично убранном корабле" по некому морю, в котором затонули семьдесят "кораблей" других религий и верований. Кроме того, национальная гордость Фирдоуси была затронута тем, что Махмуд якобы сказал, что в его войске найдется тысяча таких богатырей, как Рустам, воспетый Фирдоуси. Покинув дарбар Махмуда, Фирдоуси раздал полученное вознаграждение прислуге в бане и ночью тайно бежал из столицы, опасаясь казни. Остаток дней он провел в бедности и лишениях. Существует легенда, что Махмуд впоследствии раскаялся в своем обращении с поэтом и послал в его город караван, нагруженный деньгами и подарками, но, когда этот караван вошел в город через восточные ворота, в тот самый час тело Фирдоуси уже выносили через западные ворота на кладбище. Это случилось в 1021 или 1025 году. Один из богословов Туса запретил хоронить Фирдоуси на мусульманском кладбище, "ибо он был еретиком". Фирдоуси похоронили в саду возле городских ворот.
Поскольку сочинение Фирдоуси посвящено доисламским царям Ирана, в нем отсутствуют какие-либо исламские элементы. Слово "Бог" обозначается персидскими терминами "Йаздан" и "Хода" (последнее родственно германскому "Gott"). Фирдоуси избегает все же вводить в текст поэмы восхваления зороастрийским божествам. Многочисленные наставления и этические поучения разбросаны в разных главах поэмы и обычно сопровождают героев в последние минуты их жизни. Фирдоуси с сожалением говорит о непостоянстве и переменчивости судьбы, о краткости земного бытия героев.
В "Шах-наме" описывается правление пятидесяти "падишахов", начиная с доисторических времен вплоть до арабского завоевания. Мифология "Шах-наме" восходит к общеиндоевропейским временам; ряд сюжетов и даже имен действующих лиц мы прослеживаем в легендах и мифах греков, славян, кельтов, индийцев (например, Фаридун - это греческий Тритон и индоиранский Траэтаона). Богатырский цикл в "Шах-наме" связан с историей кочевых племен саков, имевших многочисленных родственников в южнорусских степях (скифы, сарматы, возможно, склавины-"сакалибы"). Этот цикл обнаруживает значительную близость к древнерусским былинам о богатырях.
Позднее Фирдоуси было приписано произведение под названием "Юсуф и Зулайха", в котором он отрекается от своих эпических героев как от псевдобогатырей, говорит о том, что "выдавал черное за белое", "сеял сорные травы" и обещает впредь не делать этого.
Но в "Шах-наме" Фирдоуси мы не найдем ни одного слова в осуждение зороастрийских магов или полуязыческих сакских героев. Скорее наоборот, они представляются выразителями чаяний самого поэта, который не мог или не хотел открыто выразить свои убеждения. Как бы то ни было, творение Фирдоуси вызвало к жизни целый ряд поэтов-подражателей в Иране, поэмы которых "дополняли" и "раскрывали смысл" "Шах-наме", но были гораздо слабее оригинала во многих отношениях.
Образ богатыря Рустама через посредство тюркских народностей попал и в русские сказки (Еруслан Лазаревич - это Рустам, сын Заль-и Зара) и затем вдохновил Пушкина на написание поэмы "Руслан и Людмила", в которой есть нечто очень близкое к "Шах-наме". Отголоски эпического стиля "Шах-наме" можно услышать в "сказочных" поэмах русских авторов XIX века, например в "Сказке о Коньке-Горбунке". Но подобный "сказочный" ореол не должен создавать у читателя впечатления, что "Шах-наме" - это легкое чтение, забава для детского возраста. Представители иранских народов относились к поэме Фирдоуси с не меньшим трепетом и благоговением, чем древние греки к "Илиаде" Гомера. Простота языка и мышления Фирдоуси способствовала тому, что его произведение стало любимым чтением всех слоев иранского общества, хотя предназначалось оно в первую очередь для аристократов, исповедующих культ "войны и пиров". Разумеется, в прозаическом пересказе "Шах-наме", который предлагается вниманию читателей, сохранить особенности языка Фирдоуси было невозможно. Этот пересказ отсылает нас скорее к первоисточнику поэмы Фирдоуси - прозаической "Книге царей" Абу Мансура. Богатый и яркий иллюстративный материал даст читателю возможность увидеть героев "Шах-наме" глазами иранских художников-миниатюристов XVII века, эпохи "иранского барокко". Этот дивный мир, окрашенный в пламенно-яркие цвета, загадочный и в то же время смутно знакомый с детства, думаем, никого не оставит равнодушным. Книга снабжена аннотацией и предисловием составителя - Натальи Кондыревой.
