Андрей Морозов
72% поверхности нашей планеты покрыто водой, но на пресную воду из всего этого объема приходится лишь 2,5%. Фото NASA
То, что проблема водных ресурсов – один из глобальных вызовов сегодня, в каких-то специальных доказательствах уже не нуждается. И все же…
Когда хотят подчеркнуть, что без чего-то нельзя обойтись, то говорят: необходимо как воздух. Однако не менее справедливо было бы выражение «необходимо как вода». Да и вообще планету Земля логичнее было бы называть «планета Океан». Действительно, 72% поверхности нашей планеты покрыто водой. Вот только на пресную воду из всего этого объема приходится лишь 2,5%.
Мало того, из всего объема пресной воды 69,5% «закупорены» в ледниках и вечной мерзлоте. Простые расчеты показывают, что только в верхнем 100-метровом слое мерзлоты законсервировано количество органического углерода, превышающее общее количество атмосферного диоксида углерода как минимум в 12 раз, а метана – в 2500 раз. (Кстати, 65% территории нашей страны занято вечной мерзлотой.) Возобновляемые запасы пресной воды – озера, реки, подземные водоносные горизонты – составляют менее 0,1%. И человечество уже израсходовало половину этого запаса… Ничего удивительного, что более миллиарда людей на Земле вообще не имеют доступа к чистой питьевой воде. И в ближайшие годы в связи с ростом населения планеты этот показатель будет только увеличиваться.
И при этом человечество, что называется, по-барски относится к водным ресурсам. Основной вклад в потери воды из грунтовых и поверхностных вод вносят сельское хозяйство – 69% и промышленность – 21%. А ведь в отличие от рек, вода в которых обновляется в среднем за 20 дней, водоносным слоям для самоочищения требуется сотни тысяч лет.
Именно поэтому очередной выпуск приложения «НГ-экология» посвящен проблемам гидросферы, обращения с водными ресурсами. В России эти проблемы, конечно, имеют свою специфику. Специалисты уже несколько лет предупреждают: изменилась сама парадигма использования водных ресурсов. В частности, изменились права собственности на водные ресурсы. Объекты водного хозяйства распределены по разным министерствам, имеют разную форму собственности.
«Водообеспеченность в мире (прежде всего питьевой водой) имеет негативную тенденцию к снижению, – отмечает Михаил Козельцев, главный научный сотрудник Института экономики природопользования и экологической политики НИУ «Высшая школа экономики». – К середине нынешнего века вода станет стратегическим ограниченным ресурсом – Канада, Россия, Бразилия станут главными поставщиками и держателями питьевой воды в мире. Отсюда и надо исходить сегодня».
Однако, по оценкам специалистов Института водных проблем РАН, до 2030 года в стране планируется рост водопотребления около 20%. При этом повысится интенсивность весенних паводков и уменьшится меженный сток. Это означает качественное истощение подземных источников водоснабжения. При этом новая экологическая ситуация ставит и новые, нетривиальные научные задачи. Например, эксперты отмечают парадоксальный факт: несмотря на валовое снижение загрязнений, токсичность воды в Волге остается на прежнем уровне.
Еще в 2000 году в Европейском союзе была подготовлена рамочная директива ЕС по воде, в основе которой – экосистемный подход. Прежде всего он включает в себя передачу управления водными ресурсами из министерств на места – в водные агентства и водные советы. В эти советы входят структуры ЖКХ, органы, ответственные за эксплуатацию гидротехнических сооружений; они поровну и оплачивают работу агентств (как, например, во Франции). Вопрос – насколько для России подходит этот опыт, когда реализуется принцип «вода платит за воду», то есть загрязнитель и пользователь и платит. Во Франции, например, с каждых 63 центов в бассейновое агентство поступает 55 центов.
Интересно, что впервые бассейновый подход был реализован в СССР. Многое из того опыта можно было бы использовать и сейчас, считают специалисты. Например, «Основы водного законодательства», принятые еще в 1971 году, не теряют своей актуальности и сегодня. в 2006 году в России был принят Водный кодекс (ред. от 29.07.17). Согласно этому документу, в России установлен 21 бассейновый округ. Статья 28 Водного кодекса «Бассейновые округа» гласит: «Бассейновые округа являются основной единицей управления в области использования и охраны водных объектов и состоят из речных бассейнов и связанных с ними подземных водных объектов и морей».
Проблема водоснабжения и обращения с водными ресурсами, без преувеличения, давно уже вышла на государственный уровень. Неслучайно, согласно социологическим опросам, россияне ставят ее на третье место в списке самых важных проблем. Государству действительно есть где развернуться на этом поле. Согласно данным, которые приводились еще в 2010 году на научном семинаре «Водные ресурсы: выбор инновационных приоритетов» в НИУ ВШЭ, более половины населенных пунктов в РФ пользовались на тот момент децентрализованной системой получения воды (колодцы, колонки и пр.). Другой впечатляющий факт: с погонного метра труб московский «Водоканал» в год собирает до 15 кг грязи. Вот где пригодились бы те самые нанотехнологии, о которых нам так много рассказывают в последнее время.
Кстати, о нанотехнологиях. Уже существует и активно используется технология покрытия трубы нанопленками; фактически формируется труба в трубе. А вот в США для очистки водоемов активно применяется технология самособирающихся наномембран: такую мембрану бросают, скажем, в озеро; она разбухает, собирает загрязнения; потом эту губку легко убирают сетью – качество воды в озере резко повышается.
И все-таки для России, имеющей около тысячи только трансграничных водоемов, в которой 95% полезных объемов водохранилищ – это водохранилища ГЭС, а возможности самоочищения водоемов исчерпаны, похоже, одними нанотехнологиями не обойтись. Нужны и гигатехнологии. В каком соотношении использовать то и другое? В этом и состоит проблема выбора инновационных приоритетов.
