Андрей Макеев
Владимир Лисин.
- ВЛАДИМИР СЕРГЕЕВИЧ, уже год прошел с того момента, как Россия и США подписали так называемое антидемпинговое соглашение, которым были введены квоты на поставки российского металла на американский рынок. Сам документ вызвал тогда весьма неоднозначную реакцию у металлургов - после его подписания весьма серьезно пострадали интересы отечественных экспортеров металла. Почему, на ваш взгляд, было все-таки принято решение заключить с американцами это соглашение?
- Чтобы ответить на ваш вопрос, необходимо вспомнить начало этой истории. После распада внешнеэкономических и межреспубликанских связей бывшего СССР и, соответственно, разрушения всех хозяйственных связей спрос на продукцию отечественной металлургии внутри страны упал до 30%. Причем в условиях бартерной экономики даже столь малый спрос не был обеспечен нормальными денежными платежами.
Собственно говоря, это и вынудило отечественные металлургические предприятия искать рынки сбыта за границей. На первом этапе работавшие на пространстве бывшего СССР компании, пусть даже и несправедливо, но, в общем-то, могли быть обвинены в поставках на внешние рынки продукции по заведомо заниженным ценам - в демпинге. Металл поступал за рубеж откуда угодно: из Белоруссии, из Казахстана, с Украины, но ассоциировался он все равно с советским или российским экспортом.
Лишь позже, когда отношения Запада с республиками бывшего СССР систематизировались, за рубежом стали различать происхождение металлургической продукции. И все обвинения в адрес российских металлургов, что они-де реализуют свою продукцию по демпинговым ценам, начали звучать по меньшей мере нелепо.
Это что касается истории вопроса. Теперь о сути проблем. Протекционистские меры со стороны Запада - это вполне нормальная реакция на выход предприятий бывшего СССР на внешние рынки. Это реакция на появление конкурента. Иностранные производители, в первую очередь американские, стали защищать свои рынки, подчас вступая в противоречия с правилами международной торговли.
Наши же власти, к сожалению, не смогли (или не захотели) защитить интересы отечественных производителей. Я не понимаю, например, почему в бывшем Министерстве торговли РФ проблемами защиты производителя занимаются всего 3-5 человек, в то время как в Антидемпинговом департаменте США работают 300 человек.
- Кто в США добивался введения квот на российский металл?
- На политическом уровне - это мощная группа конгрессменов, которые весьма тесно сотрудничают с американскими профсоюзами, определяя государственную политику в области металлургии, непосредственно проводимую Минторгом США.
Что же касается частных интересов, то антидемпинговое расследование велось по обращению крупнейших металлургических заводов полного цикла (так называемая "большая шестерка"), где занято всего 60 тыс. человек (для сравнения: только на одном НЛМК работает около 50 тыс. человек) и которые привыкли жить в тепличных условиях, получая прибыль и не заботясь о повышении конкурентоспособности выпускаемой продукции. Естественно, увидев в лице российских металлургов угрозу для своей беззаботной жизни, они забили тревогу и собрали под свои знамена всю деловую и политическую элиту страны.
- Можно ли сейчас, год спустя, оценить потери отечественных компаний от введения квот на нашу металлургическую продукцию?
- Я думаю, что реальные потери составляют около 1 млрд. долларов. Отечественным металлургическим компаниям пришлось направить свою продукцию на другие, более дешевые, рынки. Так, если в Америке цена на усредненный вид проката составляла 250-300 долларов, то, скажем, в Европе и на Ближнем Востоке - 200-230 долларов. Согласитесь, разница весьма существенная.
- Какие предприятия пострадали в наибольшей степени?
- Если условно разбить российские металлургические предприятия на три группы: крупные (3 компании), средние (6) и мелкие, то больше всего пострадали вторая и третья группы производителей.
- Существуют ли ограничительные квоты на поставку отечественной металлопродукции в другие страны мира или это исключительно американская практика?
- Подобная практика не является чисто американской. Например, соглашение о введении квот на поставку продукции в Европу было подписано, если я не ошибаюсь, в 1997 году чиновниками бывшей Росметаллургии, причем без всякого согласования с отечественными предприятиями.
К этому можно добавлять и другие примеры. Ведь после того как ограничительные квоты были введены в США, проблемы с поставками нашей продукции появились и в других странах. Где-то мы эти проблемы решили, но в других странах сделать этого не удалось. Так, например, после вручения Минторгом РФ жесткой вербальной ноты Словакии, в этом государстве было прекращено расследование в отношении российской стали. Напротив, в Китае, несмотря на неоднократные попытки урегулировать споры, в том числе и на межправительственном уровне, и даже на уровне высших руководителей государств, проблему урегулировать не удалось до сих пор.
- Чувствуете ли вы сейчас в связи с приходом нового президента и правительства какие-то изменения в подходе властей к проблемам частных компаний?
- Пока в стране не будет общей концепции, описывающей, что такое наши национальные интересы и в чем они заключаются, вероятно, бессмысленно задаваться вопросом, почему те или иные ведомства не вникли в вопросы антидемпинговой защиты металлургов или производителей другой продукции. Общей-то концепции нет. Вот и борется каждый сам за себя. И пока в России не будет такого документа, ограничения на нашу продукцию будут вводиться повсеместно. Завтра, например, могут ввести ограничения на поставки алюминия, послезавтра - на уголь.
Я очень надеюсь на то, что новая концепция внешней политики, одобренная президентом Владимиром Владимировичем Путиным, действительно будет ориентирована на экономику и защиту интересов отечественного бизнеса за рубежом.
- Сейчас принято говорить о том, какие прибыли из-за высокой цены на нефть получают отечественные нефтяные компании. Однако металлургия, цены на продукцию которой на мировых рынках также находятся на достаточно высоком уровне, как-то все время остается в тени. Насколько получаемая сейчас металлургами прибыль помогает компаниям в решении главной на сегодня проблемы - переоснащении основных фондов предприятий?
- Действительно, конъюнктура мирового рынка пока очень благоприятна для представителей черной металлургии. Те, кто сейчас может правильно развернуть деятельность предприятия, накопить ресурсы, адекватно их использовать, сориентировать в нужном направлении, имеют достаточно хорошие перспективы на будущее. Понятно, что нужно заниматься и качеством продукции, и более глубоким переделом, работать на первичном сырье, выходить на глубокую переработку. Конечно, есть еще и вопросы оптимизации производства, снижения затрат и т.д. Однако главная проблема, как вы уже сказали, - техническое перевооружение.
Сложность ситуации состоит в том, что практически все предприятия (за исключением тех довольно простых производств, где используется первичный сырьевой передел, скажем, производство чугуна) остро нуждаются в обновлении основных фондов.
Если же говорить о производстве готового проката, то основные фонды на этих предприятиях должны быть обновлены как можно быстрее, поскольку оборудование там сильно изношено. На тех предприятиях, где есть эффективный собственник, к этому рано или поздно придут.
В целом, я думаю, перед отечественной черной металлургией стоят три основные задачи: повышение качества продукции, эффективность производства и техническое перевооружение.
- А насколько остры обозначенные вами проблемы на Новолипецком металлургическом комбинате?
- Свой первый чугун комбинат дал в 1934 году. А сегодня НЛМК входит в тройку крупнейших российских предприятий черной металлургии с полным циклом производства. Комбинат объединяет производства и цеха для выпуска основной продукции - листового горяче- и холоднокатного проката. В состав комбината входят также мощный машиностроительный завод, топливно-энергетический комплекс с ТЭЦ и кислородным производством, а также ряд объектов социальной сферы.
Кроме того, комбинат своим капиталом участвует в ряде дочерних предприятий. Среди них - горнодобывающие предприятия, предприятия по производству труб, научно-исследовательские организации, банки, различные фонды и до недавнего времени - завод по производству холодильников.
Экономические трудности, которые породила государственная реформа последнего десятилетия (разрыв хозяйственно-экономических связей, несовершенство законодательной базы, повышение цен на сырье, энергоресурсы, железнодорожные тарифы и т.д.), не обошли стороной и НЛМК. Однако комбинату удалось сохранить свой производственный потенциал, и он входит в число немногих стабильно работающих отечественных предприятий черной металлургии. Например, уже четвертый год НЛМК работает без дефицита.
- Сейчас многие предприятия стараются избавиться от социальных программ - "оптимизируют" налоги, передают на баланс муниципалитетов детские сады, санатории, объекты культуры, спорта, жилой фонд. Какова в этом отношении позиция НЛМК и как складываются отношения руководства комбината с трудовым коллективом? Ведь город и область входят в так называемый "красный пояс"?
- НЛМК - это градообразующее и бюджетообразующее предприятие. Сегодня комбинат практически закрывает 60% областного бюджета. Понятно, что любые наши шаги в социальной сфере отражаются на ситуации и в городе, и в области. Очевидно, что уровень заработной платы на комбинате в любом случае является той планкой, под которую в области подгоняются цены товаров, услуг, продуктов питания и т.д.
На сегодня у нас самая высокая зарплата в регионе, что предопределяет и отношение к нам со стороны трудящихся комбината.
Комбинат не только не сокращает, но и увеличивает число рабочих мест, осуществляет специальные социальные программы, направленные на поддержание здоровья и обеспечение отдыха рабочих и их семей. Последние два года НЛМК продает построенное собственными силами жилье своим работникам по себестоимости, то есть на 40% ниже рыночной цены.
Только в прошлом году работникам комбината было продано 520 квартир.
Хотелось бы упомянуть и о Пенсионном фонде. Мы решили, что есть смысл создать свой собственный пенсионный фонд. Для НЛМК это не прибыльный бизнес, но зато люди почувствуют защищенность на своем собственном предприятии.
- На Новолипецком комбинате разработана пятилетняя программа реконструкции и перспективного развития предприятия. Это дань моде на долгосрочные программы развития?
- Металлургическое предприятие - это не фабрика, которую можно поставить за два месяца или свернуть за этот же срок. Чтобы металлургическое предприятие сохранить на рынке конкурентоспособным, чтобы оно правильно развивалось, перспективы должны быть определены уже сейчас.
Наша программа рассчитана на перспективу 4-5 лет. Ответственность очень высокая: требуются профессиональная работа, четкое определение ценностей, приоритеты. Ошибка, допущенная сегодня в инвестировании средств, в выборе программы, через 4-5 лет неизбежно приведет к тому, что у предприятия появятся большие долги, снизятся экономические показатели, прибыльность и т.д. При долгосрочном планировании неприменим только конкретно инженерный или только экономический подход. Что будет с рынком через несколько лет, можно только прогнозировать, но полагаться полностью на маркетинг я бы не советовал.
В программе обозначены следующие приоритеты: расширение сортамента, специализация и выпуск более качественного металла, максимизирование прибавочной стоимости, максимальное позиционирование на рынке. Это позволит сохраниться в любых, даже самых кризисных условиях. Как видите, генеральные цели, которые мы преследуем, могут быть и у других предприятий.
Что касается конкретных шагов по реконструкции и перевооружению предприятия, то позволю себе перечислить лишь некоторые из них. Прежде всего мы хотели бы модернизировать основные фонды предприятия. Например, в коксохимическом производстве предусмотрены стопроцентная замена всех коксовых батарей и полная реконструкция блока установок очистки коксового газа. Очень серьезной реконструкции подвергнется кислородно-конверторное производство. На широкополюсном прокатном стане-2000 пройдет капитальный ремонт. Планируется и строительство нового стана. Ряд крупных мер предусмотрен по развитию собственной энергетической базы предприятия.
- Последняя крупная сделка вашего предприятия - продажа акций "Стинола" - вызвала весьма неоднозначную реакцию. Почему вы пошли на это сделку. Ведь завод смог захватить, по разным оценкам, до 40% рынка холодильников в России?
- Реакция на продажу "Стинола" - характерная черта нашего сегодняшнего существования. Даже те люди, которые по долгу службы должны были адекватно отреагировать на подобный факт или профессионально оценить значимость случившегося, так и не сделали этого.
Ведь уникальность ситуации состоит в том, что Россия впервые за последние десятилетия смогла передать иностранному производителю не сырье, а материальные активы, продать высокотехнологичное производство товаров народного потребления. Мы смогли развить это производство и найти инвестора, который будет заниматься им профессионально.
Еще один важный момент - стоимость сделки. Я думаю, что других примеров продажи какого-либо предприятия за цену, равную его годовому объему реализации продукции, в России мы сегодня не найдем.
Это что касается экономического аспекта сделки. Но есть еще и политический момент. Сейчас много говорят об инвестиционном климате, о том, как трудно иностранцам в России. А тут, посмотрите: иностранец пришел и купил российский завод. Я думаю, это самое наглядное проявление доверия и государству, и нам прежде всего со стороны крупных иностранных инвесторов.
На все упреки в мой адрес могу ответить моей оценкой экономической целесообразности сделки по продаже "Стинола". Какова роль завода по производству холодильников для металлургического гиганта? Завод был, по сути, "посажен" на балансе НЛМК теми решениями, которые принимались еще в советское время, когда никто не мог предвидеть наши сегодняшние экономические реалии. В нынешних же условиях стало абсолютно ясно, что металлургическое предприятие должно добиться рентабельности именно в металлургическом производстве или хотя бы в сопутствующих отраслях.
Что же мы имели в случае со "Стинолом"? Абсолютно непрофильное предприятие, совершенно иные экономические показатели, критерии ценностей. Поэтому настало время, когда необходимо было привлечь инвестора и его средства для развития именно металлургического комплекса. И думаю, это было успешно сделано.
