Сергей Никольский ДВАДЦАТЬ седьмого июля на заседании правительства вице-премьер и министр сельского хозяйства Алексей Гордеев доложил "Основные направления агропродовольственной политики правительства РФ на 2001-2010 годы" - документ в чем-то рыночный, а в чем-то государственнический, но изобилующий ошибочными подходами.
Так, в самом его начале заявляется о том, что в стране уже "проведена земельная реформа".
На самом же деле большая часть сельскохозяйственных земель хотя и перестала быть собственностью государства, но собственностью крестьянина не стала. Реформа, едва начавшись, "зависла". Земли не выделены в натуре и потому их легальный и масштабный оборот невозможен. Быстро "запустить" эти процессы нельзя прежде всего по двум причинам. Первая: сельское хозяйство депрессивно. И вторая: для создания цивилизованного рынка земли нужна большая подготовительная работа государства. Последняя, кстати, предполагает значительные средства для создания кадастра, систем регистрации и мониторинга состояния земель.
Итак, нормального рынка земли нет, равно как и условий для его возникновения. Между тем в программе - дань либеральному подходу - есть раздел "Регулирование рынка земли". Однако его содержание явно противоречит "духу свободы": земли не должны попасть в руки иностранцев; объявляется, что залог земель возможен только под "долгосрочные инвестиционные кредиты"; собственниками сельхозугодий могут быть только работающие на них, то есть сами сельхозпроизводители; размеры земельной собственности должны регламентироваться на региональном уровне; переход земель из рук "малоэффективных" в руки "высокоэффективных" хозяев должен происходить через "рынок прав аренды".
Раздел, как видим, подан с разных мировоззренческих позиций. На самом деле Минсельхозу стоило бы определить: что нужно с землей делать вообще, сколь срочно и что именно можно делать сейчас. Иными словами, на что есть средства и люди. Ответив на это, можно определиться и с вопросом - когда в России действительно будет рынок земли и какого уровня цивилизованности от него следует ожидать. На наш взгляд, инвесторов интересует именно это.
Вторая важнейшая для современного села тема - материально-технические ресурсы. Вопрос этот в программе подан императивно: в стране "потребуется восстановить (на новой технологической базе) мощности большинства предприятий тракторного и сельскохозяйственного машиностроения, развить дополнительные мощности в регионах". Делать это должны "союзы сельхозмашиностроителей" и международные корпорации. То есть сельхозмашиностроителям предлагается объединиться в союзы и самим найти ресурсы на технологическое переоснащение.
Что же до иностранцев с деньгами, то хорошо известна история развития отношений некоторых отечественных сельхозмашиностроителей с иностранными компаниями. Общего дела у них не получается в значительной степени потому, что наши никак не разберутся то с собственностью, то с контролем, то с региональной властью, то с бандитами, а то и с интересами министерства. Иностранцам же нужна ясность и стабильность. Потому реальные дела почти везде на нуле, что, впрочем, не мешает авторам программы записать иностранных инвесторов в свои главные активы.
В отношении рынка минеральных удобрений и химических препаратов программа и вовсе предлагает чудодейственный рецепт. Чтобы наши, в массе своей безденежные производители все-таки могли их приобретать, удобрения и препараты нужно, оказывается, "запереть" в стране, повышая экспортные пошлины.
На самом деле ресурсы для села (в первую очередь российские) могут прийти в него довольно скоро, если изменят довольно распространенные среди отечественных сельхозпроизводителей иждивенческие настроения, всемерно подогреваемые не только определенными политическими силами, но, к сожалению, и политикой Минсельхоза, отражающейся в его документах.
Не забыты в программе и машинно-технологические станции. В создавшихся условиях они во многих регионах просто спасительны. (Сегодня они подряжаются к "безлошадным" сельхозпроизводителям выполнить часть работ за долю урожая.) Но делать на них ставку, как это предлагает Минсельхоз, в долгосрочной перспективе нельзя, потому что у любого подрядчика-поденщика, как бы добросовестен он ни был, потолок качества не слишком высок, а потому ни о какой реальной конкуренции с иностранным фермером на этой основе нам не стоит мечтать.
Создав "Основные направления", Минсельхоз в очередной раз обнаружил свою "советскость" и поверхностность мышления. Так, в СССР, как известно, был АПК. При том, что государство полностью распределяло ресурсы, определяло условия деятельности и распоряжалось результатами производства, рационально было все аграрное хозяйство держать в одной структуре и называть одним именем - АПК. Но в условиях рынка интересы сельхозтоваропроизводителей, переработчиков, производителей средств производства, то есть этих элементов "АПК", различны. Все хотят получить от партнеров побольше, лучшего качества и по меньшей цене, а продать, напротив, по ценам возможно более высоким. В развитых странах государство и союзы потребителей активно вмешиваются в этот процесс. Не бездействуют и сами заинтересованные стороны: известны десятки их различных кооперативов, ассоциаций, союзов и профсоюзов. Авторы программы этого не понимают. Для них российское аграрное производство - все тот же АПК якобы с едиными интересами, которые государству нужно как-то объединить.
На самом деле, как мы отметили, бороться за повышение доли сельского хозяйства в конечной прибыли всех участников производства аграрного продукта прежде всего должны сами сельхозтоваропроизводители в первую очередь через свои кооперативы. Почему же у нас их почти нет? (Признаем, что фермеры, при всем к ним уважении, пока чересчур малочисленны и слабо организованы.) Здесь мы снова вынуждены вернуться к коренному, но не решенному до конца земельному вопросу.
Кому принадлежит земля? У крестьянина есть свидетельство о праве собственности на земельную долю, но в натуре он ею не обладает. Кто является субъектом аграрного рынка? Сельскохозяйственные предприятия, которые лишь представляют интересы крестьян, являющихся собственниками земли?
В России нет реальной сельхозкооперации, потому что некому кооперироваться: в этих условиях основная рыночная сила - собственник-производитель - разорвана между двумя фигурами современной переходной экономики: крестьянином с землей, но без власти и управленцем с властью, но без земли.
Вот почему государству надо как-то определяться. Либо занять рациональную либерально-рыночную позицию и умеренными усилиями способствовать процессу концентрации земельной собственности в руках более узкого слоя сельских жителей. Либо отстаивать подход коммуно-уравнения всех перед лицом государства - запретить или не допускать концентрации земельной собственности, препятствовать ее обороту, не подпускать к земле иностранного инвестора и т.д. Тогда реальные процессы дифференциации и накопления земельной собственности по-прежнему будут идти подспудно и криминально, как сейчас. Впрочем, такая позиция выгодна многим.
Наиболее рыночным образом, и это следует признать, в программе написан раздел "Финансово-кредитная и налоговая политика". В нем реструктуризация задолженности сельхозпроизводителей связана с их ответственностью за повышение эффективности производства, а упор государственной поддержки предполагается перенести на хозяйства, способные обеспечить максимальную отдачу вложенных средств. Как одна из новых подана идея направления средств фонда льготного кредитования на субсидирование ставки банковского процента.
Что же до либерального лозунга о выборочном списании задолженности при выполнении ряда условий, то в соответствующей межминистерской комиссии представитель Минсельхоза отстаивал идею тотального списания долгов всем.
Следующим за "Основными направлениями" значительным шагом в истории новейшей аграрной политики Минсельхоза стала "Отраслевая целевая программа обеспечения устойчивого производства и развития рынка зерна в Российской Федерации на 2001-2005 годы и на период до 2010 года (Программа "Зерно")".
В первых разделах программы сразу провозглашается ее эпохальная значимость: ни много ни мало - превращение России в одного из ведущих участников мирового рынка зерна. Уже через 10 лет валовые сборы должны составить 120-143 млн. т, а урожайность достичь 24 ц/га! (И это при том, что в отличном по погодным условиям нынешнем году валовой сбор зерновых вряд ли превысит отметку в 65 млн. т.)
Из программы мы узнаем, что, оказывается, зернопроизводство накануне 90-х годов было в прекрасном состоянии, поскольку благодаря нашему "многовековому опыту" выращивания зерна в стране его производили почти на 60% на душу населения больше, чем в Европе, где, вероятно, с многовековым опытом было неважно.
В разделе "Обоснование потребности в зерне для продовольственных и фуражных целей" авторы полностью отбрасывают свои "рыночно окрашенные" колебания и заявляют истинное кредо. Звучит оно примерно так: раз в России живет 147 млн. человек и государство должно досыта накормить всех, то нужно производить такое-то количество продовольствия.
И далее в разделе приведены "научно-обоснованные медицинские нормы питания населения", согласно которым в год жителю - гражданину России государство должно обеспечить: молока - 350 кг, мяса говядины, свинины, баранины и птицы - 76 кг, яиц - 140 шт. А всего "с учетом потребностей коневодства" и другой зернопотребляющей живности стране необходимо производить заявленный в начале программы объем зерна - до 143 млн. т. И никаких умствований по поводу реальных экономических процессов, никакого анализа в отношении становления рынка в аграрном секторе, покупательной способности населения и т.д.
Особо стоит упомянуть главу под названием "Система мер по совершенствованию производства и оборота зерна". При этом вспомним лозунг "Долой коммерсанта и посредника!", поскольку в главе дается его конкретизация. Итак, первое. Весь оборот зерна, а также деятельность по производству продуктов его переработки должны регулироваться государством посредством выдачи и отзыва лицензий. Второе. Все торгово-закупочные операции с зерном подлежат обязательной регистрации. Третье. Государство содействует созданию и контролирует деятельность зерновых бирж.
И, наконец, о поголовном объединении зернопроизводителей в "Зерновые компании", о создании сети "Региональных банков сельскохозяйственных инвестиций" и другие бюрократические чудеса. Что же это за зерновые компании, которые не будут принадлежать сельхозпроизводителям через кооперативную форму собственности, а будут, как предлагается в программе, якобы контролироваться крестьянами через некие ассоциации производителей зерна, которые при этом должны быть некоммерческими организациями?
Согласимся, что для того чтобы реально контролировать такие зерновые компании, сельхозпроизводители должны иметь в них прямой коммерческий интерес, владеть ими непосредственно. При контрольном пакете в руках у некоммерческой организации, номинально контролируемой производителями, все бразды правления и доступ к прибыли от деятельности зерновых компаний будут у руководства ассоциаций.
Вообще говоря, зачем изобретать велосипед, если в мире имеется богатейший опыт сельхозкооперации, да и у нас в этой области были наработки. Предлагаемая же сложная конструкция означает лишь появление еще одного посредника, имеющего к тому же тенденцию стать монополистом, а также дополнительную кормушку для недобросовестных чиновников разного уровня. Может быть, это и не хуже, чем то, что есть, да и административным органам тоже надо как-то жить. Но понятно и то, что предлагаемое не имеет ничего общего с реальным рынком и стимулированием развития производства.
Зерновая компания как некооперативная организация вопреки оптимизму создателей программы никогда не будет "заниматься сбытом произведенной продукции на выгодных для хозяйств условиях". Она будет действовать как любой другой посредник на рынке, для которого стоимость закупаемого зерна представляет главную составляющую затрат. Отсюда вытекает ее естественное стремление для повышения массы прибыли эти затраты снизить. В этом плане производители ничего не выиграют. Такая структура не станет их дополнительным "плечом" на рынке, а только приведет к смене одних посредников на других.
Совсем другое дело - действительно кооперативная сбытовая организация, принадлежащая сельхозпроизводителям. Такая организация, будучи независимым юридическим лицом, станет действовать в интересах своих прямых хозяев. Естественно, она тоже не сможет предложить производителям нереально высокие цены, так как она по крайней мере не должна быть убыточной. Но в то же время она не будет стремиться закупочные цены занижать. На практике она скорее предложит своим пайщикам лучшие рыночные цены из диапазона возможных.
Появление таких структур имело бы огромное положительное воздействие на рыночную ситуацию в сельском хозяйстве, позволило бы сельхозпроизводителям выходить на рынок напрямую, единым фронтом, а не разрозненной массой предприятий с небольшими по объемам операциями, которыми можно манипулировать как угодно.
В этой связи очевидно, что в изменившейся социально-экономической обстановке и при общей деградации аграрного сектора страны следовало бы искать иные хозяйственные механизмы и иные формы взаимодействия государства, частного капитала и товаропроизводителей. Кстати, они уже есть, и дело здесь за четкой и честной позицией государства, разумной аграрной политикой.
Предложенная программа, несмотря на определенные либеральные идеи, ведет к воссозданию жесткой административно-бюрократической системы с расширением возможностей для действий криминалитета и коррумпированных лиц.
Завершая анализ двух важных документов, знаменующих новейший этап в развитии российской аграрной политики, мы с сожалением должны констатировать, что Минсельхоз в очередной раз выпустил в свет продукты противоречивые и малоосмысленные.
