Трудные времена у рыбаков

НЕКОТОРОЕ время тому назад губернаторы приморских регионов (Камчатской, Магаданской, Мурманской, Астраханской, Хабаровской, Архангельской областей, Приморья и Карелии) предложили незамедлительно рассмотреть проблемы рыбной отрасли на Госсовете. На такой непростой шаг их побудила широкая волна протеста рыбаков, рыбопромышленников против аукционной продажи рыбы, добычи крабов и других морских биологических ресурсов. Они уверены, что новый порядок распределения квот окончательно добьет отрасль. Рыбаки должны покупать их даже для промысла в собственно российской 200-мильной зоне. Таким образом, как считают губернаторы, начался передел последней государственной собственности в области морского рыболовства. А эти ни много ни мало около 5 миллионов тонн рыбы первоначальной стоимостью (уже добытого и поднятого на борт судов сырья) около 2-2,5 миллиардов долларов США.

И, увы, во многом губернаторы правы. В схватке за владение и распоряжение этими ресурсами столкнулись две группировки. Радикальные либералы навязывают выставление рыбных ресурсов на открытые аукционные торги. Губернаторы и промысловики считают, что рыбные ресурсы должны выделяться для российских рыбаков по определенным критериям без всякой платы. И эта борьба длится уже без малого пять лет, то затихая, то разгораясь, прежде всего вокруг проекта Закона "О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов". Ядро проекта - аукционы, конкурсы, платность ресурсов и совершенно новые критерии распределения квот.

Попытки сенаторов приморских регионов скорректировать проект закона, исходя из мировой и российской практики, нашел лишь относительное понимание в нижней палате Федерального собрания. А радикально-либеральное крыло Госдумы уже успело продавить в правительстве аукционы и платность рыбных ресурсов и сейчас спешно приняло соответствующий закон. В схватке вокруг этих вопросов роем кружат многочисленные "прилипалы", которые ловят в мутной воде свою рыбешку, а точнее - свою выгоду: кто политическую, кто материальную. Что же теперь делать?

РЫБА СТАНОВИТСЯ ДЕЛИКАТЕСОМ. ПОЧЕМУ?

Да, по запасам крабов, минтая, осетровых мы занимаем первое место в мире, а по сельди, треске, камбаловым, наваге, лососевым - второе. По мойве, окуневым, кильке, шпроте, палтусу, сайре и другим мы также в первой пятерке. Но не каждый год для наших рыбаков урожайный. Дело в том, что эти ресурсы находятся в большинстве своем в суровых северных морях - Баренцевом, Охотском, Беринговом, что вызывает периодическое колебание численности рыбы.

Наше рыболовство в северных водах по аналогии с сельским хозяйством, можно сказать, находится в зоне рискованного промысла. Например, еще не так давно в дальневосточных морях добывалось ежегодно до 600-800 тысяч тонн сельди. К этому еще и японские рыбаки добывали ее 3-4 миллиона тонн. Теперь, увы, урожайность этой рыбы резко снизилась, и она практически потеряла свое значение в отечественном рыболовстве. Рыночный, во многом неконтролируемый и потому хищнический промысел привел к снижению запасов осетровых, трески, икряного минтая и других рыб. Новые рыбопромышленники выбирают теперь только крупную треску, икряной минтай, выбрасывая за борт все, что имеет меньшую рыночную стоимость.

Добавьте к этому еще более варварское отношение к нашим биоресурсам иностранцев, которые тоже теперь хозяйничают в 200-мильной дальневосточной зоне России, и прежде всего в Охотском море, по специальным межправительственным соглашениям. Даже польские рыболовные суда тут стали постоянными. И все вместе они изымают от 200 до 600 тысяч тонн биоресурсов. Плюс еще необузданное браконьерство, какого нет ни в одной стране мира. И можно ли после этого удивляться, что если в 1996 году российские рыбаки добыли до 3 млн. тонн минтая, то теперь - не более 1,5 млн. тонн.

Еще более плачевное положение складывается с запасами крабов и осетровых. Последние уже переведены в разряд прилова в объеме всего 536 тонн, да и то только для научных целей. А ведь на заре перестройки и реформ улов осетровых достигал 12-15 тысяч тонн! Именно на осетровых радикальные либералы и опробовали в последние два года аукционы по продаже квот. Результат, как говорится, налицо.

Хотя рыбные запасы нашей 200-мильной экономической зоны находятся в напряженном состоянии, а по отдельным популяциям они подорваны, тем не менее потенциальные возможности при надлежащем управлении и соответствующем контроле за рыболовством позволили добыть около 4,7 млн. тонн в 1998 году. В 1999 и 2000 годах улов скатился до 4,1-4,0 млн. тонн.

Отечественное рыболовство в последние годы сосредоточилось в основном на валютоемких видах рыбопродукции. В Баренцевом море это треска и пикша, в Охотском и Беринговом - минтай и крабы. А вот сайра, камбаловые и сельдевые рыбы, сайка, мойва и другие оказались за бортом. При этом 95% улова берется тралами. Кошелевые невода, орудия сетного промысла в прибрежной зоне, ярусный лов в последние годы просто заброшены. Во многом именно поэтому наш вылов рыбы сократился.

Вот где должна быть проявлена государственная рыболовная политика. И прежде всего в надлежащем государственном управлении рыбными ресурсами, рыболовством и строгом контроле за выловом.

ЗАБЫТАЯ КУЛЬТУРА

В борьбе за аукционы и квоты наши псевдорыночники забросили и биотехнику выращивания рыбы и ракообразных в прибрежных водах. Зачем, дескать, тратиться, когда можно купить квоту, и дело в шляпе. Между тем Норвегия, Китай, Япония, США давно и успешно занимаются аквамарикультурой. Так, Норвегия за последнее десятилетие довела выращивание семги и форели в морских садках фермерских хозяйств до 560-580 тыс. тонн в год! По своей рыночной стоимости этот объем равен стоимости морских уловов Норвегии в естественных водоемах объемом в 2,0-2,5 млн. тонн. Не менее впечатляющие результаты достигнуты и Китаем, который выращивает ежегодно 17-23 млн. тонн рыбы в пресной и морской воде.

Япония уже в течение почти десятилетия устойчиво выращивает ежегодно в морских прибрежных водах 780-830 тыс. тонн высококачественной рыбы и ракообразных, да и добывает в морях еще 6-7 млн. тонн. США тоже преуспели в этом направлении. Ежегодно выращивают в морской и пресной воде до 400-420 тыс. тонн, а в морских водах вылавливают дополнительно еще 4,5 млн. тонн. Заметим, все эти страны - наши соседи и находятся почти в равных морских климатических условиях. У всех у них развитые рыночные отношения, но при этом нет никаких аукционов по продаже рыбных ресурсов в воде.

Но вернемся к России. В 1988-1990 годах мы выращивали 150-254 тыс. тонн рыбы, в основном в пресных водах. Сейчас - всего 52-100 тыс. тонн, а в морских водах немногим более 5 тыс. тонн. Снижение в два раза! Весь мир наращивает объемы марикультуры, а мы идем в обратном направлении. Может быть, у нас нет достаточных научных наработок? Имеются. И еще какие! В России освоена биотехника выращивания не только лососевых, но и осетровых, камбалы-калкан, многих видов пресноводных рыб. А по акклиматизации и вселению новых видов, таких, как королевский краб (созданы запасы в Баренцевом море), горбуши (в Белом море), кефалевых (в Азовском, Каспийском морях), мы являемся мировыми лидерами. Так почему же практически заброшено это направление? Только потому, что административные путы и налоговые нагромождения не дают возможности развивать его.

КТО БОЛЬШЕ? ПРОДАНО!

А теперь ответим на вопрос: почему приморские, северные рыбаки, а следом за ними и губернаторы выступили против продажи квот?

Во-первых, потому, что в аукционах не смогут принимать участие мелкие и средние рыбопромышленники. У них просто нет для этого средств. И, увы, теперь они обречены на разорение и отстранение от рыбного бизнеса.

Во-вторых, крупные рыбопромышленники и многие средние вынуждены брать дополнительные кредиты, и прежде всего у иностранных банков и иностранных партнеров, так как за рубежом ставки по кредитам ниже, чем в российских банках.

В-третьих, даже выкупив квоту, рыбопромышленник вынужден будет идти на ее превышение, чтобы оправдать затраты на аукцион. А продукцию все больше будет поставлять за рубеж, рассчитываясь за кредиты.

В-четвертых, как ни крути, а затраты на аукционы рыбопромышленники отнесут на себестоимость рыбной продукции, что повлечет рост розничных цен не менее чем на 15-50%. Таким образом, рыбопродукция российских промыслов станет неконкурентоспособной с аналогичной продукцией зарубежных рыбопромышленников не только на внутреннем, но и на внешнем рынке, так как иностранные рыбаки ведут промысел этих же запасов (норвежцы - трески, пикши в своей зоне Баренцева моря, американцы - минтая в своей зоне Берингова моря), получая квоты от своих правительств без всякой оплаты.

В-пятых, аукционы на рыбные запасы в воде создадут неустойчивый инвестиционный климат для обновления флота. Ну кто будет вкладывать инвестиции в обновление, модернизацию судов, которые окупятся только через 5-10 лет, а ресурсы на вылов ежегодно надо выигрывать на аукционе?

В-шестых, после двух-трех лет аукционов, которые неминуемо разорят российских рыбопромышленников, на наш рынок квот придут иностранные фирмы. Ведь если государство не может использовать квоты, оно в соответствии с международным правом должно передать их соседям. Не в этом ли скрытый смысл аукционов?

Неспроста Совет Федерации принял обращение к президенту России с просьбой сохранить на 2001 год порядок распределения квот, действовавший в 2000 году, и создать рабочую группу, состоящую из представителей регионов для выработки оптимальных решений по этим проблем. Главное - президент, правительство должны определиться в основных направлениях рыболовной политики России. Каковы ее основные цели? Является ли они, как это было на протяжении двухсотлетней истории, компонентом продовольственной безопасности? Или это удел флибустьеров, одиночек-рыбопромышленников?

Медлить с решениям этих вопросов нельзя, если мы хотим, чтобы рыба вовсе не выпала из рациона питания россиян.