Алексей Мамонтов ВАЛЮТНЫЙ рынок России сегодня жестко монополизирован. Обязательная продажа экспортерами валютной выручки вот уже почти три года "заключена" на бирже. Это, в свою очередь, вынуждает к участию в биржевых торгах и импортеров - покупателей валюты. В результате значительная часть валютного оборота страны, обслуживающего экспортно-импортные операции, в принудительном порядке сосредотачивается на биржевом рынке. Такой порядок, возможно, и имеет свои плюсы, однако именно он сдерживает развитие валютного рынка и банковской системы.
Преимущества административного рынка
Наиболее часто приводимым аргументом в пользу "изоляции" денежного оборота по экспортно-импортным операциям на бирже является возможность иметь действительно репрезентативный рыночный курс, отражающий реальные и достаточно высокие (100-150 млн. долл. ежедневно) обороты. Открытость индикаторов и параметров биржевых торгов (текущие и итоговые объемы заключенных сделок, лучшие цены заявок, суммарный спрос и предложение, количество участников и т.д.) в целом дает возможность полнее анализировать статистическую картину рынка и динамику внешнеторговых операций.
Однако может ли называться рыночной ценой стоимость товара, принуждаемого к продаже, да еще и обращаемого в замкнутом пространстве "зоны строгого режима"? Кроме того, курс, складывающийся на единой торговой сессии (ЕТС), серьезно деформируется и под влиянием крайне дорогостоящих расчетных и тарифных условий, которые биржа навязывает участникам торгов. Курсовые значения ЕТС, как правило, ниже курсов свободного рынка на 0,03-0,05 рубля за доллар, а порой, в моменты валютных интервенций ЦБ РФ, и на большую величину. Надо сказать, что ЕТС вообще все реже и реже играет первоначально отведенную ей роль сведения друг с другом первичных участников валютного рынка - экспортеров и импортеров, а также по установлению репрезентативного курса валютно-обменных операций именно между ними. Первые из них постепенно замещаются Банком России, скупающим валюту у экспортеров напрямую и продающим затем ее на биржевых торгах, вторые - коммерческими банками, которых привлекает спекулятивный, особенно при крупных "распродажах" ЦБ, потенциал ЕТС, что в принципе уже лишает смысла дальнейшее сохранение требования об обязательной продаже экспортной выручки лишь на одном, изолированном сегменте рынка.
Другим видимым положительным аспектом биржевого валютного рынка является стандартизация процесса торговли, который регулируется едиными нормами. На бирже действительно гораздо легче добиться соблюдения прозрачных и равносправедливых правил игры для участников рынка. В этой связи перенесение акцентов на валютную биржу, а не на свободный межбанковский рынок должно отвечать актуальным макроэкономическим тенденциям, стремлению властей к закреплению в повседневной жизни понятий прозрачности, законности и равенства субъектов хозяйствования.
Избранность порождает иждивенчество
К сожалению, данные благие намерения на практике оборачиваются установлением жесткой биржевой монополии, грубым произволом и дискриминацией в отношении целой категории участников торгов, навязыванием им крайне неудобных расчетных условий и непомерных тарифов на биржевые услуги. Кроме того, нельзя не видеть и того, что исключительная доступность биржевого рынка невольно служит своего рода спасительным "плотом" для многих скомпрометировавших себя банков, продлевает их далеко не "прозрачное" существование, создает основу для будущих кризисов.
Одним из главных козырей, представляемых сторонниками сохранения за биржей монополии на продажу экспортной выручки предприятий, состоит в том, что она якобы создает преимущества для проведения эффективной курсовой политики ЦБ РФ. Да, действительно, централизация торгов хотя и несет в себе отчетливый привкус командно-административной экономики, тем не менее обеспечивает Банку России комфортные условия для постоянного мониторинга "заповедного" сектора рынка и оперативного принятия решений. Благодаря требованию обязательного предварительного депонирования средств для участия в торгах ЦБ имеет представление о рыночных ожиданиях еще до начала биржевой сессии и может эффективно управлять курсом. Кроме того, в ходе торгов ЦБ видит операции отдельных банков и может отслеживать наиболее "рьяных" покупателей.
Однако нельзя не отметить, что в мировой практике безусловное большинство центральных банков вполне эффективно управляют рынком и курсом и без валютной биржи. Даже в СНГ, пожалуй, уже не найдется такой страны, в которой существовала бы биржевая монополия на продажу экспортной выручки (едва ли не последним, кто отказался от этого недавно, стал Узбекистан). Да и у нас в 1996-1998 годах установление официального курса происходило лишь с учетом, а не на основе биржевого фиксинга. Выбор модели курсообразования зависит, видимо, от уровня профессионализма государственных банкиров, а также от симпатий к тому или иному сегменту рынка.
И в связи с этим будет нелишне сказать, что главным акционером ЗАО "ММВБ" является главный банк страны, председателем ее совета - один из его руководителей, а последним и, пожалуй, единственно неотразимым доводом в пользу сохранения нынешнего порядка обязательной продажи экспортной выручки на валютной бирже является то, что именно он позволяет ММВБ продолжать играть роль одного из ведущих центров финансового рынка. После крушения в августе 1998 года "пирамидального" и опять-таки монополизированного биржей рынка ГКО-ОФЗ, приносившего порой ей до миллиона долларов США (!) дохода в день, ММВБ лишилась основного источника своего существования. Эту задачу и решало введение Банком России требования о реализации экспортной выручки на валютной бирже и последовавшее немедленно за этим двадцатикратное (!) повышение тарифов на ее услуги.
Однако нельзя не отметить, что доходы ММВБ от эксплуатации своего монопольного положения, составляющие 40-50 млн. долл. в год, даже с учетом вышеизложенных аргументов намного превышают объемы финансирования, необходимые для обеспечения работы торговой системы и развития биржи. Притчей во языцех стал в банковских кругах непомерно высокий уровень жизни закрытого акционерного общества, получающего гигантские доходы, не несущего при этом кредитные риски, не ведущего жесткую конкурентную борьбу, да еще и не выплачивающего своим акционерам дивиденды.
Банковская система на голодном пайке
Важно и другое. Поддержание сверхвысокого уровня доходности на одном, монополизированном сегменте рынка создает условия для установления демпинговых цен в других, пока не "раскрученных", но перспективных областях финансового рынка (рынок акций, корпоративных облигаций, рынок производных инструментов и т.д.). Это, в свою очередь, грозит обернуться уничтожением пока еще конкурирующих здесь торговых площадок, монополизацией всех секторов финансового рынка и установлением монопольно высоких цен на все, включая и малодоходные пока продукты и инструменты.
В условиях сохранения требования продавать большую часть валютной выручки только на ЕТС банки, лишаясь возможности приобретать экспортную валюту напрямую у своих клиентов и продавать ее другим своим клиентам - предприятиям-импортерам, теряют целую сферу традиционного именно для них, а не для бирж банковского бизнеса. Кроме того, неся курсовые риски на продаже валюты экспортеров ниже сложившегося на ЕТС средневзвешенного (а тем более максимального) курсового значения, они вынуждены брать убытки на себя, чтобы не "задевать" интересы своих клиентов, которые и без того терпят прямые издержки от уплаты биржевой комиссии, задержек платежей и потери процентного дохода. Сосредоточение валютных операций на бирже ослабляет и банковскую систему в целом. Поскольку порядок обязательной продажи на бирже установлен на государственном уровне, к участию в торгах допускаются абсолютно все банки страны. Некогда элитарная биржевая площадка стала "убежищем" для ненадежных, проблемных кредитных организаций, для "карманных" банков и банков-"однодневок", создаваемых специально под "серые" и "черные" схемы. Такого рода банки, с которыми солидные партнеры на внебиржевом рынке, как правило, не работают, благодаря бирже не только выживают, но и с лихвой пользуются основным каналом покупки экспортной выручки. Биржа невольно тормозит и процесс формирования крупных банков, которые потенциально могли бы занять ее место на валютном рынке и оптом обслуживать конверсионные сделки менее крупных партнеров.
Гарантированная валютная рента, приносящая громадные доходы, постепенно тормозит развитие самой биржи. Монополизм и защищенность инструкциями ЦБ ведут ее к стагнации. За трехлетний срок обязательной продажи экспортной выручки на бирже ни один из проектов ММВБ по развитию биржевого валютного рынка так и не смог превзойти ранее реализованный проект СЭЛТ. Внедрение новых продуктов и технологий сдерживается не только отсутствием должной мотивации в условиях и без того щедро льющихся из экспортной трубы монопольных сверхдоходов, но и вынужденно завышенными требованиями к уровню доходности новых инструментов с точки зрения их способности удовлетворить непомерные аппетиты биржи.
Валютная биржа имеет сегодня достаточные средства, опыт и технологический потенциал, чтобы стать полноценным биржевым институтом мирового уровня и без помощи "госзаказа". Предоставление же экспортерам права свободного выбора между биржевым и внебиржевым рынком при проведении обязательной продажи валютной выручки станет первым шагом на пути к скорейшей отмене самого этого антирыночного архаичного института.
