Григорий Явлинский
Фото сайта www.yavlinsky.ru
Прошедший на прошлой неделе так называемый Гайдаровский форум оставил весьма специфическое, если не сказать – тягостное, впечатление.
Понятно, что это во многом ритуал, коих за последнее время набралось немало. Понятно, что для большого количества официальных лиц и глав госкорпораций приглашение выступить на таком мероприятии – это предложение, от которого невозможно отказаться. Понятно, что и для экспертов, которые считаются представителями либеральной части отечественного политического спектра, это редкая возможность заявить о себе в информационном поле. И все же…
Во-первых, подбор участников оказался уж слишком экзотичным. Либо «Вашингтонский консенсус», олицетворяемый Джефри Саксом и Дэвидом Липтоном, либо военно-патриотический парк «Хирурга» Залдостанова.
И то и другое в одном стакане – это уж слишком. Тут даже на методологическом уровне нужно как-то определиться. Хотя, с другой стороны, если вдуматься, определенная связь здесь есть: если цель (построение капитализма любой ценой) оправдывает средства (инфляционная конфискация сбережений, «залоговые аукционы» и проч.), то результат в итоге будет именно такой. Как говорится, от осинки не родятся апельсинки.
Во-вторых, распределение ролей. Понятно, что большинство участников – особенно те, что с именем и статусом, – люди в той или иной степени подневольные. Они, как актеры в театре, могут иметь свое мнение относительно пьесы, в которой им дали роли, но с режиссером особо не поспоришь. А если поспоришь, то это будет в первый и последний раз. Так что сказать они могут только то, что должны сказать. Однако дело устроителей мероприятия – организовать его так, чтобы «звездам» этого шоу не пришлось усиленно делать вид, будто они говорят все, что думают, и думают то, что говорят. В конце концов, для того чтобы задать тон дискуссии, у нас есть так называемое «экспертное сообщество», то есть люди пусть и не полностью, но в значительной степени не зависящие от расположения самого высокого начальства и в силу этого имеющие возможность говорить правду, хотя бы и в политкорректной форме. Или таких уже нет?
В-третьих, выбор тем. Реформы, модернизация, приоритеты – это темы, десятилетия выносимые в заголовки такого рода встреч. Но уместно ли это в нынешней ситуации? Есть время разбрасывать камни и есть время их собирать. Есть время говорить о реформах и есть время, когда о них лучше помолчать.
Мне уже приходилось писать об этом раньше, в частности в моей статье «Реформы невыполнимы». Я говорил (и продолжаю так думать), что публичные дискуссии о реформах и модернизации имеют смысл и оправдание только до определенного момента, а именно пока они в принципе возможны. То есть пока существуют политические условия для такого рода изменений. После того как становится очевидным, что этих условий нет, что их не было или они исчезли, публичные обсуждения будущей модернизации начинают компрометировать саму её идею, поскольку демонстрируют готовность принять разговоры о модернизации за саму эту модернизацию.
Правда состоит в том, что для модернизационных реформ необходимы определенные политические условия. Прежде всего определенное давление на власть со стороны, извне ее – давление, заставляющее преодолеть инерцию гнилой стабильности и начать ломать привычные отношения и связи, в том числе с риском для устойчивости системы, в которой члены властной элиты занимают самое что ни на есть привилегированное положение.
Такая ситуация складывается только когда уже край – все, больше нельзя. Дальше – пропасть, свободное падение. Есть ли у нас сейчас такая ситуация – не похоже.
Экономика на низкой точке
В экономике прошедший год завершился более или менее предсказуемо. Я – не сторонник точки зрения, что ответы на все вопросы следует искать в статистике. Она – вообще вещь лукавая, а макроэкономическая статистика – особенно. Масштабы условностей, субъективных допущений, гипотез и досчетов здесь таковы, что для оценки ситуации корректней полагаться не на цифры ВВП, а на общие ощущения и косвенные признаки. Но сегодня, как представляется, они в целом не противоречат статистике. Цифры по инфляции, правда, не слишком согласуются с практическим опытом большинства населения, но в общем и целом ощущение именно такое, какое вытекает из приводимых цифр: мы упали в какую-то яму и теперь в ней обживаемся.
Очевидно, что условия в целом стали хуже, чем они были десять, пять лет или три года назад. Причем это касается всего – ну, или почти всего. Цены на основные позиции российского экспорта, доступность долгосрочного финансирования, активность крупных инвесторов, динамика внутренних и внешних рынков, степень предпринимательской уверенности – все эти базовые условия как минимум не улучшаются. Риски внутри страны – и коммерческие, и политические – по-прежнему высокие. И сказанное в той же, если не в большей степени применимо к рискам внешним.
Вместе с тем ощущение свободного падения пропало. Потребление реально сократилось по сравнению с «тучными» годами, но, похоже, нащупало локальное дно. Большая часть населения психологически адаптировалась к новым условиям и готовится продолжать жить в новой ситуации – меньше потреблять, меньше откладывать, но в целом не менять своих планов на жизнь.
Предприятия также почувствовали себя лучше – стали забываться и дикие скачки курса, и внезапно возникшая невозможность рефинансировать ранее взятые кредиты, и ощущение необъявленной войны со всем миром. До восстановления инвестиционной активности, конечно, дело не дошло, но прибыльность текущей деятельности явно повысилась.
И даже в бюджетной сфере возникло ощущение, что худшее позади. Подорожавшая нефть и отсутствие серьезного сопротивления урезанию расходов, а также возможность за счет разного рода фискальных новаций несколько расширить источники доходов – все это дало властям возросшую уверенность в том, что даже существенная нагрузка на бюджет в связи с демонстрацией военной мощи окажется для него посильной.
В такой обстановке разговоры части привластных экспертов о необходимости диверсификации экономики, ее модернизации, отхода от доминирующей роли в ней сырьевого сектора и ВПК превращаются в нечто вроде шаманских камланий, предназначенных только тем, кто в них верит.
На деле в таких условиях экономика с ее проблемами и разговорами о реформах просто уходит на второй, если не на третий план. Главное – мобилизовать население вокруг власти, нейтрализовать врагов и предателей, утереть нос Западу, а с остальными вопросами будем разбираться позже – если они к тому времени не рассосутся сами.
Само не рассосется
Только чудес в экономике не бывает. Само собой ничего не наладится: производительность не вырастет, новые технологии не появятся и новые производства не возьмутся сами собой неизвестно откуда безо всяких усилий. Даже сэкономить нефть за счет «новой» энергетики на основе возобновляемых источников – и то не удастся. Как справедливо заметил по поводу энергетических фантазий Анатолия Чубайса на Гайдаровском форуме Герман Греф, при нынешней политике у нас если и появится ветер (а речь шла о ветряной энергетике), то только в карманах. Можно сколько угодно говорить о том, что вот теперь (ох уж это «вот теперь»!) у нас все будет по-другому. Что затяжная ссора с Западом – для нас благо, поскольку теперь «у нас нет другого выхода, кроме как развивать свое производство». Что теперь мы «будем вынуждены разрабатывать собственные технологии и внедрять инновации». Что военные заказы разовьют нам не только ВПК, но и гражданскую промышленность. Что наконец-то мы слезем с проклятой нефтяной иглы, на которую нас подсадил все тот же коварный Запад. Интересно, верят ли хоть на йоту в эти сказки те, кто нам их рассказывает?
Другое дело, что без всего этого в принципе можно обойтись – и без современных технологий, и без диверсифицированной экономики, и даже без устойчиво растущего бюджета. Особенно если и бизнес, и население не предъявляют власти никаких претензий и искренне рады возможности простого выживания, не говоря уже о возможности тайно поднакопить кое-какой жирок и при этом избежать экспроприации. Собственно, стихийное развитие событий происходит именно в этом направлении – снижаются запросы, умеряются все амбиции, кроме военных. Более того, подспудно людям внушается мысль, что это нормально. Главное – нас боятся, и это замечательно. Потому что все равно ничего, кроме военных побед, нам не светит, так и незачем от них отвлекаться на всякую ерунду.
Куда мы идем и что делать
Вот к такой экономике мы и дрейфуем – к экономике, главная цель которой – обеспечить базу для армии силовиков – и просто для армии. Кормить и снабжать оружием все больше людей в форме и без, которые будут воевать и надзирать, бороться с чужим влиянием и с инакомыслием. Чтобы с помощью масштабных военных операций за тысячи километров от российских границ утверждать абстрактное «величие страны», а дома бороться с «тлетворными влияниями» и одновременно тратить деньги на ненужные «проекты престижа». Все это если и можно назвать экономическим ростом, то весьма специфическим – в интересах очень отдельных людей и очень отдельных групп.
Правда, перспектива перейти к такой экономике встречает понимание не у всех, в том числе и наверху. Даже у некоторых высокопоставленных представителей власти пробивается понимание, что без структурных и институциональных реформ нынешние перекосы и провалы – прежде всего рост бедности, сокращение и упрощение потребления, отток человеческого и финансового капитала – уже через несколько лет настолько ухудшат общественное настроение, что власть окажется перед дилеммой: или просто махнуть рукой на растущую неуправляемость обширных социальных сегментов на огромных территориях, или пойти на резкое усиление внешней конфронтации с реальным риском скатывания к большой войне. Оба варианта крайне неприятны, в том числе и для власти.
Именно поэтому поднялась волна «успокоительных» сигналов: обещания оградить бизнес от произвола и репрессий; разговоры о том, что нижняя точка кризиса пройдена, что никаких чрезвычайных мер больше не будет и что всем надо «засучить рукава» и вернуться к нормальной активности. Собственно, и этот несчастный Гайдаровский форум – из числа успокаивающих средств: «мы возвращаемся в мир», вот у нас здесь иностранцы и мы вместе выбираем приоритеты. Так что скоро все будет хорошо.
Другой вопрос – поверят ли люди этим сигналам, которые пока не подтверждаются никакими практическими действиями. Если нет, то, видимо, уже в обозримой перспективе нужно готовиться к серьезным политическим осложнениям.
И нет ничего более странного в рассуждениях о российской экономике, чем разговоры о том, что «трудности подействуют отрезвляюще и заставят заниматься делом, реальными реформами». Всякий, кто хоть немного знает, что представляют собой российская бюрократия, бизнес и власть, ни минуты не сомневается, что это невозможно.
Институциональные и структурные реформы в экономике невозможно проводить при обвальном политическом откате по всем направлениям. Сверхконцентрация власти, ее непрозрачность и несменяемость, отсутствие политической конкуренции, сдержек и противовесов создают ситуацию, когда и сами реформы, и общественное давление, необходимое для их осуществления, становятся абсолютно нереальным делом.
В этих условиях у научного и экспертного сообщества, у российских интеллектуалов особая ответственность. Несмотря на серьезные ограничения, они сохраняют еще пока возможность верно оценивать ситуацию, не подменяя профессиональный диагноз бессмысленными дискуссиями, школярскими предложениями по решению нарастающих серьезнейших проблем и обещаниями вот-вот представить развернутую программу реформ. Однако большинство предпочитает заниматься имитацией, прекрасно понимая, что в нынешних политических условиях и с учетом диктуемой им сверху задачи безусловного сохранения сложившейся системы власти и принятия решений на неопределенную перспективу ничего серьезного в экономике делаться не будет. А то, что будет, не имеет никакого принципиального значения – ни сбалансирование бюджетной системы, ни снижение фискальной нагрузки на фонд заработной платы, ни попытки снижения инфляции, ни усилия по повышению эффективности банковского регулирования. Все это нужно, но не важно.
Главное – в другом, и эту мысль надо проводить четко и однозначно: проблема сегодня заключается не в отсутствии программ и рецептов, а в отсутствии государства, способного и готового всерьез работать над реализацией жизненно важных для экономики задач. И именно над этим – над переоснованием нашего государства – нам всем нужно работать, чтобы бессмысленные разговоры о выборе приоритетов перешли наконец в осмысленную деятельность в интересах реальной модернизации страны.
