|
|
Хеджирование было и останется востребованной практикой, уверен Сергей Заверский. Фото из личного архива Сергея Заверского |
5 сентября стало известно о впечатляющем иске на 74 млрд руб. «СУАЛ партнерс» к компании РУСАЛ. От нее требуют привлечь к ответственности членов совета директоров и ее гендиректора в связи с убытками по сделкам хеджирования. О том, что собой представляют сделки хеджирования, «НГ» рассказал доцент Высшей школы бизнеса (ВШБ) МГУ им. М.В. Ломоносова, кандидат экономических наук Сергей ЗАВЕРСКИЙ.
– Сергей Михайлович, можете пояснить, о чем речь?
– Насколько можно судить из СМИ, то, по версии истца, РУСАЛ понес убытки по сделкам хеджирования. И вот тут необходимо некоторое пояснение. Дело в том, что хеджирование по определению – это один из методов управления рисками, который предполагает, что вы страхуетесь от риска понести убытки вследствие неблагоприятного для вас изменения цен, но одновременно вы лишаетесь и возможности заработать на благоприятном изменении.
Например, если вы планируете сделку, предполагающую покупку долларов через три месяца и фиксируете удобный для вас курс, допустим в 90 руб. за доллар (в частности, через заключение форвардного или фьючерсного контракта), то вы можете быть уверены, что вам не придется покупать доллары по более высокой цене. Однако это также предполагает и то, что если курс будет 85 или 80 руб. за доллар, то в рамках контракта вы не сможете купить доллары дешевле.
Подобные сделки распространены не только на валютном, но и на товарном, и на финансовом рынках. Так, сельхозпроизводители могут зафиксировать цену продажи будущего урожая, избегая тем самым возможности получить убыток, но и лишая себя возможности получить дополнительный доход в случае, если цены на их продукцию вырастут. Соответственно, в ситуации, когда вы могли бы продать что-то дороже, чем зафиксированная вами же цена, появляется соблазн назвать это убытком. Но на ситуацию надо смотреть в динамике, эффективность хеджирования нужно оценивать на постоянной основе, а не по данным лишь одного отчетного периода.
|
|
Для бизнеса естественно стремление застраховаться от колебаний на рынке. Фото Reuters |
– Можно, страхование – это тоже один из методов управления риском. Когда вы покупаете для своей квартиры страховку от залива соседями или от пожара, вы отдаете страховой компании свои деньги. Психологически, если страховой случай не наступил, человек может подумать, что впустую потратил деньги на страховку, и при этом ощутить результат как бесполезные расходы. Но это даже на бытовом уровне неправильный подход. Мы понимаем, что такие события случаются довольно редко, но при их наступлении ущерб часто превышает стоимость страхового полиса за несколько лет. В этом случае вряд ли кто-то назовет покупку страховки бесполезными расходами или убытком. Покупая страховой полис, мы как раз пытаемся себя от убытков защитить.
– Почему вообще сформировалось такое восприятие этого инструмента и такие формулировки?
|
|
Компании могут хеджировать цены на любой товар, например на металл. Фото Reuters |
– Могут ли такие истории, как иск акционера к компании, повлиять на применение такого инструмента в целом в будущем?
– Любой акционер заинтересован в получении прибыли от своей инвестиции. Но управление риском является частью деятельности компании, и оценивать эту деятельность необходимо комплексно. Примеров, когда компания могла что-то купить или продать выгоднее, чем по цене, зафиксированной в рамках сделок по хеджированию, множество – как в мировой, так и в российской практике. Но это никоим образом не снизило доверие к самому подходу, достаточно вспомнить, в чем смысл хеджирования. Просто обратным ситуациям уделяется сравнительно меньше внимания. А само по себе хеджирование как было, так и останется востребованной в бизнесе практикой.
Михаил Сергеев 
