Анастасия Башкатова
Зампред правительства – полномочный представитель президента в ДФО Юрий Трутнев подведет инвестиционные итоги Восточного экономического форума. Фото с сайта www.kremlin.ru
Все больше регионов переходят в категорию экономически успешных, если ориентироваться на динамику таких основных секторов, как промышленность, строительство, сфера услуг, оптовая и розничная торговля. По данным Центра развития Высшей школы экономики (ВШЭ), уже в 60 субъектах РФ экономическая активность растет в большинстве или даже во всех перечисленных секторах. Но усугубляются и проблемы, чреватые региональными дисбалансами: топливный кризис, удорожание кредитов, рублевая и инфляционная неопределенность. Как показал Восточный экономический форум (ВЭФ), для регионов, как и раньше, остро стоит проблема межбюджетных отношений.
В пятницу, 15 сентября, вице-премьер, полномочный представитель президента в Дальневосточном федеральном округе (ДФО) Юрий Трутнев подведет итоги завершившегося ВЭФ. Как можно ожидать, прежде всего будет объявлено о том, сколько и на какую сумму на полях ВЭФ подписано соглашений. Например, по итогам ВЭФ в 2021 году сообщалось о подписании соглашений на 3,6 трлн руб., по итогам форума в 2022-м – на общую сумму почти 3,3 трлн руб.
Если же подводить концептуальные итоги, то можно отметить следующее: для регионов все так же, как и раньше, остро стоит проблема межбюджетных отношений – даже в принципиально новой экономической реальности, которая, казалось бы, должна была изменить подходы к пространственному развитию, и несмотря на все признаки оживления, демонстрируемые экономикой РФ.
С одной стороны, российская экономика дает много поводов для оптимизма: рост ВВП может превысить по итогам года 2%, а дефицит федерального бюджета может не выйти за пределы 2% ВВП. Как сообщили в Центре развития ВШЭ, в стране увеличивается число регионов с «явным преобладанием роста». Эксперты оценивают экономическую активность в пяти секторах: промышленность, строительство, сфера услуг, оптовая и розничная торговля.
И по состоянию на июль (последние доступные данные) в 40 регионах экономическая активность росла в четырех из перечисленных секторов, месяцем ранее таких регионов было 29. Правда, одновременно с этим незначительно, но уменьшилось число регионов, где фиксировался рост экономической активности сразу во всех пяти перечисленных секторах: их стало 20 вместо 24 месяцем ранее. Но если суммировать и «хорошистов», и «отличников», то общее число регионов с «явным преобладанием роста» уже составляет 60 против 53 месяцем ранее.
Эксперты ВШЭ также отметили, что в июле «уровень производства в реальном секторе экономики достиг с поправкой на сезонность наибольшего значения за весь период наблюдения, превысив предкризисный пик конца 2021 года». «Потенциал подъема реального сектора российской экономики, обусловленного восстановлением после введения санкций, еще не исчерпан», – делают вывод аналитики.
Они подчеркивают, что текущий восстановительный подъем, в отличие от подъемов после предыдущих кризисов, начался не с промышленности, а с других секторов: строительства, платных услуг населению, общественного питания, сельского хозяйства, где спада либо не было, либо он был незначительным. Но затем, с конца 2022-го, подъем начался также в оптовой и розничной торговле, «а в последние шесть месяцев – с февраля 2023-го – наконец идентифицирован переход к интенсивному восстановительному подъему в промышленности».
И в рамках ВЭФ, что логично, много говорилось об успехах именно дальневосточных регионов. Как сообщил президент Владимир Путин, по итогам последних пяти лет большинство восточных регионов – Магаданская и Амурская области, Забайкалье, Еврейская автономная область, Приамурье, Чукотка и Камчатка – «входят в двадцатку лучших субъектов Федерации по темпам роста валового регионального продукта, а Магаданская область и вовсе возглавляет этот рейтинг».
С другой стороны, есть и проблемы, причем волнующие не только дальневосточные регионы, хотя наиболее ярко о них высказывались и раньше именно на Дальнем Востоке. Прежде всего это проблемы, связанные с межбюджетными отношениями.
«В целом консолидированные бюджеты ДФО исполняются с профицитом. Но этот профицит наблюдается всего в двух регионах по итогам полугодия: Хабаровский край и Сахалинская область. В остальных регионах, к сожалению, у нас наблюдается дефицит... И, конечно, ключевой особенностью регионов Дальнего Востока является высокая зависимость доходов бюджетов от нескольких отраслей», – сообщила в начале этой недели на ВЭФ аудитор Счетной палаты (СП) Наталья Трунова.
«Проблема межбюджетных отношений на моей практике – проблема постоянная, – сказала там же зампредседателя комитета Госдумы по развитию Дальнего Востока и Арктики Валентина Пивненко. – И какие бы меры ни принимались, все равно нерешенных вопросов остается много... Мне кажется, и это не только мое мнение, что сейчас такая горячая пора – работа над бюджетом на предстоящий трехлетний период. И наша задача – не допустить снижения тех преференций, которые исходят от государства, прежде всего на выравнивание бюджетной обеспеченности».
«Хотелось бы отметить регуляторный фактор, который касается методики распределения дотации на выравнивание. К сожалению, для тех регионов, у кого собственные доходы меньше дотаций, увеличение налогооблагаемой базы приводит к большим потерям при распределении средств. Это, конечно, не стимулирует», – сообщил на ВЭФ председатель правительства Камчатского края Евгений Чекин, слова которого приводит пресс-служба СП.
Что же делают регионы? Первое, как уточнил Чекин, – «это повышение собственной доходной базы». И Камчатка, по его словам, – «яркий пример того, как удалось отменить и удержать долю распределения в пользу регионального бюджета». Второе – «это переход на поставки более дешевого топлива», что влияет затем на тарифы.
Примечательно, что еще несколько лет назад именно руководство Камчатки наиболее ярко и полемично высказывалось на ВЭФ о распределении бюджетных средств. «Для Камчатского края объем первоочередных расходов в бюджете составляет 92%, для Еврейской автономной области – уже 97%, а это значит, что никакого опережающего развития за счет бюджетных средств мы объективно не можем обеспечить», – заявлял в сентябре 2021-го губернатор Камчатского края Владимир Солодов. Это, как он тогда пояснял, усугубляется крайне высокой изношенностью инфраструктуры.
«Объективно мы вынуждены реализовывать бюджет выживания, а не бюджет развития. Если в целом за последние годы мы видим приоритизацию Дальнего Востока по вниманию (федеральной власти. – «НГ»), то с точки зрения объемов бюджетных трансфертов их доля даже снизилась с 30 до 23%», – приводил слова Солодова Интерфакс. В этом году в интервью ТАСС Солодов рассказал об эффективности и перспективности мастер-планов дальневосточных городов, позволяющих «объединить усилия федерального бюджета и привлечь частные средства».
Проблема межбюджетных отношений упоминалась и применительно к Сибири. «Сейчас у нас налоговые правила одинаковы для всех и не учитывают в полной мере ни задачи глубокой переработки сырья, ни ту огромную дифференциацию регионов, которая у нас есть. У нас Тыва по паритету ВВП на душу населения близка к Африке, – заявил на ВЭФ главный экономист ВЭБ.РФ Андрей Клепач. – С другой стороны, Красноярск, Новосибирск – вполне развитые города».
По его мнению, «надо серьезно осмыслить вопрос дифференциации, который будет касаться и налогов, и финансовых условий». «Потому что сейчас Сибирь – это где-то 9,5% ВВП страны, при этом доход на душу населения, если агрегировано считать, примерно в два раза ниже, чем в европейской части, – привел данные Клепач. – Хотя, по оценкам специалистов, примерно 20% того, что Сибирь создает, – она этого не видит… Эти 20% означают более триллиона рублей».
«Налоговая база Сибири и доходная база местных бюджетов намного больше, и, если бы у нас были несколько другие правила, мы определенную часть доходов, которая сейчас генерируется, оставляли бы в самом регионе и могли бы использовать для развития и того же жилищно-коммунального хозяйства, и инфраструктуры», – отметил он.
Взволнованны регионы и необходимостью возвращать бюджетные кредиты. Как сообщали ранее эксперты Института экономической политики им. Е.Т. Гайдара, в общем объеме государственного долга регионов доля бюджетных кредитов выросла с 66% по состоянию на 1 июля 2022 года уже «до рекордных 76,3% на 1 июля 2023-го».
И, например, губернатор Забайкалья Александр Осипов на совещании по развитию городов Дальнего Востока в рамках ВЭФ-2023 предложил Владимиру Путину предоставить регионам округа отсрочку по возвратам бюджетных кредитов. «Благодаря ранее принятым правительством РФ решениям большое количество средств направлялось на развитие экономики, инвестиционные и инфраструктурные проекты. В Забайкальском крае более чем на 70% за последние годы выросли собственные доходы. То есть эти деньги реально работают. Но с 2025 года наступают сроки их возвратов у большинства регионов ДФО, – сказал губернатор. – Предложение такое – можно было бы отсрочить возврат этих кредитов».
Президент в ответ сообщил, что такой вопрос стоит рассмотреть, хотя и уточнил: «Не знаю, насколько Минфин в доходах учитывал эти возвраты». Ведь тут возникает и другой вопрос об эффективности расходов со стороны регионов.
Другими словами, как показывают и оценки экспертов, и заявления представителей регионов, сейчас одна из наиболее актуальных задач для развития страны – это выстраивание гибких и эффективных экономических связей между регионами и отраслями, налаживание каналов для перетока между отраслями и регионами капитала, кадров, технологий: чтобы развивались и регионы, и отрасли и чтобы они в том числе толкали вперед друг друга за счет эффективного взаимодействия и системного подхода федерального Центра.
Значит ли это, что для координации всех этих вопросов необходимо появление какого-то отдельного специального органа, ведомства или, возможно, возвращение упраздненного в 2014 году Минрегиона? Как сказал «НГ» директор центра «Российская кластерная обсерватория» НИУ ВШЭ Евгений Куценко, на самом деле в существующей системе управления каждое министерство так или иначе уже взаимодействует напрямую с регионами в рамках своих тематических направлений.
«Например, Минэкономразвития – в части развития малого и среднего предпринимательства, Минпромторг – в части развития промышленных парков и кластеров, Минсельхоз – в вопросах стимулирования агропромышленного экспорта и поддержки сельских территорий, Минобрнауки – в рамках создания научно-образовательных центров мирового уровня. Соответственно в регионах контактами выступают профильные органы власти», – пояснил он.
«А например, проблема старого Минрегиона как раз заключалась в том, что он не нашел себе места, – считает Куценко. – Благая попытка поднять уровень значимости регионального вопроса за счет создания специального, «своего» органа власти оборачивается излишней бюрократией: появляется лишнее согласующее звено».
Хотя эксперт и признает, что «развитие регионов может тормозиться из-за дублирования проектов и фрагментации бюджета поддержки». Чтобы это исправить, по его мнению, можно формировать интерактивную карту приоритетов и ключевых проектов или организовывать совместное обсуждение регионами своих стратегических перспектив. Однако главный вызов развития регионов на данный момент – это, по уточнению Куценко, «недостаток финансирования – как частного, так и федерального».
Доцент РЭУ им. Г. В. Плеханова Мери Валишвили упомянула в качестве факторов, ограничивающих дальнейшее развитие регионов, удорожание длинных денег в экономике и дисбалансы на рынке труда, которые выражаются в нехватке высококвалифицированных кадров. При этом эксперт отметила, что в арсенале правительства имеются такие инструменты, как создание территорий опережающего развития и особых экономических зон, способствующих перетоку капитала и кадров между регионами.
Способствует экономическому росту регионов и преодоление инфраструктурных ограничений за счет реализации крупных инвестпроектов с участием государства. «Также для развития экономики отдаленных регионов широко тиражируется практика предоставления дальневосточной и арктической концессии, подразумевающей льготное финансирование и поддержку проектов по созданию новых объектов социальной инфраструктуры», – добавила Валишвили.
Как уточнил эксперт компании «Полилог» Александр Хазариди, еще несколько лет назад при оценке деятельности губернаторов эксперты начали отмечать наличие крупных проектов в регионе: «И это не всегда промышленность или инфраструктура». Это могут быть креативные или туристические пространства (креативный кластер в Якутии, горнолыжный курорт в Кузбассе), научные кластеры – например, Новгородская область укрепляется в качестве одного из интеллектуальных центров Северо-Запада России, перечислил эксперт.
«По похожему пути, возможно, пойдет и Смоленская область, – говорит Хазариди. – Новые вузовские кампусы, научные центры, креативные и туристические пространства позволяют регионам привлекать инвестиции и диверсифицировать экономику в период «новой реальности».
