Фото Андрея Никеричева / Агентство «Москва»
С 5 июня в Москве и Нижегородской области открылась запись на дистанционное электронное голосование (ДЭГ). В столице за первые сутки заявки подали более 65 тыс. человек. Примерно о таком же количестве отрапортовал и Центризбирком.
По поводу ДЭГ власти в последние дни сделали множество заявлений. Мол, это пока не более чем эксперимент, спешить с внедрением никто не собирается. Никого в этот формат загонять не станут, а главное, нет планов заменить им традиционное голосование бюллетенями. Но осенью в ходе региональных выборов ЦИК продолжит ставить опыты с ДЭГ уже в большем числе субъектов РФ. То есть очевидно, что власть намерена двигать прогресс в электоральной сфере.
Всякий эксперимент – соотношение шансов и рисков, однако в данной сфере есть дополнительные сложности. Например, в целом низкое доверие людей к выборам: и к процедуре, и к результатам, и к последствиям. Последнее – это новация, вызванная кампанией 2018 года, когда действующий президент после победы объявил о пенсионной реформе, которую ранее отвергал. В общем, институт выборов сам по себе требует реанимационных мероприятий.
В контексте ДЭГ это недоверие укрепляется еще и стереотипом, что для условного «товарища майора» анонимности в интернете не существует. Это, конечно, парадокс: человек оперирует любыми суммами в онлайне, перечисляет налоги в электронном виде, покупает в интернет-магазинах с предоплатой, пользуется массой других сервисов. Но при этом не сомневается, что его электронный голос либо украдут, либо деанонимизируют. Судя по всему, это отражение той реальности, что в России политическая целесообразность довлеет над правовыми рамками и общественными устоями.
Поэтому сообщения о популярности ДЭГ вызывают двойственные чувства. С одной стороны, вроде бы надо радоваться готовности людей к нововведению. Но с другой – есть подозрение, что это элемент пропагандистской кампании. Например, когда глава ЦИК РФ Элла Памфилова дает понять, что высокая активность является неким показателем доверия. Конечно, агитация властей за электоральную модернизацию необходима и правильна, но ей явно мешает невысокое доверие к словам с самого верха.
То есть и попытки объясняться с обществом на техническом языке: блокчейн, распределенный реестр, ключи шифрования и пр. – скорее всего не принесут успеха. Люди будут думать: ага, реестры и ключи будет разложены по карманам того же условного «товарища майора». Любопытно, кстати, что Конституционный суд Германии, не разрешающий интернет-выборы, в качестве одного из доводов указал: разбираться в их механизме граждане должны и без специальных знаний.
Однако, как представляется, не слишком результативными окажутся и прямые обещания, что никаких махинаций в ходе ДЭГ не будет или что власть их не допустит. Потому что конкретные решения уже входят с такими словами в противоречие – возможно, и кажущееся. К примеру, ДЭГ не проводится в основной день плебисцита 1 июля, чтобы, дескать, не допустить двойных голосов. Но зато ДЭГ будет идти параллельно с шестью днями досрочного голосования – и тут такой опасности якобы не предвидится.
Понятно, что скорее всего в ходе общероссийского голосования никаких манипуляций с ДЭГ не будет, исходя из той же политической целесообразности. Но в контексте эксперимента с прицелом на будущие выборы уже сейчас неплохо бы было увидеть со стороны власти какие-то вызывающие доверие дела. Скажем, на 105% открытый и понятный регламент гражданского контроля за проведением ДЭГ. Но еще более разумным было бы ввести в состав формируемого электронного специзбиркома по-настоящему авторитетных деятелей, которые смогли бы защитить перспективы современного формата голосования от любых подозрений.
Екатерина Трифонова 
комментарии(0)