Фото Reuters
Владимир Путин на своей большой пресс-конференции заявил, что защита религиозных святынь на уровне законодательства свидетельствует о высоком качестве государственной работы. Ранее президент РФ дал МИДу поручение обсудить в международных организациях глобальный формат защиты чувств верующих, то есть распространить в мире российскую практику. Такая возможность появилась в результате борьбы французского правительства против религиозного сепаратизма и последовавшего отпора террористов.
В течение многих лет Россия претендовала на роль консервативного полюса европейской и – шире – западной цивилизации. Активность в этом направлении на некоторое время угасла, когда тон в мировом масштабе задавал президент США Дональд Трамп. Он легко овладел всеми атрибутами консервативной повестки, в том числе защитой прав верующих во всем мире. Сменяющий его Джозеф Байден скорее всего не сможет с подобным размахом использовать этот механизм давления на страны. Он связан обязательствами перед либералами. Представитель Московского патриархата митрополит Иларион (Алфеев) предусмотрительно отказал Байдену в праве называться «полноценным» христианином, потому что «полноценный» христианин, по версии РПЦ, соблюдает исключительно консервативную социальную повестку.
Отошла на обочину консервативного шляха и Польша, в которой социологи отмечают резкое падение доверия к Католической церкви. Эта страна, оплот клерикального консерватизма в Восточной Европе и одновременно последовательный антагонист России, потрясена педофильскими скандалами в среде духовенства, а также жестким законом об абортах. Сам центр католицизма, Ватикан, стал объектом критики после недавних выступлений папы Франциска в поддержку либеральных новаций.
Таким образом, путь открыт, но куда он заведет Россию? Мировые лидеры часто разыгрывают религиозную карту. Трампу права верующих были интересны в той мере, в которой эту тему можно использовать для давления на Китай. Президента США волновало не воинствующее безбожие китайских коммунистов, а стремление не допустить их экономического лидерства в мире. Когда Эмманюэль Макрон отстаивает ценности секуляризма, он на противостоянии Турции самоутверждается как главный защитник европейской цивилизации.
Целью России остается противостояние коллективному Западу по любому направлению, какое только возможно. Но какие политические механизмы есть в распоряжении Москвы?
В борьбе с тем, что можно назвать религиозным сепаратизмом, РФ выступает жестким регулятором. Чиновники часто вмешиваются во внутренние дела духовных организаций. Страна, лишь недавно возродившая религиозную жизнь практически с нуля, вряд ли станет флагманом для народов, не прерывавших своей духовной традиции. Русское православие не может претендовать на всемирное влияние, да и сам Московский патриархат устами митрополита Илариона недавно отрекся от «вселенских» претензий. Алфеев заявил, что у РПЦ нет «желания возглавить мировое православие» и церковь не интересуют ни империя, ни концепция Третьего Рима.
Та гражданская модель, которую Россия может предложить миру, слишком специфична для большинства народов. Определенные группы населения разных стран испытывают уважение к образу сильного государства и той брутальной системе ценностей, которую исповедуют в Москве. Но самобытной концепции «духовных скреп», сконструированной из элементов местных религиозных традиций и бытовой морали советского типа, далеко до универсальной идеологии.
А главное – за всеми этими усилиями не просматривается практическая польза. Пока их можно расценить лишь как желание лишний раз уколоть Запад, да еще как асимметричный ответ на попытки Европы добиться от России признания верховенства международного законодательства над национальным.
Михаил Сергеев 
комментарии(0)