Что власти России скажут большим соцсетям после бана президента США

Фото Reuters

В России с 30 декабря теоретически заработал правовой механизм наказания любого интернет-ресурса, который «вводит цензуру» в отношении пользователей. Прописан он в нормативном акте с названием «О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод граждан РФ». Там специально указано, что это относится и к материалам российских СМИ.

Пострадавшие от IT-цензуры должны пожаловаться в прокуратуру, которая может объявить, например, Twitter, Facebook, YouTube нарушителями. Роскомнадзор предложит владельцу ресурса как можно быстрее одуматься. Но если тот адекватно не отреагирует, то всем российским пользователям затруднят к этому ресурсу доступ, возможна и полная блокировка. То есть смысл закона в воспитании соцсетей через воздействие на их финансовые потоки, или, иными словами, это попытка надавить на жадность.

Российская власть через депутатов Госдумы сразу заявила, что, дескать, не хочет полной блокировки, намекнув, что надо как-то договариваться. Но уже через неделю после вступления закона в силу стала ясна его очевидная неисполнимость. Масштабное выпиливание из интернета пока еще действующего президента США Дональда Трампа, его сторонников и почитателей, а также всякого ресурса, который пытался этот всеобщий бан нарушить, показало, что большие соцсети не склонны к компромиссам и спокойно относятся к неизбежным финансовым потерям.

Понятно, что внутри Америки они могли повести себя жестко лишь при поддержке той политической силы, которая сейчас приходит к власти и которая известна своей жесткой позицией в отношении России. А это значит, что на замечания из Москвы условный Google скорее всего никак не будет реагировать или, если говорить конкретнее, будет власти РФ просто посылать. Чем сможет ответить Кремль американским соцсетям, которые и своих не жалеют? По большому счету закон о блокировке надо если и не отменять, то хотя бы положить под сукно.

Это изначально сомнительное решение вообще-то противоречит любимой всеми, а особенно нашей властью, поговорке о том, что в чужой монастырь со своим уставом не лезь. Если на какой-то иноземной площадке зажимают RT или Владимира Соловьева, то стоит ли этим возмущаться на уровне законодательства? Может, из этих враждебных «монастырей» тогда надо уходить в собственные? Или, если таковых не имеется, приступать к их возведению? И если сейчас вся госпропаганда осуждает Twitter, Facebook и прочих, то она должны была бы эти сети покинуть. И как бы в знак протеста, и во избежание вечного бана из-за сочувствия к Трампу. А тогда властям надо было бы забросить в дальний угол только что принятый, но скоропостижно устаревший закон-угрозу. То, что этого не происходит, наоборот, крик о наступлении общемировой цензуры только усиливается, подтверждает подозрение, что логики в этом законе и не было. В нем есть лишь политическая целесообразность: если в преддверии выборов интернет не получается отнять у Алексея Навального или даже КПРФ, то тогда действуем по принципу «так не доставайся же ты никому».

Можно предположить, что, ссылаясь на кейс Трампа, власти РФ будут сложные узлы мировой паутины не развязывать, а рубить. То есть могут пойти по пути провоцирования Twitter, Facebook и YouTube на антироссийские баны, чтобы потом ввести так называемый суверенный интернет. Видимо, для нынешнего поколения власти потенциальные общественные риски таких решений выглядят не столько несущественными, сколько вполне преодолимыми. Но не окажется ли чебурнет той соломинкой, которую уже не вынесет и так перегруженный верблюд? Похоже, это станет понятно достаточно скоро.