Иллюстрация Pixabay.com
Российские власти, похоже, впервые опробовали «ядерное оружие». Так экс-глава Роскомнадзора Александр Жаров когда-то назвал принятый в 2019 году закон о «суверенном интернете» – мол, как и атомную бомбу, применять его не будут, ведь само его наличие станет стимулом для иностранных компаний соблюдать российское законодательство, надеялся чиновник. Не стало, и 10 марта регулятор, воспользовавшись имеющимися юридическими и техническими возможностями, замедлил работу сервиса микроблогов Twitter.
Ограниченный удар по американской соцсети – предупреждение для более крупных международных онлайн-платформ, вольготно чувствующих себя на российском рынке. Набор политических и неполитических претензий и требований к ним известен. Тот же Twitter, по данным российских властей, не только не удаляет тысячи сообщений с детской порнографией и призывами к суициду. Как жаловался Дмитрий Медведев, соцсеть еще и навязывает Алексея Навального в рекомендациях. В этой логике налицо иностранное вмешательство в российские внутриполитические процессы.
Послание зарубежным соцсетям выглядит так: не ставить себя выше российского государства и следовать его правилам. Что имеется в виду? Опыт крупных отечественных IT-платформ вроде «Яндекса» и «ВКонтакте» в принципе позволяет представить идеальную, с точки зрения власти, систему взаимоотношений: мы вам даем зарабатывать, вы с нами сотрудничаете – в широком смысле (какие-то вопросы, похоже, решаются «по звонку»). Воспроизвести в точности эту модель с такими игроками, как Facebook или YouTube, едва ли возможно, но заставить договариваться, поставить в некие рамки и постепенно сужать их, угрожая потерей немалого рекламного рынка, – вполне. Так, вероятно, рассуждают чиновники.
Ограничение социально-сетевой вольницы – глобальная тенденция, которая прослеживается во многих странах. Схожий с российским конфликт происходит в Индии, власти США годами давят на Facebook, в том числе напоминая ему о судьбе Standard Oil, – примеры можно множить и далее. Политические и антимонопольные мотивы, борьба с запрещенным контентом, защита персональных данных – по какой бы то ни было причине государства более или менее успешно усиливают регулирование международных IT-площадок, превратившихся в слишком сильных и влиятельных независимых игроков.
Для российского руководства в предвыборных условиях это вопрос в первую очередь политический. В чем Кремль может видеть основания для беспокойства? Прежде всего – в мировой практике последнего времени. К примеру, попытка «Telegram-революции» в соседней Белоруссии показывает, что может произойти, если беспечно пустить ситуацию на самотек. Вызывающее поведение ключевых соцсетей в ходе острых политических баталий в США, бесцеремонная цензура Дональда Трампа и его сторонников – еще одна веская причина озаботиться рисками самоуправства зарубежных IT-компаний в России.
А еще российскую политическую элиту, очевидно, нервирует перспектива потерять контроль над информационной повесткой. Кремль упускает инициативу и часто лишь реагирует на информационные вызовы, возникающие и набирающие силу в интернет-пространстве. Между тем рост медиавлияния Сети – неизбежная долгосрочная тенденция. В недавнем опросе ВЦИОМа «партия интернета» уверенно опередила «партию телевизора»: 28% всех респондентов предпочитают исключительно сетевое медиапотребление против 17% тех, кто смотрит телевизор и почти не пользуется интернетом. Это значительный прирост аудитории по сравнению с 2018 годом (13%) и даже с прошлогодним апрелем (18%), что наталкивает на мысль об ускорении этого процесса в условиях пандемии.
Власти вряд ли пойдут на тотальные блокировки, это рискованно для международного имиджа, да и технологически неосуществимо. Ультиматум иностранным соцсетям – принуждение к диалогу о правилах игры. Начало такого обсуждения само по себе станет тактическим успехом власти.
комментарии(0)