АЭС «Руппур». Фото Reuters
Минувший февраль принес несколько новостей, непосредственно касающихся перспектив ключевой отрасли и российской экономики и, в широком смысле, национальной безопасности – атомной.
В начале месяца РФ и Мьянма подписали межправительственное соглашение о сотрудничестве в атомной отрасли, предусматривающее создание атомной станции малой мощности, сообщила госкорпорация «Росатом». Заметим, что руководство военной хунты, захватившей власть в Мьянме в 2021 году, единственное в регионе Юго-Восточной Азии, которое открыто выразило поддержку СВО. Впрочем, в какие-то материальные или политические формы эта поддержка так и не превратилась. Между тем в феврале же замглавы Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству России Владимир Дрожжов сообщил Интерфаксу, что Мьянме уже поставлены два истребителя Су-30СМЭ.
Еще более странная ситуация в сфере ядерно-технологического сотрудничества сложилась у РФ с другим государством Южной Азии – Бангладеш. 13 февраля было объявлено, что правительство Бангладеш запретило 69 российским кораблям заходить в свои порты в соответствии с санкциями ЕС и США. Главное в данном контексте: ограничения скажутся на строительстве самого большого энергетического объекта страны – АЭС «Руппур», которая строится при поддержке Москвы. Из России сюда завозится значительная часть оборудования и материалов для проекта.
Кстати, как сообщает немецкая Deutsche Welle, поставки оружия из России в Мьянму тоже могут оказаться под угрозой, поскольку США и ЕС ввели запрет на экспорт товаров двойного назначения.
Спрашивается: где тут экономический интерес России? Возможно, мы исходим из простой и логичной, казалось бы, предпосылки: продвигая свои ядерные технологии дружественным странам, мы укрепляем тем самым свои позиции в этих странах и регионах. Действительно, технологическая зависимость – это порой просто разновидность жесткой политической зависимости. Так, для той же Мьянмы стратегическим торговым партнером остается Китай. А вот положительное сальдо товарооборота РФ с Мьянмой в 2021 году составило около 137 млн долл. (экспорт – 284 млн; импорт из Мьянмы – 147 млн). Ничто. По поводу политических «плюшек» от этого сотрудничества – см. выше.
Для сравнения: 16 февраля Венгрия и Франция заблокировали санкции ЕС против атомной отрасли России. Обе – из списка недружественных России стран Европейского союза.
Но не менее, а скорее всего более важный аспект этой проблемы даже не в этом. Гипотетические пока экономические выгоды от такого нашего ядерного распространения по планете не должны заслонять и некоторые геополитические проблемы, которые неизбежно возникают при таком сценарии. По крайней мере это должно стать предметом внимательного изучения. Это не Россия может привязать к себе те или иные государства через помощь в создании атомной энергетики, а сами эти страны вполне могут использовать ядерный фактор для мягкого (или жесткого) шантажа в отношении России. Примеров даже из совсем недавней истории можно найти много.
Да, сами по себе АЭС, конечно, вполне могут быть поставлены под строгий международный контроль. И Россия строго придерживается этого принципа. Но международная практика показала, что зачастую предмет вожделения не столько атомные электростанции или исследовательские ядерные реакторы сами по себе, сколько знания в области ядерных технологий, которые неизбежно получают местные специалисты, обслуживающие эти АЭС. Как распорядиться этими знаниями – это как раз вопрос политической конъюнктуры, политической, религиозной и просто культуры того или иного общества. Вот эти мотивы при принятии решений о сотрудничестве в ядерной сфере с теми или иными странами, несомненно, должны учитываться российской стороной.
Анастасия Башкатова 
