Фото агентства городских новостей "Москва"
Прозрачность денежно-кредитной политики – ключевой фактор, влияющий на то, как производители и потребители оценивают инфляцию: ожидают ли они стремительного удорожания товаров и услуг или затухания роста цен. А уже от того, как раскручиваются эти настроения, зависят в том числе дальнейшие действия самого Центробанка (ЦБ).
Судя по экспертным оценкам, опубликованным на портале Econs (занимается популяризацией аналитики, посвященной работе центральных банков; сайт ведут сотрудники ЦБ РФ, однако подчеркивается, что он не выражает позицию регулятора), «Банк России прошел большой путь по изменению собственной манеры общения с фирмами и потребителями» и сейчас можно говорить об оптимальном уровне его прозрачности.
ЦБ РФ в своих материалах, оценивая международный опыт, сообщает, что 57% центральных банков, таргетирующих инфляцию, публикуют протоколы заседаний комитетов по монетарной политике. Хотя среди стран с формирующимися рынками этот показатель ниже – 41%. И напротив, все развитые страны раскрывают подробности о дискуссиях.
В этих публикациях тоже есть тонкости. Федеральная резервная система США, как пояснил ЦБ, в протоколах описывает мнения дискутирующих анонимно, но раскрывает, кто проголосовал за решение об установлении процентной ставки на том или ином уровне, а кто против. Деанонимизированные стенограммы заседаний публикуются с пятилетним лагом.
Российский Центробанк ни протоколы совещаний, ни стенограммы заседаний с дискуссиями не публикует, ограничиваясь обобщающими пресс-релизами (хотя и подробными), устными заявлениями и пресс-конференциями по итогам заседания совета директоров.
Что ж, эксперты предупреждают: прозрачность не должна быть чрезмерной, чтобы не запутывать участников рынка. Но парадокс в том, что эта искомая сбалансированная прозрачность в России по факту не помогает обуздать инфляционные ожидания населения.
Допустим, доковидный 2019 год. По данным ЦБ, до всех шоков при среднем официальном показателе инфляции 4,5% наблюдаемая населением инфляция была почти 10%. Это медианная оценка – уровень, выше и ниже которого назвала ровно половина респондентов. А ожидаемая населением на следующие 12 месяцев инфляция составляла тогда около 9% – тоже медианное значение.
На фоне текущих рекордно низких официальных показателей, обусловленных высокой базой минувшего года (в мае 2023-го годовой показатель роста цен составил 2,5%), наблюдаемая населением инфляция оказалась около 14%, а ожидаемая – почти 11%.
Оценки ожиданий и наблюдаемой инфляции на основе опросов населения и в России, и в других странах почти всегда выше фактической инфляции, поясняет Центробанк. Это расхождение, по его уточнению, связано с особенностями восприятия: «Людям свойственно замечать и активно реагировать на рост цен. Снижающиеся или стабильные цены обычно привлекают меньше внимания. В результате граждане судят об инфляции в большей мере по наиболее подорожавшим товарам». Но можно ли только этим объяснить разницу в разы между оценками и фактическими показателями?
Инфляционные ожидания населения РФ подпитываются разными факторами. Многолетний опыт резких девальваций рубля, скачков цен, сокращения реальных располагаемых доходов населения сформировал у россиян особую картину мира, в которой низкая инфляция в принципе невозможна. Тем более что официальный рост цен – это усредненный показатель, как правило, далекий от реального потребления граждан. И доверие экономической политике, утраченное за годы потрясений, одними пресс-конференциями не вернуть.
Михаил Сергеев 
